Кавказская крепость - Сфибуба Юсуфович Сфиев

и мюридами, — начал Джим, следя за выражением лиц своих собеседников. Заметив неодобрительное выражение на лицах Мехмета и Тарлана, он тут же переменил тон и продолжал: — Эфенди Мехмет, вы, как мне известно, всегда отдаете дань уважения моему великому соотечественнику Лоуренсу — крупному специалисту по Арабскому Востоку. Однако не забывайте, что и на Востоке были светила в делах разведки. Правда, человек, о котором я поведу речь, жил не на Ближнем Востоке, а на Дальнем. Но это значения не имеет. Восток есть Восток. Еще в пятом веке нашей эры великий философ Суньцзы в своем замечательном научном труде «Искусство войны» писал, что просвещенный правитель и способный военачальник побеждают врага еще до того, как армия выступает в поход, одним лишь знанием планов врага.

— А планы могут быть получены лишь от человека, знающего положение дел в чужом лагере, — смеясь вставил Мехмет.

— Эфенди, вы, оказывается, знаете и труды патриарха китайского шпионажа, — заметил англичанин, обрадовавшись тому, что попал в цель.

— Не только знаю, сэр, но и всегда использую их на практике, — ответил турок, посмотрев на Тарлана. По его взгляду дагестанский эмигрант понял, что и он должен высказаться по этому вопросу.

— Господа, создание филиалов политической партии и использование духовенства в стране противника ни в какой степени не должны ослабить нашей работы по переброске в СССР агентов, способных добывать для нас ценную разведывательную информацию.

Участники встречи в отделе «Эфес» разошлись, довольные тем, что им удалось договориться об усилении подрывной работы против Страны Советов.

Глава III

НПГК

Был один из дней тридцатых годов...

Бывший генерал-лейтенант царской, а затем бесславной белой армии Клыч Герей с раннего утра расхаживал у здания стамбульского клуба-ресторана «Таксими Беледи бар». Генерал давал последние наставления бывшим офицерам и князьям, выделенным в его распоряжение для охраны помещения, где скоро должен был собраться учредительный съезд.

Председатель организационного комитета по созыву съезда Тарлан, чтобы привлечь внимание к этому событию, сделал многое. Отлично умея создавать, когда надо, шумиху, он решил организовать церемониал, состоящий из европейских традиций и кавказских национальных ритуалов.

Было предусмотрено и торжественное открытие съезда в присутствии многочисленных турецких ответственных чиновников и руководителей иностранных консульств, аккредитованных в Стамбуле, и организация выступлений не только артистов-профессионалов из турецких зрелищных заведений, но и артистов различных самодеятельных ансамблей, созданных из числа эмигрантов.

В число почетных гостей съезда входили также лидеры грузинской, русской, татарской, туркестанской и других эмигрантских организаций, разбросанных по городам Турции — от Карса до Измира.

В день съезда Клыч Герей стоял у входа в клуб и лично проверял пригласительные билеты. Он был выше других охранников не только по воинскому чину, но и отличался от них живописным внешним видом: Клыч Герей был в форме генерала царской армии, при всех наградах и во всеоружии; кроме огромной сабли из знаменитой дамасской стали Клыч Герей пристегнул кавказский кинжал, маузер и два револьвера. Поношенная черкеска с полинявшими от времени генеральскими погонами делала его похожим скорее на неудачно оформленную фигурку в военно-историческом музее или на манекен в витрине комиссионного магазина, в котором продаются старые вещи из реквизита отставных военных, чем на бравого генерала бывшей царской армии. Горделиво вскинув свою петушиную головку, Клыч Герей даже в мыслях не допускал, что он не прежний армейский генерал-лейтенант.

Скептики из числа эмигрантов усмехались, когда Клыч Герей инструктировал Халилова, прибывшего на съезд в составе делегации кавказских эмигрантов из Франции. Дело в том, что на Халилова возлагались две обязанности: с одной стороны, он должен был нести караульную службу под командованием его превосходительства генерала Клыч Герея, с другой — выступить перед участниками съезда как виртуозный танцор. Среди эмигрантов из России, осевших в Париже, Халилов пользовался большой популярностью как исполнитель лезгинки с кинжалом во рту. Он выступал в знаменитых французских ресторанах «Казбек», «Каво Коказьен» и «Шахерезада». Были у него и завистники. Завидовали его успеху у княгинь, графинь, баронесс, потерявших Россию, француженок и англичанок, завсегдатаев увеселительных и питейных заведений Парижа с заманчивыми восточными названиями; завидовали тому, что он неплохо зарабатывал за счет «чаевых».

Тарлан знал, чему усмехалась скептики, когда в зале появился Халилов. Ему самому противно было иметь дело с такими, как Халилов, дельцами. Вспомнилась одна встреча с Халиловым...

Как-то Тарлан сидел со своим французским другом в кабачке на Монмартре, частыми гостями которого были, как правило, высокопоставленные дипломаты и разного рода крупные и мелкие дельцы из стран Ближнего и Среднего Востока. В разгар танца, который исполняли полуголые француженки, на эстраде появился какой-то кавказец с кинжалом во рту. Под душераздирающий визг танцовщиц, виртуозно манипулируя кинжалом, он исполнил лезгинку. Затем спустился с эстрады в зал и стал обходить столы, за которыми сидели богатые вельможи в окружении дам сомнительного поведения. Дамы щедро бросали чаевые в кавказскую папаху танцора. Подошел он и к столику, за которым сидел Тарлан, и протянул свою шапку. Последний, к этому времени уже изрядно выпивший, схватив за руку танцора, процедил сквозь зубы:

— Если не ошибаюсь, дагестанец?

— Да, — обрадованно ответил танцор.

— Кинжал горцу вручается для защиты родины, — резко заметил Тарлан, не скрывая своей злобы, — а вы с его помощью собираете чаевые, унижаясь перед французскими проститутками...

— Земляк, не осуждайте меня. Если знаменитый русский князь Феликс Юсупов стал обладателем салона мод дамского нижнего белья в Париже, а известный русский генерал Шкуро играет роль шута во французском фильме «Тысяча и одна ночь», то какой спрос может быть с меня? В свое время я использовал кинжал против тех, кто действительно защищал нашу родину, потому и очутился в этом кабачке.

Хотя Тарлану было неприятно присутствие Халилова на съезде, другого выхода не было. Только сенсациями можно было привлечь внимание к учредительному съезду, завербовать больше сторонников и стать их лидером.

Делегаты, прибывшие на съезд,