Занавес поднимается - Кей Торп

— Как только ты будешь готова. Пойдем пораньше, пока мало народу. — Он тоже встал вместе с ней. — Я пока просмотрю газету и узнаю, что идет в ближайшем кинотеатре.

— А переодеться? — предложила она с надеждой.

Филипп задумчиво оглядел себя:

— А что плохого в моей одежде?

— Ну, — хихикнула Керри, внимательно осматривая его, — если не считать, что твои штаны выглядят так, будто ты в них спал…

— Неужели? — Филипп ничуть не смутился. — В таком случае я лучше надену другие. — Он рассеянно огляделся. — Они были где-то здесь.

— Они висят в шкафу, — сказала она терпеливо. — Я вчера вечером погладила их тебе, если ты помнишь.

— Да, в самом деле. Хорошая девочка. — Он шагнул к шкафу, потом оглянулся и добавил: — А ты пошевеливайся, иначе мы никогда не уйдем.

— Пятнадцать минут! — пообещала девушка и направилась к двери.

Поднявшись в свою комнату, она постояла в нерешительности пару секунд, медленно подошла к столу, который стоял около дивана, и начала просматривать кипу журналов, лежавших на нем. Отыскав наконец знакомую обложку, она принялась перелистывать страницы и на шестьдесят шестой нашла фотографию на весь лист. Поколебавшись немного, она аккуратно вырвала эту страницу из журнала.

Со снимка на Керри смотрел Райан — отрешенно-задумчивый. Девушка представила себе, как он сидел, позируя перед фотографом, размышлял о Шекспире.

Поддавшись внезапному порыву, она вдруг скомкала страницу. Вот еще — разглядывать фотографию, как влюбленная школьница. Чем скорее она забудет о Райане Максвелле, тем лучше.

Французский кинофильм, который они в конце концов выбрали, оказался на редкость хорошим. После сеанса Филипп настоял, чтобы они зашли в итальянский ресторанчик, где, как ему говорили, подают настоящие болонские спагетти, которые стоит попробовать.

К тому времени, когда они вернулись домой, Керри падала от усталости, поэтому она была очень рада, что Филипп с непреклонностью старшего брата прописал ей немедленно идти в постель и хорошенько выспаться.

Она проснулась в комнате, залитой холодным серым светом, от шума дождя, барабанившего в окно. Чтобы зажечь газовую печку, нужно было сделать бросок через облезлый ковер в дальний угол комнаты, а потом предстояла борьба с умывальником, вода в котором за ночь становилась ледяной, так что кровать представлялась самым привлекательным местом в настоящий момент. В любом случае у Керри не было никаких особых дел, из-за чего стоило бы вставать.

Она не отреагировала на призыв затрезвонившего вдруг телефона в холле. И только когда пронзительный женский голос выкрикнул несколько раз ее имя, Керри быстро вскочила. Ее сердце неожиданно бешено забилось в груди. Кому это понадобилось звонить ей в половине девятого утра? Если только…

Керри в мгновение ока выпрыгнула из постели, натянула платье и скатилась по лестнице. Миссис О'Киф стояла внизу с трубкой в руке и страдальческим выражением лица.

— Если вам не трудно… — начала она, но Керри не дала ей договорить. Почти выхватив трубку у нее из рук, она выдохнула:

— Керри Вест слушает.

Через пару минут, рассеянно скользнув взглядом по сгоравшей от любопытства хозяйке пансиона, она положила трубку и медленно повернулась к Филиппу, стоявшему на лестнице в халате.

— Я получила роль, — сказала она с изумлением. — Они хотят, чтобы я играла Хармиану…

Филипп расплылся в улыбке, с радостным криком бросился к девушке, подхватил на руки и закружил по холлу. Миссис О'Киф неодобрительно защелкала языком, но на нее никто не обращал внимания.

— Ты это сделала, ты это сделала! Я знал, что ты сможешь! — Поставив Керри на ноги, он отступил назад и отвесил низкий поклон. — Новая Элизабет Тейлор!

Наверху захлопали двери, и на лестницу высыпали взъерошенные заспанные жильцы. Все требовали объяснить, что за шум в такую рань.

Филипп торжественно сообщил им о знаменательном событии, и Керри тут же стала объектом искренних поздравлений.

— Только представьте себе! — обратился Филипп к хозяйке пансиона. — В один прекрасный день вам придется прибить мемориальную доску на втором этаже, на которой будет написано, что здесь жила знаменитая Керри Вест!

— Там будет видно, — отозвалась та, презрительно фыркнув. — Кстати, а что за пьеса?

— Что за пьеса?! — Филипп схватился за голову и состроил уморительную гримасу. — Вот это да! Керри, скажи ей, у тебя это лучше получится, чем у меня… О господи, вот это прогресс! Керри! Миссис О'Киф хочет знать, что за пьеса!

Керри посмотрела на него отсутствующим взглядом. В этот момент девушка думала только об одном — теперь она снова сможет увидеть Райана Максвелла.

Глава 2

Первое чтение «Антония и Клеопатры» состоялось через десять дней в репетиционном зале недалеко от театра.

Керри пришла одной из первых. Ее посадили в торце длинного прямоугольного стола, занимавшего почти всю комнату. Со своего места она наблюдала с большим интересом, сопряженным с некоторой неловкостью, как собиралась труппа театра. Все выглядели такими уверенными в себе, держались раскованно, в отличие от нее самой и одной черноволосой девушки, которая только что вошла. Наверняка тоже новенькая на подмостках Вест-Энда.

Многих актеров Керри уже знала — видела на сцене или на фотографиях. Во главе стола сидел коренастый мужчина с темными волосами, тронутыми сединой. Это был Эдмунд Питерс, назначенный на роль Октавия. Вместе с Говардом Винстаном, которому досталась роль Домиция Энобарба, он был поглощен разговором с режиссером — человеком огромного таланта и опыта, не раз работавшим прежде с этими людьми.

В свои сорок два года Уоррен Трент уже был признанным в стране знатоком творчества Шекспира. Возможность играть под его руководством уже сама по себе была огромной удачей.

— Хармиана или Ира? — лениво произнес голос за ее спиной.

Повернувшись, Керри обнаружила, что является объектом изучающего взгляда со стороны мужчины, небрежно опиравшегося на спинку стула, стоявшего рядом с ней. Густые волосы цвета темного золота спадали на воротник его черной куртки, перехваченной поясом, на загорелом лице ярко сияли голубые глаза.

— Адриан Воген, — представился он с улыбкой, которая, несомненно, растопила уже многие женские сердца. — Агриппа.

— Керри Вест, — ответила девушка, и его улыбка стала еще шире.

— Так вы Хармиана? — Отодвинув стул, он сел. — Это будет ужасное преступление — спрятать такие роскошные волосы под черным париком. Настоящий золотисто-каштановый цвет — большая редкость. Полагаю, вы остались единственной обладательницей этого сокровища, после того как Мойра Шерер повесила на гвоздик свои балетные туфельки.