Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник) - Лев Давыдычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И даже лежать неподвижно и то было страшно.
«Да-а, – пронеслось в голове, – еще бы немного, и одним будущим отличником стало бы меньше».
Поднявшись на четвереньки, он вернулся на гребень крыши и сел. И тут-то увидел виновника своего падения, которое едва не кончилось гибелью, – кота Бандюгу.
Кот сидел на трубе и ехидно улыбался.
– Дурак! – крикнул ему Иван. – Ты соображаешь или нет?
– Ма-а-а, – ответил Бандюга.
– Ма-а-а, – передразнил его Иван. – Балбес! Был бы у тебя хвост, я бы тебя за него и – с крыши!
Бандюга показал ему язык, отвернулся и помахал обрубком хвоста.
«А вдруг он меня ночью так же? – испуганно подумал Иван. – Тогда – все. Надо поймать его и спрятать».
– Бандюжечка миленький, – позвал Иван ласково. – Бандитик ты мой дорогой. Ну иди сюда, разбойничек.
– Ма-а! – ответил кот, даже не посмотрев в его сторону.
– Золотой мой, бесхвостенький, иди сюда!
Но недаром кота звали Бандюгой: хорошего к себе отношения он не принимал.
– Иди сюда, а то получишь, бесхвостая твоя натура! – закричал Иван.
И тогда кот подошел.
Загремела крыша и загудела, когда Иван бросился на Бандюгу и придавил его к железу.
– Ма-а-а-а-а!
– Два-а-а-а-а-а!
Куда же его спрятать?
ПОЕДИНОК НА ЧЕРДАКЕ
Справиться с этим ужасным котом не было никакой возможности. Он орал, будто раненый тигр, кусался и царапался.
До того оба устали, что умолкли.
– Дурак ты, – тяжело дыша, сказал Иван, – чего ты? Я тебя накормлю, бай-бай уложу, а сам лунатить пойду.
Бандюга закрыл глаза и утих. Но Иван знал его подлый характер и рук не разжимал. Так они и сидели на чердаке, пока не отдышались.
Казалось, Бандюга совсем успокоился, но едва Иван поднялся, как кот снова обезумел. Опять он орал, кусался и царапался.
И – вырвался!
С победным ревом кот ринулся вниз, в отверстие, к которому была приставлена лестница.
По дороге он сбил с ног маленькую девочку. Иван девочки не заметил, запнулся об нее и полетел кувырком, считая головой ступеньки.
Стук!
Стук!
Стук!
Стук!
Другой бы на его месте тут же умер. Но Иван столько раз в жизни падал и ударялся о твердые предметы, что для него подобный полет – ерунда. Встал он, шмыгнул носом, почесал ушибленные места и – побежал дальше.
Бегал он за Бандюгой до позднего вечера, вернулся домой еле живой от усталости, поел хорошенько и лег отдохнуть.
Впереди была трудная ночь…
ЛУНА БЫЛА БОЛЬШАЯ И ЯРКАЯ
Предстояло сложное дело: надо было улечься спать, в двенадцать часов незаметно выскользнуть из квартиры и так же незаметно вернуться.
Особенно трудно было сделать это Аделаиде. Мамаша ее до смерти боялась жуликов. Поэтому во дворе на здоровенной цепи сидел здоровенный пес, а на двери было три висячих и четыре врезных замка, две щеколды да еще цепочка.
Окна закрывались ставнями, а ставни – замками.
Но Аделаида твердо решила сбежать.
А как выскользнуть из дома, в котором даже окна закрываются на замки?
Мамаша Аделаиды в этот вечер так ругалась с покупателями, что еле дошла до дома, хриплым голосом попросила пить, выпила семь стаканов квасу и легла. И сразу заснула.
Около двенадцати часов ночи Аделаида уже была в условленном месте – на скамейке под огромной липой напротив клуба.
Сюда пришли еще трое: Паша Воробьев, Колька Веткин и – совершенно неожиданно! – Алик Соловьев.
– Мама с папой уехали в дом отдыха, – сказал он, – я остался с бабушкой. А бабушку я легко перехитрил.
А Паша и Колька придумали так: соврали, что будто бы ночуют друг у друга.
– Смотреть в оба! – приказала Аделаида, и в лунном свете золотой зуб ее грозно поблескивал.
Луна была большая и яркая.
Смотрели, смотрели на пустые крыши, заскучали.
– А это правда, что ты его бить будешь? – спросил Алик.
– А это от него зависит, – ответила Аделаида.
Мимо прошел дед Голова Моя Персона с Былхвостом.
– Отведу я тебя, дурака, в больницу, – донеслось до ребят, – там дадут жизни. Взвоешь. Пожалеешь, что не слушался меня.
Вот уже и прохожих больше не было.
Ни одного огонька не светилось в окнах. Алик уснул сидя и во сне сладко причмокивал губами. Паша толкал его в бок, чтобы самому не заснуть. Сияла огромная луна, будто дразнила незадачливых наблюдателей.
– Лунатик несчастный, – прошептала Аделаида,
– получишь ты у меня…
– Я спать хочу… – жалобно протянул Паша.
– Сахара, сахара, сахара! – во сне крикнул Алик.
– А шоколада не хочешь? – рассердилась Аделаида.
– Скоро пойдем по домам.
– По каким домам? – чуть не плача, спросил Паша.
– Я ведь у него ночую, – он показал на спящего Кольку, – а он у меня. А мы оба на улице.
– Пер-станьте! – во сне крикнул Алик, вскочил, побежал, упал и заревел что было сил.
Колька спросонья тоже закричал:
– Лампочки держите! А Паша с испугу запел:
– Не кочегары мы, не плотники!
И тут Аделаида доказала, что если бы она родилась мальчиком, то стала бы боксером или борцом. Она стукнула Кольку по затылку и приказала:
– Цыц!
Она схватила Алика за шиворот, поставила на ноги и приказала:
– Цыц!
Паша с перепугу приказал сам себе:
– Цыц! – И замер, вытянув руки по швам, пятки вместе, носки врозь.
– То-то, – сказала Аделаида, – мелюзга несчастная. Пойдете ночевать к Алику.
– Бабушка утром пер-пугается.
– Ничего. Марш домой!
– А ты? – спросил Колька.
– Буду продолжать наблюдение.
Ребята ушли.
Луна-то была. А никакого лунатика не было…
НУ И НОЧКА!
Иван в то время спал самым, как сказал бы Алик, пер-спокойным образом. И спал Иван потому, что устал. А устал Иван потому, что за Бандюгой гонялся. А гонялся он за Бандюгой потому, что хотел его спрятать. А спрятать его он хотел потому, что Бандюга мог помешать ему лунатить.
Устал Иван, лег отдохнуть да и уснул до утра.
Аделаида знала, что никакой он не лунатик и что вообще все это выдумки. Спорить же с Иваном бесполезно: он кого угодно переговорит и наврет столько, что не разберешь.
Надо было его уличить.
Поэтому Аделаида и сидела на скамейке под огромной липой напротив клуба. Глаза сами собой закрывались.
Вдруг она вздрогнула и едва не вскрикнула.
Прямо на нее шел пес. Поймите, не просто шел, а прямо на нее.
Аделаида не шевелилась.
Пес ткнулся влажным носом в ее колено и замер с закрытыми глазами.
Из-за угла клуба появились две фигуры и направились прямо к Аделаиде.
Впереди шагал милиционер Егорушкин, за ним вприпрыжку торопился дед Голова Моя Персона.
«Попалась, – подумала Аделаида. – Теперь мне попадет! Да еще как!»
– Вот он, лунатик! – обрадованно на всю улицу закричал дед. – Былхвост!
– А это что за особа? – удивленно спросил Егорушкин, направляя луч электрического фонарика на девочку. – Ты что здесь делаешь?
– Лунатика караулю.
– Какого еще лунатика?
И Аделаида рассказала о том, как ее попросили взять Ивана Семёнова на буксир и что из этого вышло.
– Эх, сколь лунатиков-то развелось! – воскликнул дед.
Откуда-то донеслись не то крики, не то плач…
Все прислушались.
– За мной! – приказал Егорушкин.
Выбежав за угол, они увидели Пашу, Кольку и Алика, которые брели по улице и ревели.
Увидев милиционера, ребята умолкли.
Оказалось, что бабушка Алика была глуховатой, и они не могли ни достучаться, ни дозвониться.
– Ну и ночка! – сказал Егорушкин. – Придется всех вас за нарушение общественного порядка отвести в отделение.
– Не надо-о-о-о!
– А что мне с вами делать прикажете?
– Иван во всем виноват, – прохныкал Колька, – из-за него… все случилось!
– Виновата я, – сказала Аделаида.
– Граждане! – воскликнул дед. – Спросите меня, кто виноват, отвечу. Спрашивайте!
– Кто виноват? – спросил Егорушкин.
– Я! – гордо ответил дед. – Это я, голова моя персона, про лунатиков Ивану рассказал. Значит, надоумил его. Готов понести заслуженное наказание.
– Сейчас надо решить, куда эту мелюзгу спрятать, – озабоченно проговорил Егорушкин. – Уж вы меня извините, а придется родителей будить.
Когда все разошлись, дед сказал:
– Идем, Былхвост, на дежурство. И не вздумай больше лунатика из себя строить. Кончилось мое терпение. Понял?
Утром Иван пришел в школу чуть ли не первым.
УТРОМ
Вернее, не пришел, а прибежал. Он трусил. Очень. Даже стыдился немного. Он понимал, что теперь никто ему не поверит, сколько ни сочиняй про свою болезнь. Невезучий он человек – что поделаешь? Не нарочно же он проспал.
Одна только и была надежда, что Аделаида тоже проспала.
Тут она и подошла. И с нею ребята.
– Вчера я себя прекрасно чувствовал, – сказал Иван. – Пилюль много съел. Помогло. Всю ночь спал. Впервые за много лет. А вы?
– А мы ночью дежурили, – ответила Аделаида, – с товарищем Егорушкиным.