Дорога Славы - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поднялся я на рассвете, проверил plage,[18] съел завтрак, снова проверил plage, “оделся” и ушел в деревню, проверил магазины и почту и купил свою “Геральд Трибюн”.
И тут я оказался лицом к лицу с одним из самых трудных решений в моей жизни: я вытащил на свой билет лошадь.
Сначала я не был уверен, потому что не запомнил наизусть все те 53 серийных номера. Мне пришлось снова бежать в палатку, откапывать их список и проверять — и все подтвердилось! Это был номер, который засел в памяти из-за своей необычности: № XDY34555. Я вытащил лошадь.
Что означало несколько тысяч долларов, сколько точно — я не знал. Но достаточно, чтобы я мог продержаться в Гейдельберге… если я продам его тут же. “Геральд Трибюн” здесь всегда была за вчерашнее число. Это означало, что жеребьевка прошла, по крайней мере, два дня назад — а за это время та скотина могла сломать ногу или быть вычеркнута по девяти другим причинам. Мой билет был стоящими деньгами только пока Счастливая Звезда значилась в списке участников.
Мне надо было сломя голову лететь в Ниццу и выяснить, где и как можно получить наивысшую цену за счастливый билет. Выковырнуть билет из своего сейфа и продать его!
НО КАК ЖЕ С ЕЛЕНОЙ ТРОЯНСКОЙ?
Шейлок со своим криком разрываемой души: “О, дочь моя! О, мои дукаты!” был не больше раздвоен, чем я.
Я пошел на компромисс. Я написал страдальческую записку, в которой называл себя, сообщал ей, что меня внезапно вызвали, и умолял ее или подождать, покуда я не вернусь на следующий день, или, в самом крайнем случае, оставить письмо с сообщением, как ее найти. Я оставил ее у заведующей почтой вместе с описанием блондинки — вот такого роста, волосы вот такой длины, изумительная poitrine[19] — и двадцатью франками с обещанием дать вдвое больше, если она вручит письмо и получит ответ. Почтмейстерша сказала, что никогда ее не видела, но что если cette grande blonde[20] только ступит ногой в деревню, записка будет ей вручена.
После этого у меня осталось время только на то, чтобы рвануть обратно, одеться во внеостровную одежду, перетащить все снаряжение к мадам Александр и поспеть на лодку. С этого момента у меня было три часа, пока я добирался, на раздумья.
Вся беда заключалась в том, что Счастливая Звезда была, в общем-то, не клячей. Моя лошадка оценивалась не ниже чем пятая или шестая, вне зависимости от того, кто составлял список. Ну так что? Остановиться, пока выигрываю, и снять пенки?
Или пойти ва-банк?
Решить было нелегко. Предположим, я мог бы продать билет за $ 10 000. Даже если бы я не пытался на кривой объехать налоги, я все же получил бы большую их часть и смог бы проучиться в школе.
Но я же и так собирался пройти школу — а вот хотел ли я на самом деле учиться в Гейдельберге? Тот студент с дуэльным шрамом был пижоном со своей липовой гордостью от мнимой опасности.
Предположим, я уперся и урвал большой приз, 50000 фунтов или 140 000 долларов.
Знаете, сколько налога платит холостяк на 140 тыс. долларов в Земле Храбрых и на Родине Свободных?
103 тыс. долларов, вот сколько он платит.
Так что ему остается $ 37 000.
Хочу ли я поставить на примерно $ 10 000 против шанса выиграть $ 37 000 — с перевесом как минимум 15 к 1 не в мою пользу?
Ребята, это как выход на внутреннюю финишную прямую на ипподроме. Принцип тот же, будь то 37 кусков или игра в картишки по маленькой.
Но, предположим, я изобрету какой-нибудь способ обойти налоги, поставив таким образом на пари $ 10 000, чтобы выиграть 140 000? Это приводило потенциальную прибыль в соответствие с шансами — а 140 000 были не просто суммой для учебы в колледже, а состоянием, которое могло приносить 4 или 5 тысяч в год до конца дней.
Я не “обманул” бы Милого Дядюшку, у США было не больше моральных прав на эти деньги (если бы я выиграл), чем у меня на Священную Римскую Империю. Что сделал Милый Дядюшка для МЕНЯ? Он расколошматил жизнь моего отца двумя войнами, одну из которых нам не разрешили выиграть, — и тем самым сделал почти невозможным получение для меня высшего образования, если даже не учитывать того неуловимого “нечто”, чего может стоить отец, для духа сына (я не знал, я никогда не узнаю!), — потом он выдрал меня из колледжа и послал меня сражаться в другой невойне и почти, черт возьми, убил меня и украл у меня мой невинный девичий смех.
Так какое же у Милого Дядюшки право отхватить $ 103 000 и оставить мне меньшую часть? Чтобы он мог “одолжить” их Польше? Или отдать Бразилии? А, в задницу!
Был способ сохранить все (если бы я выиграл) — законный, как брак. Съездить положить в старое маленькое свободное от налогов Монако на годик. Потом можно ехать с деньгами куда угодно.
Может быть, в Новую Зеландию. В “Геральд Трибюн” были более обычные заголовки, чем всегда. Было похоже на то, что мальчишки (просто большие, шаловливые мальчишки!), которые управляют этой планетой, собираются затеять ту, главную, войну, с МКБР[21] и водородными бомбами, в любую минуту.
Если забраться на юг аж до Новой Зеландии, то, может быть, там что-нибудь и осталось бы после того, как радиоактивные осадки осядут.
Ходят слухи, что Новая Зеландия очень красива, и говорят, что тамошний рыбак считает пятифунтовую форель слишком маленькой для того, чтобы тащить ее домой.
Я однажды поймал двухфунтовую форель.
Примерно в этот момент я сделал жуткое открытие. Я не хотел возвращаться в школу, неважно — победа, поражение или ничья. Мне уже было абсолютно наплевать на трехмашинные гаражи и плавательные бассейны, да и на любой другой символ положения или неприкосновенности. В этом мире НЕ БЫЛО безопасности, и только чертовы дураки и мыши думали, что она может быть.
Где-то там, в джунглях, я стряхнул с себя все амбиции такого рода. Слишком часто в меня стреляли; я потерял интерес к супермаркетам и внегородским подразделениям и к “сегодня обед в УРА,[22] не забудь, дорогой, ты обещал”.
О нет, я не собирался залечь в монастырь. Я все еще хотел…
А ЧЕГО я хотел?
Я хотел яйца птицы Рух. Я хотел гарема, полного прекрасных одалисок, значащих меньше, чем пыль под колесами моей колесницы, меньше, чем ржавчина, которая никогда не запятнает моего меча. Я хотел красного золота в самородках величиной с кулак и скормить этого вшивого захватчика заявки лайками! Я хотел встать утром, чувствуя бодрость, выйти наружу и сломать несколько копий, потом выбрать приглянувшуюся девчонку для своего droit du seigneur[23] — я хотел стать бароном и приказать ему не сметь трогать моей девчонки! Я хотел слушать, как багровая вода бормочет у кожи “Нэнси Ли” в прохладе утренней вахты, когда не слышно ни единого звука и ничто не движется, кроме альбатроса, который, медленно взмахивая крыльями, следует за нами всю последнюю тысячу миль.
Я хотел мчащихся лун Барсума.[24] Я хотел Сторизенде и Пуактема, и чтобы Холмс, будя, тряс меня за плечо со словами: “Игра начинается!” Я хотел плыть до Миссисипи на плоту и ускользать от толпы вместе с Герцогом Билджуотерским и Пропавшим Дофином.
Я хотел Пресвитера Джона и Экскалибура, который лунно-белая рука поднимает из вод молчаливого озера. Я хотел плыть вместе с Уллисом и Тросом Самофракийским и “кушать лотосы в стране, казавшейся мне вечным днем”. Я хотел чувства романтики и ощущения чуда, которое я знал, когда был ребенком. Я хотел, чтобы мир был таким, как мне обещали в детстве, он будет — вместо того мишурного, мелочного, загаженного бардака, каков он сейчас.
Мне предоставлялся один шанс — на десять минут вчера днем. Елена Троянская, каково бы ни было настоящее имя… И ведь я это знал… И я позволил шансу ускользнуть.
Может, один шанс только всего и можно получить.
Поезд прибыл в Ниццу.
Попав в контору “Америкэн Экспресс”, я прошел в банковский отдел к своему ящику в сейфе, нашел билет и сверил номер со списком в “Геральд Трибюн” — XDY34555, точно! Чтобы остановить дрожь, я проверил другие билеты. Они оказались мусором, как я и думал. Я запихнул их обратно в ящик и попросил, чтобы меня проводили к управляющему.
У меня была финансовая проблема, а “Америкэн Экспресс” — это банк, а не просто бюро путешествий. Меня проводили в кабинет управляющего, и мы обменялись именами.
— Мне нужен совет, — сказал я. — Видите ли, у меня на руках один из выигрышных билетов Тотализатора.
Он расплылся в улыбке.
— Поздравляю вас! Вы первый человек за долгое время, который вошел сюда с добрыми новостями вместо жалобы.
— Спасибо. Э-э, проблема моя вот в чем. Я знаю, что билет, который выигрывает лошадь, стоит довольно приличную сумму вплоть до самих скачек. В зависимости от лошади, конечно.
— Конечно, — согласился он. — Какую лошадь вы вытащили?