Умирающая Земля - Джек Вэнс

Мазириан с удовольствием понаблюдал за тем, как рептилия набросилась на человека, на миг утратившего бдительность, правда, жертва вырвалась в очередной раз. Мазириан решил, что обоим не помешало бы передохнуть и подкрепиться. Он перегородил коридор панелями, разделив его на две половины и тем самым изолировав человека от зверя. Оба получили мясо и по кружке воды.

Туржан устало поник в своем коридоре.

— Ага! — обрадовался Мазириан. — Ты выбился из сил. Не желаешь ли отдохнуть?

Туржан промолчал, закрыв глаза от изнеможения. Время и весь мир для него утратили смысл. Единственное, что составляло его действительность, — серый коридор и нескончаемая борьба. Через непредсказуемые промежутки времени появлялась еда и возможность несколько часов отдохнуть.

— Подумай о синем небе, — искушал Мазириан, — о белых звездах, о своем замке Миир на берегу реки Дерны, подумай, как привольно гулять по лугам.

На скулах у Туржана заходили желваки.

— Подумай только, ты сможешь раздавить дракона, словно букашку.

Туржан вскинул глаза.

— Я предпочел бы раздавить твою голову, Мазириан.

Кудесник и бровью не повел.

— Расскажи мне, как ты вдыхаешь в свои творения разум? Только скажи и будешь свободен.

Туржан рассмеялся, и в смехе его звучало безумие.

— Рассказать тебе? И что потом? Ты в два счета сваришь меня в кипящем масле.

Тонкие губы Мазириана мстительно изогнулись.

— Я знаю, как заставить тебя заговорить, презренный! Даже если бы твой рот был заткнут, залит воском и запечатан, ты все равно заговорил бы! Завтра я отыщу в твоей руке нерв и протяну по всей его длине суровую нить!

Крохотный Туржан, сидя на полу поперек коридора, сделал глоток воды и ничего не ответил.

— Сегодня же вечером, — с подчеркнутой мстительностью пообещал Мазириан, — я добавлю еще один угол и превращу клетку в пятиугольник.

Туржан оторвался от кружки и поднял глаза на мучителя, затем снова принялся мелкими глотками пить воду. С пятью углами будет меньше времени, чтобы уклониться от нападения чудовища.

— Завтра, — продолжал Мазириан, — ты у меня попрыгаешь. — Тут ему в голову пришла еще одна мысль. Он задумчиво прищурился. — Впрочем, я пощажу тебя, если ты поможешь мне в другом вопросе.

— Что у тебя за беда, сбрендивший кудесник?

— Мне не дает покоя образ женщины из леса, и я намерен поймать ее. — При этой мысли глаза Мазириана затуманились. — Под вечер она подъезжает к краю моего сада на огромном вороном коне… Ты знаешь ее, Туржан?

— Она мне незнакома, Мазириан. — Туржан сделал глоток воды.

Мазириан продолжал:

— Она владеет чарами, способными отразить второе гипнотическое заклятие Фелоджуна, или, возможно, какой-то защитной руной. Когда я приближаюсь, она скрывается в лесу.

— И что? — спросил Туржан, прожевывая мясо.

— Что это за женщина? — поинтересовался кудесник, исподлобья глядя на крохотного пленника.

— Откуда мне знать?

— Я должен изловить ее, — рассеянно проговорил Мазириан. — Какие же заклинания, какие заклинания…

Туржан поднял глаза, хотя сквозь стеклянную крышку видел кудесника совсем неотчетливо.

— Отпусти меня, Мазириан, и, даю слово избранного иерарха Марам-Ора, я добуду тебе эту девушку.

— И как, интересно, ты это сделаешь? — спросил подозрительный Мазириан.

— Надену самые лучшие сапоги-самоходы, набью голову заклинаниями и отправлюсь за ней в лес.

— Тебя ждет не больший успех, чем меня, — возразил кудесник. — Я отпущу тебя на свободу, когда узнаю тайну синтеза твоих творений. Женщину изловлю и сам.

Туржан опустил голову, чтобы кудесник не увидел его глаз.

— А как же я, Мазириан? — спросил он немного погодя.

— Я разберусь с тобой, когда вернусь.

— А если не вернешься?

Мазириан потер подбородок и улыбнулся, обнажив мелкие белые зубы.

— Я скормил бы тебя дракону, если бы не твой треклятый секрет!

Кудесник поднялся по лестнице. Полночь застала его в кабинете за изучением переплетенных в кожу томов и пыльных папок. Когда-то людям были ведомы тысячи, если не больше, рун, заклинаний, заговоров, проклятий и чар. Окрестности Великого Мотолама — Асколез, Айд-оф-Каучике, юг Альмери, земля Падающей Стены на востоке некогда кишели колдунами самого разного толка, властвовал над которыми архинекромант Фандааль. Добрую сотню заклинаний как раз Фандааль и создал — впрочем, поговаривали, что демоны нашептывали ему в уши, когда он творил волшебство.

Понтецилла Благочестивая, правительница Великого Мотолама, подвергла Фандааля пыткам, казнив затем после ночи адских мучений, а колдовство по всей стране объявила вне закона. Чародеи бросились прочь из Великого Мотолама, точно крысы с тонущего корабля. Драгоценные крупицы знаний постепенно терялись и забывались. Так что теперь, в нынешние сумеречные времена, когда солнце потускнело, Асколез обступили джунгли, а белый город Каиин лежал наполовину в руинах, в людской памяти сохранилось немногим более сотни магических формул. Из этой сотни Мазириан имел доступ к семидесяти трем и исподволь, не мытьем, так катаньем, подбирался к остальным.

Мазириан заложил нужные страницы книг и с огромным трудом впихнул себе в голову пять заклинаний: вращатель Фандааля, второе гипнотическое заклятие Фелоджуна, превосходный призматический спрей, заговор неустанной подпитки и заклинание защитной сферы. Покончив с этим, Мазириан хлебнул вина и отошел ко сну.

На следующий день, как только солнце зависло над самым горизонтом, кудесник отправился прогуляться по саду. Ему не пришлось долго ждать. Когда он рыхлил землю на клумбе с лунной геранью, легкий шелест и топот копыт сказали ему, что явился объект его вожделения. Она сидела в седле, прямая, точно свеча, юная женщина, сложенная с безупречным изяществом. Мазириан медленно наклонился, чтобы не спугнуть ее, сунул руки в сапоги-самоходы и застегнул их повыше колен. Потом распрямился.

— Эй, девушка, — окликнул он ее, — ты опять здесь. Зачем ты являешься сюда по вечерам? Чтобы полюбоваться моими розами? Они ярко-алые, потому что в их лепестках течет алая кровь. Если не убежишь, я подарю тебе одну из них.

Мазириан сорвал розу с содрогнувшегося куста и приблизился к гостье, сдерживая нетерпение сапог-самоходов. Не успел он сделать четыре шага, как женщина всадила колени в бока скакуна и погнала в заросли. Мазириан дал своим сапогам полную свободу. Они совершили громадный скачок, потом еще один и еще, и вот он уже несся во весь опор. Так Мазириан очутился в сказочном лесу. Со всех сторон тянулись к небу замшелые корявые стволы, подпиравшие высокий зеленый полог. Там и сям лучи света просачивались сквозь него, окрашивая лесной дерн кармином. В тенечке на жирном черноземе благоденствовали цветочные головки на длинных стебельках и хрупкая грибная поросль. В час заката Земли природа оставалась тихой и умиротворенной.

Мазириан в сапогах-самоходах несся через лес на огромной скорости, и все же вороной конь без малейшей натуги оставался далеко впереди. Несколько лиг незнакомка гнала своего скакуна, и волосы ее развевались, словно флаг. Она оглянулась через плечо, и лицо девушки показалось Мазириану ликом из грез. Потом она наклонилась вперед, золотоглазый скакун припустил и вскоре скрылся из виду. Мазириан продолжал гонку, двигаясь по следу копыт на земле. Сапоги-самоходы начали потихоньку выдыхаться и терять запал, они покрыли немалое расстояние на огромной скорости. Громадные скачки становились короче и тяжелее, но и конская поступь, судя по следам, тоже стала менее размашистой и замедлялась. Вскоре Мазириан очутился на лугу и увидел скакуна, мирно щипавшего травку, всадницы на нем не было. Кудесник остановился как вкопанный. Все пастбище от одного конца до другого расстилалось перед ним как на ладони. Четкий конский след вел на поляну, однако никакого следа, который вел бы с поляны, видно не было. Значит, женщина спешилась где-то по дороге — где именно, он не имел ни малейшего представления. Мазириан подошел к коню, но скакун испуганно шарахнулся и бросился в заросли деревьев. Кудесник попытался пуститься в погоню, но обнаружил, что сапоги его безжизненно и безвольно повисли — пали замертво. Он сбросил их, кляня неудачный день и свое невезение. Потом закинул плащ на плечо и с мрачным застывшим лицом двинулся по следу обратно.

В этой части леса земля то и дело обнажала черные и зеленые скалы, выступы змеевика и базальта — предвестники утесов на берегу реки Дерны. На одном из этих уступов Мазириан заметил крошечного человечка верхом на стрекозе. Кожа малютки отливала зеленью, а сам он был облачен в прозрачную сорочку и вооружен копьем длиной раза в два больше его самого. Перед Мазирианом был самый настоящий твк, представитель воинственного маленького народца. Кудесник остановился, человечек невозмутимо взглянул на него.