Невеста-девственница для итальянца - Триш Мори

Опал с рассеянным видом положила в чай пол-ложки сахара и размешала. В ресторане было тихо. Посетители разговаривали приглушенными голосами. Обслуживающий персонал хорошо знал свое дело и вел себя ненавязчиво. Ни посуда, ни столовые приборы не звенели и не гремели, а уличного движения в оживленном районе Роке как будто и не существовало: снаружи не доносилось ни звука. Но ей было не по себе.

Опал все напридумывала. Надо немедленно выкинуть из головы этот эпизод в лифте — иначе ей грозит опасность выставить себя дурой.

Наверняка Доменик уже об этом забыл. Конечно, подобные случаи совершенно ничего не значат для мужчины, который не хочет связывать себя обязательствами с одной женщиной… Опал сделала глубокий вдох и осторожно поставила чашку на блюдце. Серебро мягко звякнуло о фарфор.

Несмотря на все логические объяснения, ей стало страшно. Поддавшись порыву, она посмотрела вправо и тут же встретилась взглядом с Домеником. Он стоял и наблюдал за ней.

На миг девушке показалось, будто расстояние между ними исчезло. Доменик не трогался с места, и все же между ними что-то произошло в неуловимую для Опал долю секунды. Ее охватил жар, потом холод, она задрожала и вспыхнула, когда он окинул ее своим непонятным взглядом и вдруг улыбнулся.

Опал почувствовала, что у нее горят щеки, и рассердилась. Она попыталась отвести взгляд, а Доменик направился к ней, лавируя между столиками и засовывая мобильный телефон в верхний карман рубашки.

— Прошу прощения, — сказал он, снова занимая свое место. — Надо было срочно перезвонить моему отцу. Как бы ни был важен бизнес, семья должна занимать первое место.

— Вам незачем извиняться, — возразила Опал. — Мы с близняшками — моими двумя сестрами — тоже очень близки, хотя, к сожалению, теперь я вижусь с ними редко.

Доменик отпил глоток черного кофе и одобрительно кивнул. Ему, казалось, понравился и фирменный напиток «Клеменджерз».

— Расскажите мне о них, — сказал он. Опал поставила чашку на стол, радуясь возможности поговорить о сестрах.

— Ну, им двадцать два года. Сапфи — то есть Сапфира — на десять минут старше. Сейчас она работает в Милане, модельером одежды в одном из больших домов моды, и, судя по всему, становится известной. Хочет когда-нибудь основать собственную фирму. И если будет продолжать в том же духе, то, по-моему, добьется своего. Руби живет в Бруме и изучает индустрию жемчуга. Больше всего ее интересует ювелирный дизайн. У нее есть несколько потрясающих изделий.

— И всех вас назвали в честь драгоценных камней.

У нее вырвался еле слышный смешок.

— Это придумала моя мама. Ее звали Перл. Этот ресторан, — она обвела зал рукой, — назван в ее честь. Она говорила, что мы все красивы и от рождения драгоценны, и ей хотелось, чтобы все это можно было понять по нашим именам.

Она помолчала, с грустью вспоминая мать. Свою милую, дорогую маму с печальными глазами, которая умерла в одиночестве, когда Опал было всего девять лет. Свою красивую, мягкую маму, единственное преступление которой заключалось в чрезмерной любви.

А все думали, что у нее идеальная жизнь, богатство, три очаровательные маленькие дочки и даже шикарный ресторан, названный в ее честь. Никто, кроме нее, не видел пустого супружеского ложа, не знал о постыдных изменах мужа и распавшемся браке.

Никто, если не считать Опал. Девочка чувствовала боль матери, но была слишком юной, чтобы что-то изменить. Разве что поклясться когда-нибудь помочь женщинам, попавшим в ловушку брака, из которого они не могут найти выход.

— Мне нравится ее философия.

До нее постепенно дошел смысл его слов.

— Вот как? — Она коротко рассмеялась. — Но я не уверена, что мой папа думал бы точно так же, если бы она родила ему сына. Как-то не могу себе представить, чтобы он позволил назвать мальчика Гранатом или Аметистом.

Доменик скривил губы.

— Когда умер ваш отец?

— Два года назад. — Опал нахмурилась. — Нет, теперь уже, пожалуй, два с половиной года назад. Судя по всему, тяжелый сердечный приступ.

— Очень жаль, — сказал он. — Управление отелями может оказаться на редкость нелегким, и я замечал, что это часто недооценивают те, кто не имеет отношения к такому бизнесу.

Опал отвернулась к окну, делая вид, будто ее интересуют туристы, снующие из магазина в магазин, и румяные бизнесмены, возвращающиеся к себе в офисы после ленча.

Конечно, люди, не имеющие отношения к гостиничной отрасли, почти ничего не знают о стрессах и напряжении подобного бизнеса. Особенно если эти стрессы связаны с надеждой произвести впечатление на девятнадцатилетнюю танцовщицу у шеста, которая очень хотела оказаться очередной миссис Клеменджер. Если бы отец проводил больше времени, изучая состояние их дел, то был бы жив до сих пор, а бизнес избежал бы неприятностей.

— И после смерти отца вы стали во главе «Клеменджерз». Ваши сестры не помогли вам?

Опал пожала плечами. Она не могла изменить то, что уже произошло; хотя от сознания этого не делалось легче. Если бы отец не умер в объятиях именно той девицы, на ее месте легко могла оказаться какая-нибудь еще. Находилось немало желающих быть на попечении богача, который годился им в дедушки. Удивительно, что он не женился на одной из них. Очевидно, ему нравилось выступать в роли разборчивого ловеласа.

— Просто так вышло. А у Сапфи и Руби такие художественные способности… Было бы несправедливо заставить их работать в гостиничном бизнесе, когда у них другое призвание. Тогда как я, сколько себя помню, жить не могла без «Клеменджерз», всегда хотела помочь, всегда хотела принять участие. Не могу себе представить, что стала бы заниматься чем-нибудь другим.

Доменик приподнял брови.

— Как я понимаю, сейчас пойдет речь обо мне. Разумеется, расстаться с «Клеменджерз» нам было бы нелегко.

Ей стало не по себе от его слов. Чтобы найти какое-то занятие, она отставила в сторону опустевшую тайную чашку и блюдце.

— Спасти «Клеменджерз» важно не только потому, что я этого хочу. Во-первых, от дальнейшей работы этой гостиничной сети зависят средства к существованию больше двухсот сотрудников и их семей. И, — продолжала она, — существует традиция. Только «Клеменджерз» обеспечивает такой тип, масштаб и уровень услуг. Это стоит спасения.

Он поднял руку.

— И вы говорите, что этот Маккуэйд, скорее всего, выиграет тендер? Как вы можете знать заранее?

Она сжала губы. Имя Маккуэйда подействовало на нее как удар ножом.

— Я приехала на встречу с брокером и как раз расплачивалась с таксистом, когда услышала, как два младших служащих в офисе, вышедшие покурить, обсуждают предлагаемые цены.