Жемчуг покойницы. Сборник рассказов - Мила Менка

Но уснуть она смогла лишь под утро – проспав главную новость, которую до неё поспешила донести Петра:

– Брыльский был найден в собственной постели мёртвым. Апоплексический удар! Но это еще не всё! – Петра понизила голос: – Сперва он удавил подушкой свою жену! Потом, видать, ужаснувшись содеянным, умер…

– Как? Анастасия Захаровна мертва? – встряхнув головой, спросила Мария.

– Да! – торжественно закончила Петра. – А еще писарь пропал, а Дыбенко пьян – никак в себя не придет!

Тут Марию прорвало – и она в красках рассказала куме про всё, что увидела ночью… Петра слушала, качая головой, как китайский болванчик, временами прерывая рассказ Марии громкими возгласами.

Когда Мария закончила, Петра схватила её за руку и потащила в участок, где за столом сидел Дыбенко с холодным компрессом на голове и пил огуречный рассол.

– Что вам угодно? – спросил он, поморщившись от сильной головной боли.

– Нам – ничего… – опешила Мария, испугавшись, что болтливая подруга выдаст её.

– Мария видела, как наш губернатор выходил от вдовы Пейца! – выпалила Петра, а Мария ткнула её хорошенько в бок, и в первый раз за свою жизнь пожалела о том, что не умеет держать язык за зубами.

– Неужели? – хищно усмехнулся Дыбенко. – А больше она ничего не видела? А?!

Он внезапно вскочил и с ненавистью посмотрел на Райду, у которой от ужаса подкосились ноги.

– Н-н-нет. Н-ничего… – заикаясь, сказала она.

– Может, ты перепутала, и это был другой человек? – более спокойно произнес Самсон Казимирович. – Ну, скажем, Панкрат Сиз – или ещё кто?

– Нет, Панкрата я не видела, – соврала Мария. – Это был Роман Янович, собственной персоной.

– В котором часу? – заинтересовался Дыбенко.

– Я, признаться, не помню… Но после полуночи дело было, я встала по нужде и случайно увидела…

– Ну хорошо, хорошо, – совсем успокоился полицмейстер. – Эх, Панкрат куда-то запропастился, вот незадача… Грамоте разумеешь?

Мария отрицательно покачала головой.

– Ну ладно. Иди тогда до поры, покуда нового писаря не пришлют. Ступайте, я сказал! – он показал рукой на дверь и приложил ко лбу мешочек со льдом.

К вечеру весь город знал, что приезжая вдова как-то связана со смертью Брыльских, а возможно, и с исчезновением Панкрата Сиза. У дома Пейца начал собираться народ. В сумерках поблескивали любопытные глаза, слышалась негромкая речь: люди обсуждали происшедшее и объясняли его, кто во что горазд.

– Да гнать её надо из города! – говорили одни.

– Наш Ромка сам окочурился – до баб был большой охотник! Вдова ни при чем! – возражали другие.

Всем хотелось посмотреть на загадочную Эву. Но она сидела, закрывшись на задвижку, и к окнам не подходила.

Кто-то из особо ретивых горожан, не то в шутку, не то в серьёз, предложил поджечь дом. Нашлись и противники столь крайних мер. И толпа заволновалась, расколовшись на две половины.

Наконец дверь дома отворилась, и голоса стихли. На пороге стояла Эва и спокойно смотрела на притихших людей. Так продолжалось какое-то время: толпа смотрела на Эву, Эва – на толпу.

Наконец мужик, предложивший поджечь дом, крикнул:

– Убирайся, курва, из нашего города!

– Да-да! Уезжай отседа! Скатертью дорожка! – поддержали остальные.

Мария молчала, но всей душой была за то, чтобы вдова покинула город и всё стало бы, как прежде.

– За что? – раздался спокойный красивый голос.

И снова стало тихо.

– За что вы меня ненавидите? Никому из вас я не сделала ничего дурного, – продолжала вдова.

Но тут с разных сторон понеслось:

– Да? А куда подевался писарь?

– А Петриного телка кто зарезал?

– У кума гуси околели!

– Михайлов сын упал с крыши!

– А у меня вторую неделю ухо болит!

Каждый пытался взвалить на вдову вину за произошедшие с ним неприятности, в повседневной жизни бывшие делом обычным, но с появлением Эвы вдруг принявшие совершенно иную окраску. Прекрасное лицо вдовы стало грустным.

– Хорошо, – сказала она, – я и сама собиралась уходить: мне неуютно среди злых, жадных, надменных и пустых людей, которые довели моего мужа до безумия. Будь проклят мир, где правят деньги!

– Скажи, Эва… Панкрат был твоим любовником? Признайся, ведь это он подделал твои документы? – крикнул из толпы мужской голос.

Конец ознакомительного фрагмента.