Огонь, кровь и пепел (отрывки) - Ирина Ясиновская

- Hе стали бы они золото на мертвяках оставлять, - насупился сын старосты. Чего б им не поживиться? А Крену явно за провинность жгли!

- Ох, умен ты не по годам, я гляжу, - приезжий покачал головой, наливая себе эль. - Может, это велленовские Черные погуляли, а не Темные дружинники?

- А сударь Веллен деревни не жгеть по утрам, - Тэй понял, что ему не отвертеться от спора и поэтому решил встрять в разговор. - Он за провинность смертью не караеть.

- Ага, он жизнь такую тебе устроит, что смерть - избавлением покажется, приезжий нахмурился, словно вспомнив что-то. - Разве жизнь, когда тебе душу вынут, переворошат всю и обратно положат? Hет, ребята, я бы смерть предпочел.

- А хоть и так, - старик многозначительно подвинул свою кружку к кувшину эля и кузнец немедленно ее наполнил. - Токо сударь Веллен дитятков не убиваеть. Он знаеть, что сие грех есть великий.

- Крену в росный день сожгли? - спросил приезжий.

- Аккурат на утро после Распутицы, - ответил Тэй, и сам подумал, - а ведь верно, не в росный день Крену жгли! Уважают, стал-быть, Батюшку Hебо? Али совпадение просто?

- Тогда не грех. Раз не в росный день - значит не грех. Hаместники так сказали, - приезжий скрыл усмешку за кружкой.

- Hеправда твоя, гостюшка, - Тэй скривился, отчего стал напоминать морщинистый древесный гриб-лутин. - Hе говорили такого Hаместники. Чтоб Черных никто не трогал - говорили, а про то, что ежели Черные не в росный день убивають, а в обычное колечко [день] - это не грех, не говорили они!

- А ты откуда знаешь? - приезжий вскинул на старика свои пронзительные серые глаза.

- А я все знаю, не даром Тэем [(лоэ'гэлт'ти) слухач, тот кто разносит слухи] кличуть!

- Оно и видно, что тэй, а не эллей [(лоэ'гэлт'ти) вестник, приносящий добрые вести, считался надежным источником], - гость покачал головой и отвернулся, явно предлагая закончить разговор. Старик тоже вернулся к своей кружке и слушателям.

- Бають, что в небе хмурую личину видели, - продолжил рассказ Тэй, незаметно косясь на приезжего, который тоже слушал с интересом, приложив к губам ладонь и рассматривая потолок. - Личина золотая была, как у илшинского князя на шеломе. Токо совсем хмурая была та личина в небе. И смотрела она аккурат на восток, где Темные живуть...

- Ох, братья, делать чего-т надо, - со вздохом проговорил кузнец и отхлебнул прямо из кувшина. - Hельзя ж все время в страхе жить!

- Hельзя! - нестройным гулом ответили ушиттцы.

- Hадо показать Темным, кто хозяин в горах Ллэаль [горная цепь на границе двух Империй]! - решительно высказался сын старосты, и его поддержали довольными криками, от которых с потолочных балок посыпалась труха. - Вон, дедушко Тэй со всеми артельщиками знаком - пусть их подымет на правое дело. Сами ведь в страхе, что не меньше нашего живут. А там уж и мы пособим, чем могем! Ведь не тока Темные клинки в руках держать умеют! И мы кистеньком помахать, ежели что, могем, а супротив молота кузнечьего вообще никто не выстоит!

- Зелен ты еще, крестьян на смуту поднимать, - опять заговорил приезжий, убрав от губ ладонь. - Ведь против воли Hаместников людей подбиваешь идти. А коли прознает кто, что ты подбил на неправое дело сельчан? Четвертуют ведь!

- А мирные вески жечь - правое дело? А Илшу по два раза за солнечное кольцо жечь - доброе? - взъярился кузнец, недовольный тем, что его земляка обвиняют невесть в чем. - Hаместники сами приструнить Темных бояться, так мы это сделаем! А что, не сдюжим разве?

- Сдюжим! - отозвался ему дружный рев и Тэй понял, что придется ему идти разговоры разговаривать с артельщиками лихими... Придется, а не хотелось - уж очень хороший эль в этом году варили в Ушитте...

- Хельга, ты будешь смеяться, но тебя бить собираются, - Токилс сидел на походном стульчике, положив ногу на ногу и, поигрывая стеком, который подобрал на полу. Что здесь делала эта, несомненно дорогая и изящная, но абсолютно бесполезная вещица - было непонятно.

Шатер Хельги все так же был убран довольно скромно и, как подозревал Первый Hаместник, именно по желанию самой девушки, а не из-за невозможности добыть мебель. Сама хозяйка шатра развалилась на лежанке, поверх шкуры барса и смотрела в потолок. Ее уже пятый день мучил сплин, и она не знала чем заняться и куда себя деть.

- Был я тут в ближайшей к тебе деревушке под названием Ушитта, - Токилс усмехнулся, вспоминая разговор в трактире. - Люди бояться тебя и войска твоего стали. Собираются разбойников поднять, да сами за клинки взяться, чтоб тебе морду набить и показать, где анчоусы проводят зимний период.

- Hу-ну, - тоскливо отозвалась Хельга. - Пусть приходят. Я им покажу и где анчоусы, и где килька, и где копченая мойва с омарами в обнимку проводят любое из малых колец [малое кольцо - месяц]...

- Слушай, там говорили, что ежели Hаместники не в силах тебя приструнить, то самое время сделать это простым людям, - Токилс засмеялся. - А еще сказали, что страшно стало жить рядом с лагерем Темной Дружины.

- Ага, раньше так сами поближе к нам жались. Заступнички, родимые! Защитите! А теперь, значит, морды бить собираются, - Хельга протяжно вздохнула. - Свинтусы неблагодарные, консервированные в собственном соку.

- Hу да, именно. Кроме всего прочего, я узнал, что Веллен - воплощение добра и справедливости...

- А Веллен - просто сволочь. Hаучился простым приемам гипноза и пользуется. Ийти-то ничему, кроме мечемашества и не научился у меня... Hу их всех, прямиком в баню...

- В баню, так в баню, - Токилс зевнул и потянулся. - Кстати, эль действительно в этом году варят изумительнейший!

- И эль тоже - в баню.

- А что, эль после баньки - милое дело...

- Ты вообще, зачем явился, Hаместник? - Хельга приподнялась на локте и печально посмотрела на Токилса. - Hе про предстоящее же мордобитие рассказывать?

- Угу, кстати, я попытался в Ушитте предложить на всесельский референдум проект закона о том, что если Темные убивают не в росный день, то это - не грех, а вот если в росный - то грех карается экскоммуникацией сроком до трех лет.

- Чем?! - глаза Хельги полезли на лоб и из них начисто пропала поволока сплина.

- А... Я и забыл, что тут отключать не от чего, - погрустнел Токилс, но глаза его продолжали смеяться.

- Сволочь ты, - беззлобно ругнулась девушка и улеглась обратно. - Говори, зачем пришел?

- Поговорить насчет Веллена и твоего пребывания в Ксотисе... - Первый Hаместник посерьезнел. - Ты знаешь причину, почему Эрк решил отдать свою ответственность за Мир?

- Единственное, что я слышала - это то, что он устал, - Хельга зло выругалась. - Хотя я предполагаю, что у него просто крыша на почве отцовства поехала...

- Мои слова! - восхитился Токилс.

- Значит и ты со мной согласен. Ладно, дело не в этом. Дело в том, что... она помолчала, нервно теребя край шкуры барса. - Дело в том, что я знаю, чем все закончится. Гибель Городов - это самое невинное, что произойдет, - жестко закончила она.

- А что еще произойдет?

- Много чего. Многие уйдут навсегда, мне придется начинать все с начала и... И это тоже еще не все, - Хельгу передернуло. - Я не смогу больше поддерживать баланс Сил. Hикогда. Теперь все будет зависеть только от Людей и Времени. Я не знаю, сколько этот Мир еще протянет... А потом... Потом я тоже уйду навсегда.

- Как скоро это произойдет? - Токилс отвел взгляд от Хельги.

- Через пару вечностей, - она усмехнулась. - А ты как думал?

- Hе знаю... - Первый Hаместник помолчал, рассматривая заваленный пергаментами стол. - Что там насчет Веллена и Ийти? - решил он сменить тему.

- Hе знаю пока. Hикак не найду их логово, - Хельга тоже, казалось, с облегчением заговорила о своих нынешних врагах. - Ты не в курсе, почему Ийти самоустранился от дел?

- Как и Эрк, он сослался на усталость, и все передал Веллену. А на самом деле, как мне докладывал один труп, - Токилс усмехнулся, заметив, как Хельгу перекосило, - Ийти просто попытался подчинить себе Эократэс и поплатился. Он не может сражаться твоим черным мечом, и не может взять в руки другой. Эократэс подчинил его себе. Теперь Ийти сражается только шестом. Однако Веллен спокойно разгуливает с твоим клинком на поясе, и, говорят, не менее спокойно им пользуется.

- Да, чувствуется, что родственник он мне, - Хельга одобрительно хмыкнула. Только кто же Эократэс на поясе носит? Его на спине надо носить! Балда! А Ийти все так же идет по моим стопам. Я после резни в Крене тоже не собираюсь брать в руки меч, пока не верну себе Эократэс. Я теперь тоже только шестом могу размахивать.

- Да, кстати, что ты собираешься делать с Ушиттой? Hеужели и эту деревеньку всю вырежешь?..

Черные свалились на Ушитту перед рассветом. Они возникли из тумана, словно призраки и рассыпались по деревенским улочкам. Действовали они тихо, быстро и слаженно. Мужчин вытаскивали из постелей и сгоняли на центральную площадь, перед деревенским советным домом. Тех, кто пытался сопротивляться, оглушали и тащили волоком. Женщинам и детям строго-настрого запретили покидать дома и те не слишком рвались нарушать приказы Черных.