Царство страха - Илья Деревянко

Н-да-а! Потрудился, называется, на славу. Терминатор хренов! Представляю, как разорется полковник Рябов...

– Подлая сука, – вдруг отчетливо произнес Ярослав Всеволодович. – Гореть ей в аду!!!

– А-а-а?!! – дернулся я. Потерпевший-то, оказывается, не совсем того. Разговаривает! (Его предшественники не могли вымолвить ни единого связного слова.) Стало быть, не до конца сломлен. Об этом, кстати, свидетельствует и подслушанный мной обрывок разговора похитителей...

– Какая сука?! Кто она?! Назовите имя, фамилию!!! – порывисто склонился я к потерпевшему.

– Змеюка, пригретая на груди. Прошмандовка спившаяся, – задыхаясь, прошептал он. – И ее кр-хе-е-е... Председатель совета предпринимателей забился в агонии. Изо рта потекла кровь. Спустя минуту все было кончено. Я приложил палец к его сонной артерии. Пульс отсутствовал. Отмучился бедняга! Тяжело вздохнув, я достал из кармана мобильник, чудом не пострадавший при полете за бугорок, и набрал номер Сибирцева.

– Новости? – лаконично осведомился майор.

– Да, и не очень хорошие. Все трое похитителей погибли в боестолкновении. Одного я, правда, опознал. Потом расскажу.

– А потерпевший?

– Умер. – Мне пока не хотелось вдаваться в подробности.

– Что ж, оно, пожалуй, к лучшему, – в свою очередь вздохнул Костя. – Все равно ухаживать за ним уже некому.

– ??!!

– Понимаешь, Дима, в лесопосадках найден труп приемной дочери Студитского, от второй жены Люцины. Снова «работа» маньяка. По поводу пропажи мужа мадам Студитская не слишком-то горевала, а тут бац – и скончалась от разрыва сердца. Теща тоже. Больше родственников у него нет. Он круглый сирота, а первая жена умерла пять лет назад. Тогда-то Ярослав Всеволодович и женился повторно на «разведенке» Люцине с двухлетней девочкой на руках... Эй, Дима, ты почему молчишь?

– Присылай труповозку, местных гэбэшников и Альбертыча, – глухо сказал я. – Пускай займутся, чем положено. А нам с тобой надо серьезно побеседовать, когда отмоюсь, вздремну пару часов и уточню одну деталь...

Глава 4

На следующий день. Ближе к вечеру.

Гостиница «Южная».

Воздух в номере загустел от табачного дыма. Настолько сильно, что декоративное растение в горшке жалобно съежилось и поникло. Казалось, оно вот-вот завянет. Мы с Костей сидели за столом, глотали лошадиными дозами кофе и курили сигарету за сигаретой. Обсуждались результаты работы нашей группы с момента прибытия в Сарафанов. Альбертыча с нами не было. Последнее время он постоянно где-то пропадал...

– Итак, подведем итоги, – откашлявшись, произнес я. – Мертвые похитители опознаны. Помимо моего знакомого Желудка, в числе убитых бывший капитан ГРУ Максим Усташев и бывший прапорщик того же ведомства Виталий Калачев. Последний, кстати, оказался двоюродным братом исчезнувшего байкера Синявина. Вот тебе, пожалуйста, связь между весенними и летними преступлениями. Некий злодей нанял банду байкеров для жестокого устранения чем-то не угодивших ему людей. Через них, а точнее, через Хорька, вышел на оставшихся не удел гэрэушников и, когда банду изготовилась накрыть милиция, ликвидировал неудачников руками новых знакомых. После чего злодей еще более изощрился в садизме...

– Неувязочка получается, – вмешался Сибирцев. – Весной убивали довольно мелкую сошку – офисных сидельцев среднего звена, банковских клерков, мелких торговцев... А с июня взялись за «сливки» сарафановского общества. Какая между ними связь?

– Неувязок у нас хоть отбавляй, – кисло поморщился я, – но давай не будем заострять на них внимание, а постараемся для начала выстроить мало-мальски правдоподобную версию. Так сказать, в общих чертах. С остальным разберемся позже.

– Давай, – без особого энтузиазма согласился майор.

– Изощрился, злодей, – затянувшись сигаретой, повторил я. – Мало ему стало зверских убийств. Решил он, гадина, «дарить» врагам нечто похуже смерти. И понеслось! Людей похищают, чудовищно уродуют, сводят с ума. А кроме того, неуловимый маньяк душит и насилует их детей. Я сравнил списки убитых девочек со списками покалеченных «сливок». И представляешь, восемь жертв маньяка – дочери восьмерых похищенных! Правда, у пострадавших есть еще четверо мальчиков, но они, видать, маньяку не по вкусу.

– Да, но всего убито тринадцать девочек, – напомнил вредный Костя. – «Лишних» пятерых ты куда спишешь?!

– Не знаю, – развел я руками. – Пока не знаю, но со временем, надеюсь, разберемся. Однако факт остается фактом: восемь и восемь. Это, согласись, не может быть простым совпадением! Ты, главное, взгляни, какая дьявольская изощренность! Маньяк губит малолетнюю дочурку, наемники-профессионалы делают недееспособным отца, а матери либо поумирали от горя (у троих разрыв сердца, одна покончила собой), либо стали полупарализованными инвалидками вследствие перенесенных инсультов (две женщины), либо конкретно сдвинулись по фазе и находятся в психушках, в соседних палатах с мужьями (жены директора рынка Глотова и хозяина супермаркета «Восток» Осташенко). Знаешь, дружище, прав был Ильин, когда изначально предложил начинать с маньяка. Именно маньяк – ключ ко всему происходящему! Он же, полагаю, и есть тот самый злодей. Взрослых мужиков заказывает группе профессионалов, а с маленькими девочками расправляется собственноручно. В соответствии со своими извращенными наклонностями. Благо возможностей предостаточно. Подъехал на служебной машине добрый, хорошо знакомый дядечка, предложил подвести, а там...

– Ты подозреваешь кого-то конкретного?! – перебил Сибирцев.

– Да!

– И кого же?

– Мэра Борисова!

– Гм! Обоснуй, пожалуйста.

– Если злодей и маньяк один и тот же тип, в чем я почти не сомневаюсь, то доказательства налицо! Помнишь историю с неудачным задержанием банды Бороды? Кому полковник Пузырев радостно рапортовал о разоблачении «мясников»?! Рапортовал за сутки до начала операции... И второе – Ярослав Всеволодович перед смертью упомянул о заказчике. Или, скорее, о той, кто стала, образно говоря, катализатором преступления. Цитирую дословно: «Змеюка, пригретая на груди, прошмандовка спившаяся и ее...» Вне всякого сомнения, он имел в виду собственную супругу, Люцину Романовну, последние полгода злоупотреблявшую спиртным. А она, как мне удалось сегодня выяснить, перед тем как окрутить Студитского, работала секретаршей у Борисова. (Сей господин уже второй мэрский срок мотает.) Секретарши же сплошь и рядом спят со своими начальниками. Это общеизвестно. А теперь попробуем продолжить прерванную агонией фразу: «Змеюка, пригретая на груди, прошмандовка спившаяся и ее... бывший хахаль». Ну-с, Костя, делай выводы! – я горделиво подбоченился.

Затушив окурок в пепельнице, майор задумался, морща лоб. Прошла минута, другая...

– Снова нестыковка, – выдал наконец он. – С байкерами похоже на правду, хотя... Помимо Борисова пузыревская информация могла попасть к кому-то третьему, четвертому, пятому... Ну, да ладно, спорить сейчас не буду. Зато по поводу маньяка... Гм! В девяти эпизодах из тринадцати у мэра железное алиби. Я специально проверял. Тоже, знаешь ли, сперва его заподозрил, чисто интуитивно, однако обломилось. То Борисов заседает допоздна, то в очередной презентации участвует, то в бане с друзьями парится... Короче, убить тех девочек он никак не мог. А насчет второго «доказательства». – Сибирцев отхлебнул остывший кофе. – Да, госпожа Студитская, несомненно, причастна к похищению мужа. Тут, как говорится, к гадалке не ходи. Но была ли она любовницей Борисова – вопрос спорный. Вопреки твоим утверждениям, отнюдь не все секретарши спят с шефами. Например, наша Клава если и занимается с кем сексом, то вовсе не с полковником Рябовым. – Костя многозначительно замолчал, а я густо покраснел[6].

– Идем далее, – выдержав небольшую паузу, как ни в чем не бывало продолжил он. – Как нам обоим известно, Люцина скончалась от разрыва сердца, узнав о трагической гибели дочери. По-твоему, она ее сама «заказала»?! И последнее – по заключению экспертизы, семилетнюю Аэлиту Студитскую убили вчера вечером между семью и восемью часами. Но как раз в означенное время (с шести до девяти) я беспрерывно общался с Борисовым у него в кабинете. Прояснял некоторые моменты из жизни города. В общем, не обижайся, братишка, но ты угодил пальцем в небо. Вместе с тем последить за мэром не помешает. Рожа-то противная, подловатая. Может, в чем и замешан! Давай поручим это занятие подчиненным Хвостова. Все равно без дела сидят...

– Давай, – уныло согласился я, подошел к окну, широко распахнул створки и посетовал: – Разбил ты, Костик, мою «блестящую» версию! Вдребезги, блин! Буквально камня на камне не оставил. И теперь я совершенно запутался в здешней катавасии. Ни хрена не пойму!

В номере воцарилась тишина. Сибирцев принялся перечитывать по новой списки жертв и прочую собранную нами документацию. А я дышал полной грудью, проветривая задымленные легкие, и машинально осматривал окрестности. Окно выходило на оживленную улицу, заполненную автомобилями и пешеходами. С высоты восьмого этажа все они казались миниатюрными детскими игрушками, чудесным образом ожившими и сразу начавшими бестолковую суетливую возню. В небе лениво колыхались облака, напоминающие клочья ваты. Прохладный ветерок приятно освежал разгоряченное лицо. Напротив, через дорогу, высился новый корпус гостиницы. Недостроенная, не облицованная кирпичом серая коробка с темными провалами незастекленных окон. Обычно на ней и вокруг нее муравьями кишели гастарбайтеры, но два дня назад работа застопорилась (по словам мэра, из-за финансовых проблем), и толпу современных рабов перебросили на другой объект, то ли фитнес-клуб, то ли казино. «Тут масса удобных позиций для снайперов», – оглядев недостроенный корпус, отстраненно подумал я и вдруг в одном из ближайших «провалов» заметил мимолетный стеклянный отблеск, очень похожий на...