Журнал «Вокруг Света» №10 за 1978 год - Вокруг Света

Какой-то мужчина повернулся на голос и резко бросил:

— Да ведь Сомоса — их компаньон!.. Да, да! Ты не знал? Он один из совладельцев «Пласмафересис».

— Вот оно что! — удивленно протянул Монтехо.

— Получается, значит, так, — продолжал мужчина. — Чтобы нас успокоить, Сомоса арестовывает наемных убийц, которые, конечно же, будут молчать, понимая, что вскоре окажутся на свободе. И притом с карманами, полными денег. А вину сваливает на своих кубинских дружков, зная, что им ничего не грозит: они-то ведь уже укрылись в американском посольстве. Нет, что ни говори, а Сомоса...

Но окончания фразы Элой услышать не успел. Из-за углового небоскреба вынырнули танкетки. За ними бежали солдаты в касках, вооруженные американскими винтовками М-16. Это были «рейнджеры», прошедшие подготовку в военном училище «Лас Америкас» в зоне Панамского канала. Командовал ими майор Анастасио Сомоса III, сын диктатора и внук основателя диктаторской династии — Анастасио I. Раздались выстрелы. В кромешной тьме, подсвечен ной лишь пламенем пожарищ, падали раненые. Одному молодому парню рядом с Монтехо пуля попала в голову...

К рассвету город словно вымер.

По переулкам Элой Монтехо добрался до своего пансионата, где снимал крошечную каморку под самой крышей, и, не раздеваясь, бросился на постель. К вечеру, отоспавшись и наскоро перекусив, снова был у здания редакции «Ла Пренсы». Там он узнал, что в церкви района Лас Пальмас уже идет панихида, и поспешил туда. Собор, сложенный из массивных плит песчаника еще в колониальные времена, мало пострадал от землетрясения — лишь трещины избороздили стены. Он величественно возвышался над руинами. Внутри царила мертвая тишина, хотя церковь была битком набита людьми. Торжественно звучала проповедь архиепископа столицы Мигеля Овандо-и-Браво. В этой проповеди были и такие слова: «Лишить человека жизни — значит нарушить мир в стране».

«Ого! — подумал Элой. — Вот как заговорил архиепископ! А ведь еще совсем недавно мон-сеньор был частым гостем в доме Сомосы, входил в число его близких друзей. Не иначе решил, что дела диктатора плохи, и спешит откреститься от него».

А после похорон прямо с городского кладбища с его бесконечными грустными рядами каменных надгробных плит людское море выплеснулось на центральные улицы Манагуа. Многие несли увеличенные фотографии Чаморры, знамена оппозиционных политических организаций, размахивали маленькими национальными флажками. Вместе со всеми Элой гневно скандировал: «Убийц — к ответу!»

По всему городу вновь вспыхнули пожары.

Первая стычка с войсками произошла у редакции принадлежащей диктатору газеты «Новедадес» — «Новости», название которое в народе давно переиначили в «Но вердадес» — «Неправда». Армейские патрули заполнили улицы. Снова выстрелы, снова раненые и убитые. На окраинах, взяв город в кольцо, расположились танки и тяжелые артиллерийские орудия, недавно поставленные из США для «укрепления национальной обороны Никарагуа».

Два дня продолжались волнения. Зловещие отсветы пламени пробивались даже сквозь плотные шторы на окнах просторного кабинета Анастасио Сомосы. Сам он в этот вечер 12 января сидел за громадным письменным столом, невидящими глазами уставившись в стену. Когда-то здесь висели портреты Гитлера, Франко и Муссолини. Их пришлось спрятать — времена меняются. Свыше сорока лет правит страной семейство Сомосы. Он, Анастасио II, уже третий президент из этой династии, а на смену придет сын. От этой мысли слабая улыбка тенью мелькнула на губах диктатора.

Указательным пальцем, украшенным простым серебряным кольцом, какие носят все выпускники американской военной академии в Вест-Пойнте, Сомоса нажал на кнопку звонка.

— Пришел? — сердито спросил он выросшего в дверях адъютанта в щегольском мундире.

— Так точно.

— Проси! — недовольно приказал президент.

В душе он побаивался и недолюбливал вошедшего в кабинет приземистого плотного человека, Роберто Крэншоу, хотя сам же поставил его во главе тайной террористической организации «Белая рука», созданной недавно по образу и подобию гватемальской «Белой руки». Но о ней знали лишь особо доверенные лица. В стране же Крэншоу был известен просто как председатель вполне легальной организации — Национальной антикоммунистической лиги. Но когда потребовалась кандидатура для руководства «решительными парнями», скорыми на расправу из-за угла со всеми, кто неугоден режиму, диктатор решил, что лучшего человека не найти.

Небрежным кивком ответив на приветствие, Сомоса сразу же перешел к делу:

— С ликвидацией остальных объектов, значащихся в «черном списке», придется повременить. Да вы садитесь, Роберто.

Мясистый Крэншоу не спеша втиснулся в кресло.

— Я сам об этом подумал. Ликвидация объекта № 1 обошлась нам слишком дорого. Эти выстрелы вызвали настоящий взрыв.

В глазах президента, прикрытых квадратными очками в легкой золотой оправе, зажегся злой огонек.

— Чаморра свою участь заслужил! Если хотите знать, он прожил на двадцать лет больше, чем ему было положено.

— Как это? — не понял Крэншоу.

— Еще двадцать лет назад он опубликовал свою вонючую книжонку о нашем семействе. И ведь назвал-то ее, негодяй, как — «Кровавая династия!» Мой брат Луис, который был тогда президентом республики, пощадил его. Но Педро Хоакин не исправился. Нет. Он стал еще хуже, последнее время он мне просто покоя не давал нападками в своей газете. К тому же возомнил себя политиком, способным занять мое место...

Как и обычно, диктатор обильно пересыпал свою речь английскими словечками. Крэншоу важно кивал, давая понять, что перевода не требуется.

— Сорок лет, — продолжал Сомоса, — людишки вроде покойного требуют, чтобы наше семейство отказалось от власти. Но пока с нами Соединенные Штаты — нам ничего не грозит! А США и впредь будут с нами: у нас одна н та же идеология, одна и та же политика, одни и те же взгляды. Так что оппозиции я могу ответить словами моего отца: «Я не уйду! Они не заставят меня уйти!»

На этом аудиенция закончилась.

Офис Нормана Вольфсона располагался в левом крыле президентского дворца недалеко от кабинета диктатора. По стечению обстоятельств в то самое время, когда Сомоса давал новые указания Крэншоу, Вольфсон обсуждал создавшуюся обстановку со своим помощником Джеймсом Вудом. Оба они были сотрудниками нью-йоркского рекламного агентства «Норман, Лоуренс, Паттерсон энд Фаррел инкорпорейтед», которое вот уже больше года за тысячу долларов в день рекламировало «деяния» никарагуанского диктатора, пытаясь настроить американское общественное мнение в его пользу. В последнее время — конечно же, за дополнительную оплату — фирма взялась помогать Сомосе разрабатывать еще и внутреннюю политику. А это было весьма нелегким делом, учитывая растущую напряженность в стране. Вот и в этот вечер оба «советника» от рекламного бизнеса опять засиделись допоздна.

Вольфсон, маленький, кругленький и совершенно лысый, бегал по комнате, размахивая пухленькими кулачками.

— Нет, я просто не представляю, как можно подать в выгодном свете то, что выделывает этот никарагуанский кретин! Легче убедить эскимосов покупать холодильники, чем реабилитировать в глазах нашей общественности все эти убийства и расстрелы. Да он просто сошел с ума! — все более распаляясь, кричал Вольфсон.

— Сеньора президента тоже можно понять, — лениво протянул сидевший на подоконнике Вуд, с усмешкой глядя на шефа. — Да, да, не смотрите так удивленно. Его можно понять. Ведь Чаморра — именно тот человек, который в назревающем кризисе с наибольшим правом и шансами на успех мог бы претендовать на президентский пост. Зачем же сеньору Сомосе такой соперник?

Вольфсон остро глянул на Джеймса, подумал: «Уж не приложил ли и ты руку к убийству?» Он знал, что его помощник самым тесным образом — теснее некуда! — связан с ЦРУ.

— Я буду настойчиво рекомендовать президенту пообещать народу, что в 1981 году, когда окончится срок его президентских полномочий, он отойдет от политики, — немного успокоившись, наконец решил Вольфсон. — Время еще есть, так что такое обещание стоит недорого, а пользу из него можно извлечь. Быть может, удастся успокоить общественность, и Сомоса усидит в своем кресле.

— Что ж, можно попробовать такой ход, — согласился Вуд, — хотя, на мой взгляд, его положение не так уж шатко. Архиепископ и ему подобные ошибаются, полагая, что сеньор Сомоса — политический труп. Пока наш щедрый и великодушный дядюшка Сэм оказывает ему поддержку, его дела неплохи.

— Однако военная помощь США прекращена, — возразил Вольфсон. — Сейчас, когда Вашингтон вовсю развернул кампанию в защиту прав человека, ему просто неудобно открыто спасать совершенно скомпрометировавшего себя диктатора.