Жажда наслаждений - тия Дивайн

Глава 2

Элизабет! Она была для него всем, чего он мог ждать от женщины. Самоуверенная блондинка с интеллектом во взгляде.

Она была холодная, как земля, горячая, как солнце, страстная, жгучая, завораживающая… И слишком прекрасная, полностью созревшая для соблазнения.

Николас желал ее. Незамедлительно. Неистово. Она как нельзя лучше подходила ему. На любых условиях. Там, где отец забрал жену, сын украдет вдову, и месть свершится.

Он обязательно возьмет ее и получит несравненное удовольствие, думал он, наблюдая, как она элегантно провожала гостей, каждому из которых было совершенно необходимо успеть на четырехчасовой поезд в Лондон.

Прекрасно. Чем меньше помех, тем лучше.

Однако оставался еще ее надзиратель-отец, а также жалкий Виктор. И пухлая Минна, так называемая великая герцогиня. И элегантный Питер, потомок царей.

Все они стояли у него на пути.

Но ничто не могло помешать ему трахнуть ее.

Все было очень просто: он был новым графом Шенстоуном, а они все злоупотребляли его гостеприимством.

Однако Элизабет придется остаться.

Настало время откровенного разговора; он подождал, пока отъедут все экипажи, затем разыскал ее.

— Элизабет. — Прихрамывая, он вошел в библиотеку и застал ее около стола Уильяма.

— Николас. — Голос был холоден, как лед. — Садитесь.

— Я постою.

— Как хотите. — Она повертела в руках бумаги, одна из которых содержала письмо от нотариуса из Лондона, бегло просмотрела их и положила на стол.

Отныне они не входили в перечень ее забот. Не ее дом, не ее место, не ее земля. Оставался только один козырь.

— Что вы хотели сказать, Николас?

— Я хочу, чтобы все уехали. Ты можешь остаться.

Она склонила голову.

— Спасибо за заботу, но я уеду вместе со всеми.

— Моя дорогая Элизабет. Куда ты поедешь? У тебя нет дома; лондонское владение принадлежит мне, и я с ним не расстанусь. И мой дядя не распоряжался насчет выдачи тебе денег, чтобы ты тратила их на нужды своего отца. Таким образом, ты лишилась практически всех средств. У тебя почти ничего нет, кроме моей доброй воли, которую я тебе открыто предлагаю.

Она была шокирована до глубины души его осведомленностью о ее бедственном финансовом положении.

— Вы? — ледяным, как у королевы, тоном, изогнув бровь, спросила она. — Кто вы такой? Ничто не доказывает, что вы Николас Мейси. Ходили слухи, что Николас на самом деле незаконнорожденный сын Ричарда и Ирины.

Выражение его лица из доброжелательного превратилось в жесткое и целеустремленное. Даже угрожающее. Он уже не был тем человеком, который неожиданно явился во время завтрака.

Он заставил себя расслабиться и пожал плечами.

— Не мое дело — доказывать.

— Согласно слухам, ребенок родился от Ричарда и жены его брата…

Николас замер.

— И если все действительно было так и это можно будет доказать, что станет с твоей щедростью и доброй волей?

— Все будет зависеть от тебя, Элизабет. Если, конечно, это можно будет доказать…

— Лицом в грязь, Николас. И прямо в ней я разотру вас в порошок без всякого сожаления.

Он не ответил; образ был очень силен, но он был намного сильнее ее. Он бы утащил Элизабет за собой в грязь. И сделал бы с ней то, о чем она даже не предполагала…

Он развернулся и, подойдя к окну, выглянул на террасу. Забавная вещь терраса. Построенная намного выше уровня земли, она давала человеку, находящемуся на ней, возможность почувствовать себя королем всех окружающих владений.

— Тебе нужен русский? — надменно спросил он.

— Не нужно менять тему разговора.

— Теперь тема нашего разговора — русский. Предыдущая тема закрыта, потому что она была великолепным, хотя и рискованным блефом. У тебя нет доказательств, не существует никаких доказательств и никогда не будет существовать. А теперь вернемся к тому, что ты хочешь: ты хочешь русского. Ты никогда его не получишь, и с твоей стороны абсолютно бесполезно даже пытаться его получить. Что такого ты можешь ему предложить, чего он не может получить от любой другой женщины?

Она не хотела касаться разговора о своих чувствах; она не желала, чтобы какой-то самозванец знал хоть что-то о ее сердечных желаниях. Но тут возникла непрошеная догадка: «Он хочет меня».

И она не была уверена, кого она имела в виду под «ним».

— Он хочет меня, — произнесла она. Он устремил на нее тяжелый взгляд.

— Тебе нечего ему предложить, кроме своего тела и своей невинности. Собственно, как раз то, что он может в любой момент получить от любой женщины.

Невинность! Она резко встала.

— Я больше не намерена слушать ни единого слова.

— Однако ты будешь слушать. У тебя нет выбора.

— Всегда есть выбор. — Она швырнула бумаги на стол и гордо направилась к двери.

— Тогда сделай сейчас правильный выбор, — невозмутимо продолжал он. — Я предлагаю сделку.

— Неужели, Николас? Сделку? А что я могу предложить, у меня ведь ничего нет? — Она чувствовала гнев, ярость из-за того, что он поставил ее в такое безвыходное положение.

— Молва. Предположения. Вещи, о которых люди распускают сплетни. Слухи, которые я не хотел бы воспроизводить, даже если они ничем не обоснованы.

— То, о чем знал Уильям, — едко заметила она.

— Уильям ничего не знал, даже как лишить девушку девственности.

Она замахнулась на него:

— Ах ты, ублюдок!

Он поймал ее руку таким сокрушающим движением, что мгновение Элизабет не ощущала ничего, кроме его мощи.

— Ты же до сих пор девственница, во всех смыслах, — сказал он. — И если ты хочешь заполучить русского, тебе нужен я. А также то, что я могу тебе дать. Чему я могу тебя научить. Что могу дать почувствовать.

— Нет. Нет. Нет! — Она выдернула свою руку. — Нет. Вы за кого меня принимаете?

— За юную, прекрасную вдову, которую никогда должным образом не трахали и которой, возможно, в любом случае придется продавать свое тело, чтобы сводить концы с концами. Предлагаю обдумать мое предложение, Элизабет. Представь себе два варианта развития событий. Твой путь упрямства: ты едешь в Лондон и с головой окунаешься во все страсти борделей на Мит-стрит. Или путь, который предлагаю я: ты остаешься в Шенстоуне со всеми удобствами. В твоем полном распоряжении будут двое мужчин: один — для твоего обучения, другой — для любви. Более того, ты будешь получать денежное содержание, чтобы ты могла по своему усмотрению расходовать его на своего отца. Можешь позволить ему жить здесь — тем самым убережешь его от многих забот. В любом случае твоя проблема будет решена. На большее ты не можешь рассчитывать.

— Так вы предлагаете мне стать любовницей двух мужчин в обмен на молчание, которое означает, что я больше никогда не упомяну о том слухе, — усмехнулась Элизабет. — Проблема в том, что я не согласна.