Стайка золотых рыбок - Галина Маларёва

– Хорошо. Давай про цветочки. – Алина пожала плечами и, усевшись поудобней, мягко провела рукой по струнам.

Все то время, что она пела, Володя молча сидел на полу, прямо у ее ног, и не сводил с нее взгляд, переводя его то на ее губы, то на глаза. Немного смущаясь столь пристальному его вниманию, девушка допела песню.

– Ты здорово поешь, – сказал он, задумчиво наклонив голову на бок.

– Да уж, здорово, – пожав плечами, смущенно улыбнулась Алина. Ей сделалось немного не по себе от той ситуация, что сложилась тогда между ней и Володей. Ну где это видано, чтобы такой симпатичный парень как он, начал вдруг проявлять к ней интерес?

А Володя все продолжал сидеть и смотреть на нее. Алина не могла понять, почему же именно на нее он обратил свое внимание? Вот если бы сестра была рядом – тогда понятно, привычная всем ситуация: они близнецы, ни у кого и вопроса бы не возникло. Но ведь сейчас она одна. Что происходит? Что в ней не так? Она ведь простая девчонка, как все. Вот если посмотреть на ее подругу Татьяну, она куда как интересней: веселая, симпатичная. А Алина? Эти бесконечные «что», «почему», «зачем» вихрем завертелись у нее в голове. Не находя ответа ни на один из них, она лишь слабо улыбнулась, сидевшему перед ней, симпатичному парню с греческим профилем. Будто легкий паралич сковал ей душу, не позволяя пошелохнуться. В тот момент она желала лишь одного, чтобы сидевший перед ней юноша отвел наконец от нее свои, источавшие нежность, голубые глаза. Кто-то за столом вскользь упомянул о дискотеке, которая должна была начаться с минуты на минуту. Это и спасло Алину. Кинув в ответ что-то вроде: «может сходить попрыгать?», девушка быстро встала и аккуратно положила на диван гитару.

– Потанцуем? – вставая следом за ней, спросил Володя.

– Почему бы и нет, – нерешительно улыбнулась она.

На первый же танец, опередив своего друга, Алину пригласил Эрик. Все время, болтая о какой-то чепухе, он, как и Володя, не сводил с нее глаз. Скользя по чертам ее лица, его взгляд словно магнитом тянуло к ее губам. Алина, сильно смущаясь, что-то отвечала невпопад на его предложения. Ее одолевал вопрос, что же такое они нашли в ней? В ее губах? Они же не медом намазаны. Стараясь быть незамеченной, девушка огляделась вокруг. Что-то не похоже было, чтоб парни приглашали девчонок. Вон и Татьяна сидит в стороне, увлеченно беседуя с кем-то незнакомым, вроде как и не рвется танцевать. После Эрика, обменявшись с ним косыми взглядами, Алину на танец пригласил Володя.

Когда стихла музыка, и все разошлись по сторонам, Татьяна подошла к подруге.

– Ты только посмотри, как они вьются вокруг тебя! – заметила она.

– Да уж, вьются… И что они во мне нашли? Ума не приложу. Мне как-то неловко даже.

– Как что нашли?! Неужели тебе ни один из них не понравился? – от удивления она скривила смешную рожицу, от которой Алине вдруг стало весело и, еще минуту назад отягощавшая ее ситуация, в один миг превратилась в незатейливую игру, не требующую к себе никакого внимания.

– Оба понравились. И что из этого? – разведя руками, задорно хихикнула она в ответ.

– Ну, мать… – многозначительно протянула Татьяна, – однако будешь ты у нас сердца разбивать. – Затем она взяла Алину за руку и потянула ее за собой в центр зала. – Пойдем, поскачем еще немного. О, слышишь?! Вроде быстрая началась. Может, эти двое успокоятся на время, – кивнула она в сторону, отвернувшихся друг от друга, командира и комиссара «Эвольвенты», – не будут соревнований из-за тебя устраивать.

– Ну ты даешь! Сказала тоже. Ни кому разбивать сердца я не собираюсь, – удивленно буркнув подруге в ответ, Алина последовала за ней…

Командир «Эрмиты»

Время прошло незаметно. Неделя, проведенная на сборах, вихрем пронеслась, оставив светлое чувство праздника на душе, вселявшее в Алину уверенность в том, что она, не смотря на все ее сомнения, все же сможет быть командиром стройотряда «Эрмита». Лишь один вопрос не давал ей покоя: «Что же такого особенного нашли в ней два ее новых знакомых?».

После поездки, девушка не раз задерживалась у висевших на стенах зеркал, пытаясь рассмотреть себя. Но с их иллюзорной поверхности на нее, как и раньше, смотрело все то же бледное, ни чем не приметное лицо с едва заметным румянцем на щеках, обрамленное мягкими волнами русых волос. Слегка раскосые серовато-зеленые глаза, таившие где-то в глубине искорки ей самой непонятной печали, обрамляли густые ресницы. Слегка приподнятые брови, чуть заостренный на кончике нос, и губы… Вроде ничего особенного, губы как губы, немного припухлые с чуть приподнятыми вверх уголками. Люди говорят, что губы могут быть не менее красноречивыми, чем глаза. Но никакого красноречия в своем отображении девушка не находила. Ей вспоминался случай, что произошел во время одной из лекций. В один из обычных учебных дней она, вместе с остальными студентами ее потока, сидела за длинной, в половину аудитории, партой, в самом конце зала напротив входной двери, и что-то лихорадочно писала под диктовку преподавателя. Посреди лекции дверь тихонько приоткрылась, и внутрь чуть слышно проскользнул ее однокурсник, опоздавший на занятия. Не желая привлекать к себе внимание преподавателя, он осторожно прикрыл за собой дверь и опустился на свободное место рядом с Алиной.

– Что пишем? – чуть слышно прошептал он ей на ухо.

– Привет, Дима! – так же шепотом отозвалась она. – Ты пол-лекции пропустил… – и она начала объяснять ему тему урока. Девушка говорила быстро, боясь упустить то, что вещалось преподавателем у доски, изредка бросая косой взгляд на опоздавшего студента. В какой-то момент она вдруг поймала его на том, что он вовсе не слушал ее, а сидел и заворожено смотрел на движение ее губ, выпускающих на волю поток предложений. Заметив это, Алина становилась. Сильно смутившись, она опустила взгляд в лежавшую перед ней тетрадь и замолчала. Что такого странного было написано на ее губах, что могло бы быть важнее слов преподавателя, которые она пыталась пересказать ему?

Ровной чередой пролетали заполненные учебой студенческие дни. Улыбающиеся лица Эрика и Володи не редко мелькали в длинных университетских коридорах. Весело приветствуя своих новых знакомых, Алина задерживалась ненадолго, чтобы поболтать с ними, перекинуться мимолетными шутками об учебе и стройотряде, и снова бежала на очередное занятие.

Однажды на одной из дискотек факультета, обычно проводимых в конце каждого месяца, когда Алина вместе с подругами прыгала под какую-то новую западную мелодию, вдруг появился Володя и, осторожно взяв ее за руку, отвел в сторону.

– Привет! – прокричал он ей, заглушая орущий во всю мощь магнитофон.

– Присоединяйся! – бойко выпалила в ответ Алина, кивнув в сторону танцующих студентов.

– Да нет… Я, это… – робко начал Володя и осекся. Глубоко вздохнув, он резко вскинул голову, будто решив взять новый старт. – А тебя не так просто поймать. Я уже который раз пытаюсь застать тебя после лекций. А ты: то уже ушла, то еще не пришла, то у вас лекцию перенесли на другое время… Может, пойдем, пройдемся? – скороговоркой отчеканил он.

– Вообще-то, я думала с девчонками попрыгать. Смотри, как здесь классно! – без всякой задней мысли ответила Алина, и тут же маленькие озорные искорки заиграли в ее зеленых глазах. Ей не хотелось покидать веселый зал дискотеки, меняя его на пустую прогулку по ночным улицам холодного города.

Володя настороженно посмотрел на нее. В сверкающих лучах светомузыки четко вырисовывался его греческий профиль. Морщинка сомнения легла поперек его высокого открытого лба.

– Тебе нравится Эрик? – чуть понижая голос, он спросил после некоторого молчания.

– С чего ты взял. Нет, – опешив от такого поворота событий, несколько растерявшись, выпалила Алина. Глаза ее округлились, уголки рта медленно поползли вверх, пытаясь развеять ход мыслей, созданный ее собеседником, и придать ему иное направление.

– Что тогда? Пойдем, пройдемся, – более настойчиво отчеканил он. – Надо поговорить…

– Ну, пойдем, – пожав плечами, улыбнулась девушка. – Только пальто захвачу и скажу сестре, чтобы она меня не теряла.

– Я тебя внизу подожду, у выхода, – резко отвернувшись, он направился к лестнице, ведущей на первый этаж.

Шел месяц март. Медленно надвигаясь с широких аллей в паутины узеньких улочек, весна топила с крыш белоснежные шапки, вылепливая из них замысловатые ожерелья. Рыдая от счастья под теплыми лучами солнца, ледяные украшения звонко роняли свои самоцветы на землю, теряя их в сером месиве талого снега. В морозные ночи, не решаясь противоречить уходящей зиме, весна отступала, позволяя ей выплеснуть остатки ярости на уставший от холода город. Сосульки прекращали лить слезы, настороженно наблюдая, как серая масса под ними, поглотившая их изумруды, затягивается кромкой льда, превращая намокшие дорожки в скользкие и непроходимые.