Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник) - Лев Давыдычев

– УО – значит умственно отсталый.

– Чего, чего? – почти крикнул Иван.

– Ты умственно отсталый ребенок. Тебя надо перевести в специальную школу.

Иван остановился, вытаращив глаза, и долго с его губ срывались не слова, а какие-то непонятные звуки. Еле-еле овладев собой, он спросил:

– В специальную школу?

– Конечно, – спокойно отозвалась Аделаида. – Тебе же будет лучше. Все будет в порядке. Ведь почему с тобой мучаются? Потому что считают тебя нормальным. А ты УО. Умственно отсталый.

– Неправда! – жалобно крикнул Иван. – Я умный. Я умственно умный.

– Не кричи. Подумай обо всем спокойно. Вот тебе задание: или ты выучишь сегодня уроки, или я завтра сообщаю всем, что ты УО. До свидания.

И ушла.

ОЧЕНЬ ГРУСТНОЕ ЗАНЯТИЕ

– Крокодиловская ты дочь! – вслед ей прошептал Иван. – В зоопарк тебя посадить надо! В клетку! За решетку! Тухлой капустой тебя кормить надо!

Аделаида обернулась и помахала ему рукой.

– Сама ты УО, – шептал Иван, – это тебя в крокодильскую школу посадить надо!

Долго он стоял на одном месте.

Было ему до того грустно, что хоть плачь. Он даже кулаками помахал немного.

И побрел домой, опустив большую го-лову.

Кажется, впервые он призадумался над своей жизнью. А когда ты совершил немало проступков, занятие это – думать о своей жизни – очень грустное.

Вместо того, чтобы по привычке всех ругать, а себя жалеть, он прошептал:

– Бабушкин сынок… УО… умственно отсталый… специальная школа… А почему? Потому что не люблю учиться? Ну и что? Если я таким родился? Вот если бы я не мог учиться, тогда другое дело. А я могу, но не люблю. Ведь мне ничего не стоит быть отличником. Стоит только захотеть.

Эх, обидно-то как! Дураком бы обозвала, лодырем, двоечником, балбесом, еще как-нибудь, а то – УО, умственно отсталый.

Эти слова звенели у него в ушах. Он даже головой потряс, чтобы они вылетели, – не помогло.

Очень грустное это занятие – думать о своей жизни.

Дома Иван сел на кухне и молчал.

– Что с тобой? – обеспокоенно спрашивала бабушка. – Заболел? Намыкался? Ложись-ка спать, ненаглядненький ты мой.

А Иван представил себе, что придет он завтра в школу, уроки опять не приготовлены, опять его ругать будут, явится Аделаида, крикнет своим крокодильским голосом:

– УО!

Соберется общешкольная линейка, и все хором крикнут:

– УО! УО! УО!

Анна Антоновна скомандует:

– Семёнов, в специальную школу вон отсюда! Собирай книги.

А у подъезда стоит машина «Скорая помощь». Посадят в нее Ивана и увезут…

– Я, бабушка, уроки делать буду, – почти со слезами прошептал Иван. – Пожалей меня, бабушка!

– Жалею, золотце ты мое, жалею! Была бы моя воля, я бы вовсе уроки запретила в младших классах. Пусть старшие мучаются. Хочешь курочки?

– Нет, – со вздохом отказался Иван. – Буду уроки учить. Потом уж поем. – «Если, конечно, жив останусь», – мысленно добавил он.

Ну что ж… Сел Иван, достал из портфеля тетрадки, учебники, ручку.

Вздохнул.

Притопала лень-матушка, зашептала на ухо:

«Устал ведь ты, миленький. Приляг, отдохни. Я тебе песенку спою, сказку рас-скажу».

«Ладно, – ответил ей Иван, – лягу. С удовольствием. А завтра? Опять все сначала? Да еще в специальную школу отправят? Нетушки! Совершу-ка я сегодня героический поступок – сделаю-ка я уроки!»

И лень-матушка обратно утопала.

ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОСТУПОК

Иван трудился, высунув язык; исписал половину страницы – ни одной ошибки не сделал, не поставил ни одной кляксы.

И только хотел крикнуть «ура», как…

…с носа упала капелька пота.

Упала прямо в центр буквы «О». Хорошо, что Иван не поленился и написал ее вроде колеса – большую и круглую.

Иван осторожно поднес к ней кончик промокашки, и промокашка выпила каплю.

«Я тебе покажу, какой я умственно отсталый! – подумал Иван, вспомнив Аделаиду. – Как бы тебя в специальную школу не отправили!»

Разделавшись с упражнением по русскому языку, он принялся за арифметику.

Тут у него начался с цифрами самый настоящий бой.

Цифры прыгали у Ивана перед глазами, как лягушки. Не было никакой возможности отличить их друг от друга.

Тогда он представил, что цифры – его враги, и стал внимательно их выслеживать.

«Понятно, понятно, – решил он, глядя на ненавистные цифры, – вы тоже считаете, что я умственно отсталый. Сейчас разберемся».

И поднатужился – и решил первый пример.

Еще поднатужился, крякнул пять раз – и еще решил один пример.

Ручку кусал, пыхтел от злости, один раз даже порычал Иван, но трудился.

Все было против него.

Особенно – чернила. Они так и старались собраться на кончике пера в каплю – хлоп на тетрадный лист, и – брызги в разные стороны!

Однако Иван следил за этим так внимательно, что ухитрился одну каплю схватить в воздухе левой рукой.

Вот тут-то упрямство впервые помогло ему.

И вдруг несчастье!

Глупая муха залезла в чернильницу. Иван проткнул муху пером, не заметил и написал мухой цифру «3». Представляете, что получилось?!

Чуть не заревел Иван! Трахнул муху кулаком – брызги во все стороны.

«Не обращай внимания на умственно отсталых мух, – прошептала ему на ухо лень-матушка, – иди спать». «Вырви страницу, – прошептало упрямство, – и все перепиши заново».

«Устал ведь я, – жалобно ответил Иван, – сил моих больше нету ведь!»

«Правильно, правильно, – прошептала лень-матушка, – иди бай-бай. Я тебе песенку спою, сказку расскажу».

«Неужели ты сдашься из-за какой-то дохлой мухи?!» – удивилось упрямство.

Иван осторожно вырвал забрызганный лист и начал переписывать примеры.

До того он увлекся, что не слышал, как подошла бабушка, стояла рядом и громко вздыхала – будто внуку уколы делали!

БАБУШКА ВЗБУНТОВАЛАСЬ

Утром Ивана будила бабушка.

А сегодня он проснулся сам. Честное слово! Сам открыл глаза, сам потянулся, сам зевнул и сам сел.

Настроение у него было замечательное, будто ему не в школу надо было отправляться, а на новогоднюю елку.

Раз! – встал на голову, подрыгал в воздухе ногами и грохнулся с кровати на пол – словно самая большая кастрюля упала с самой верхней полки.

Лежал на полу и хохотал.

Лежал, пока не замерз.

Пошел Иван на кухню, включил электрическую плитку, поставил на нее чайник, быстренько умылся, принес из кладовки варенье и решил разбудить бабушку.

Открыв глаза и увидев внука, она испуганно вскрикнула. Если бы она верила в Бога, то перекрестилась бы!

– Это ты?! – еле выговорила она.

– Я. А что?

– Да как же… кто тебя разбудил?

– Никто. Сам.

– Сам?!

– А что особенного? – обиделся Иван. – Что в этом особенного?

Бабушка не ответила.

Потом она вышла на кухню, всплеснула руками и в ужасе спросила:

– И чайник сам поставил?! И варенье сам принес?! – Она села, бессильно опустив руки, словно убитая большим горем. – Да что же это такое происходит?! Совсем от рук отбился. Против бабушки пошел. Получается, что я тебе не нужна? Не выйдет! – она стукнула кулаком по столу. – Бабушка я тебе или не бабушка?

– Бабушка, – ответил ошеломленный Иван. – Ну конечно же бабушка.

– Обязан ты меня слушаться или нет?

– Обязан.

– Так вот, – бабушка встала и грозно посмотрела на него. – Я должна просыпаться и будить тебя, а не ты меня. Я должна завтрак готовить, а не ты. Понятно? Я здесь командир.

– Кем же ты командуешь? – удивился Иван.

– Всей семьей.

– А кто же тебя слушается?

– А вся семья.

– Бабушка! – воскликнул Иван. – Но ведь я-то тебя не слушаюсь!

– Как – не слушаешься? – удивилась бабушка,

– Да так. Я потому и люблю тебя, что тебя можно не слушаться.

– А не врешь?

– Нисколечко. Ты меня слушаешься, а не я тебя. Поэтому мы и живем дружно.

– Ну и пусть, – помолчав, сказала бабушка. – Не важно, кто кем командует, важно, что дружба есть. Но дружбе нашей скоро придет конец, если ты будешь вести себя как сегодня. Нехорошо, Ваня, стыдно!

ИВАН ВЗБУНТОВАЛСЯ

– Почему стыдно? – спросил Иван. – Что я такого сделал?

– Как – что?! – вспылила бабушка. – Да я же тебе объяснила. Не имеешь ты права выполнять мои обязанности! Бабушка я тебе или не бабушка?

– А я внук тебе или не внук?

– Ты внук. А я бабушка. И не лезь в мои дела. Будь любезен спать до тех пор, пока я тебя не разбужу. И не самоуправствуй, пожалуйста.

– А если я сам проснусь?

– Не имеешь права!

– А если проснулся?

– Все равно спи. Или просто лежи, пока я не приду. Если ты сам просыпаться будешь, зачем я тогда нужна? Если ты сам завтрак готовить будешь, мне что делать?

– Отдыхать.

– Отдыхать?! – возмутилась бабушка. – За кого ты меня, дорогой внук, принимаешь? Чтобы я да на старости лет бездельничала?

– А ты меня за кого принимаешь? – возмутился Иван. – Чтобы я да на молодости лет тунеядничал?! Ты знаешь, как интересно самому просыпаться? Замечательно! Ты что, собираешься со мной в армию идти? И там меня станешь будить? А? Может, по-твоему, каждый солдат со своей бабушкой в армию придет?