Повседневная жизнь современного Парижа - Ольга Семенова

Государственные квартиры распределяются и основанной в 1929 году организацией «Режи иммобильер», часть капитала которой принадлежит городу. Она уже восемьдесят лет строит в Париже дома и выделяет в них за умеренную плату квартиры. На сегодня у «Режи» 50 тысяч квартир и, по словам ее директора Пьера Коста-нью, 314 заняты «болюферами». Деликатная ситуация с «ашалемами» сложилась в примыкающем к 16-му и 17-му округам престижном предместье Нёйи-сюр-Сен (Нёйи на Сене). Среди его знаменитых обитателей — актриса Софи Марсо, актер Кристиан Клавье, телеведущие Патрик Пуавр д’Аврор, Патрик Сабатье и Софи Фавье, и, до недавнего времени, Николя Саркози, в течение долгих лет бывший мэром Нёйи-сюр-Сен. Каждый пятый житель этого благополучного городка — миллионер. Тут, на широких бульварах с четырьмя рядами деревьев, клумбами и ухоженными газонами, стоят ничем не отличающиеся от восхитительных зданий с частными квартирами государственные дома, почти полностью занятые преуспевающими людьми. У большинства просторные дачи, а то и замки, высокооплачиваемая работа, прекрасные машины, фамилии многих фигурируют в модных журналах и справочниках «Кто есть кто?». Мэрия поселила здесь членов Генерального совета департамента Верхней Сены (в котором находится городок), директора отдела коммуникаций правящей правой партии и детей высокопоставленных чиновников. Дело не только в желании работников мэрии помочь своим, но и в политических интересах. «Правые» всегда получали в здешней мэрии большинство голосов. Не могут они допустить, чтобы в буржуазном предместье появились неимущие арабские матушки в черных балахонах и тапочках на босу ногу и темнокожие подростки в сползающих ниже пупка джинсах. Для них это — риск потерять власть. Просители неподходящего контингента смирились и обращаются в мэрию Нёйи с просьбами о квартирах в Нантере. Работники мэрии звонят своим «левым» коллегам, и те расселяют просителей в скромных многоэтажных коробках без всяких излишеств…

Говоря о жилищных проблемах парижан, нельзя не вспомнить одну из ярчайших фигур Франции XX века, Анри Груэ, более знакомого всем французам под именем аббата Пьера. Чем прославился этот невероятно похожий на святого Франциска Ассизского худой невысокий человек в поношенной рясе, с жидкой бородой, оттопыренными ушами и бесконечно добрыми глазами? Любой парижанин вам расскажет, что аббат Пьер первым заговорил о чудовищном положении сотен тысяч людей, живших на улицах и в бидонвилях. Аббат Пьер увидел свет 5 августа 1912 года. Он был пятым из восьми детей лионской буржуазной семьи. Со старой фотографии на меня серьезно глядят пятеро аккуратных мальчиков-скаутов и три девочки с косичками. Жили Груз в большом красивом доме с широкой лестницей. Семья была набожной, каждый вечер дети с родителями молились, в воскресенье шли на мессу в соседнюю церковь, где на стульях были прикреплены таблички с их именами, а потом в Музей веры, чья экспозиция рассказывала о жизни мучеников. Прочитав книгу о миссионерах, долговязый шестнадцатилетний Анри пришел в кабинет к отцу: «Папа, я решил быть беднейшим из бедных. Мое место в монастыре. Благослови». Так он стал монахом строжайшего ордена капуцинов и шесть лет провел в долгих постах и молитвах. Позднее аббат Пьер назовет эти годы «посланными Провидением и давшими силы перенести всё последующее».

Перенести ему суждено было много. Как только началась война, молодой священник присоединился к Сопротивлению. Однажды ночью кто-то постучал в дверь его комнатки при лионской церкви. Двое евреев молили о помощи. В городе шли облавы, их семьи арестовали, они не знали, куда идти. Два дня аббат прятал их у себя, потом обратился к монахиням ордена Богоматери в Сионе, тоже приютивших нескольких евреев. Они связали его с сестрой, мастерски изготовлявшей фальшивые документы, но попросили помочь и их «гостям». Так, в августе 1942 года аббат повел 12 евреев с поддельными паспортами через горный ледник в Швейцарию. За первой группой последовали десятки других. Спас аббат от ареста и родного брата де Голля, парализованного Жака, за которым охотились нацисты. «Он был таким же длинным, как генерал, и негнущимся, как бревно. Мне пришлось его тащить», — вспоминал аббат Пьер позднее. Вскоре героя в сутане арестовывают по доносу. Он бежит. Друзья из Сопротивления прячут его в мешок с почтой и отправляют на американском самолете в Испанию. Там аббата уже ждут с изготовленными в Мадриде фальшивыми документами. Доносчика после войны судили, ему грозила смертная казнь. Жена предателя, рыдая, обратилась к аббату: «Заклинаю, спасите!» Он пришел в суд со всеми орденами и сказал, что подсудимый действовал не из интереса, а из «некоего геральдического ослепления». Это спасло сексоту жизнь.

Аббат был человеком не мести, но действия. Вскоре он согласился на предложенное ему депутатство (его переизбирали дважды), арендовал в местечке Нёйи-Плезанс, в нескольких километрах от Парижа, участок земли с запущенным домом, восстановил его с помощью нескольких друзей и прибил над входом табличку «Эммаус». Принимал всех оставшихся без крова, а таких в то время было много: кто потерял жилье во время войны, кого выгнали из квартиры за неуплату, безработица в послевоенные годы сильно выросла. В 1951 году в районе Парижа и предместий 800 тысяч человек жили на улицах или в грязных неотапливаемых каморках, по Франции число бездомных и неустроенных достигало семь миллионов…

Очень быстро все комнаты общежития аббата оказались заняты, а тут на соседней улице хозяин бистро выгнал своего работника, жившего в служебной квартирке. Тот с женой и плачущими детьми сидел на тротуаре посреди старых матрасов и потертых чемоданов. Аббат Пьер, не раздумывая, вынес из комнаты, служившей ему и постояльцам часовней, статую Иисуса, разместил семью и впоследствии с гордостью говорил, что Господь первым в его доме уступил место неимущему. Все эти люди жили на депутатскую зарплату аббата и помогали ему в строительстве новых домов на купленном им поле. Но депутатский мандат закончился. Что делать? Как кормить жильцов и продолжать строительство? Аббат вышел на улицы Парижа с протянутой рукой. Да, герой Сопротивления, бывший депутат просил милостыню! Узнав об этом, жильцы решили стать старьевщиками. Так появилась Ассоциация старьевщиков-строителей «Эммаус», во главе которой встал аббат. Старьевщики так преуспели, что вскоре купили участок земли в двадцати километрах на востоке от столицы и установили на нем круглые домики-юрты для 30 бездомных семей.

Ни одно строительство во Франции не может начаться без выдаваемого мэрией разрешения. Аббат Пьер за полувековую строительную деятельность получил лишь одно. Как-то раз к нему явился чиновник из местной администрации: «Месье Груз, надо бы вам узаконить эту стройку. Мы, конечно, принимаем во внимание ваши добрые намерения, но закон есть закон. Вы же не хотите, чтобы строительство было остановлено жандармами, как того требуют правила». Моментально выйдя из состояния мирной медитации, аббат сурово ответил: «Речь идет о расселении честных тружеников. Если вы еще раз придете ко мне с разговорами об официальных разрешениях, я установлю возле домов гигантские щиты, прикреплю к ним свидетельства о рождении всех детей этих несчастных, наверху щита напишу „Разрешение на жизнь“ и приглашу прессу!» Более администрация к аббату не придиралась.

Вскоре аббат попросил парламентариев выделить государственные кредиты для срочного строительства домов для бездомных. 3 января 1954 года сенат в кредитах отказывает, и этой же ночью в дверь к аббату стучится человек в слезах: он ютится в старом автобусе, переоборудованном под жилье, его маленький сын только что умер от холода. Аббат садится к столу и пишет открытое письмо министру. «Господин министр, младенец из местечка Нёйи-Плезанс умер от холода в тот момент, когда Вы отказали в кредитах на срочное строительство жилья. В 2 часа пополудни 7 января мы его хороним. Подумайте о нем. Было бы хорошо, приди Вы к нам в этот день. Мы не злые люди и не примем Вас плохо». На следующий день письмо вышло в газете «Фигаро», и на похоронах испуганный министр шел вместе с молчаливой толпой за крохотным гробиком…

Зима в тот год выдалась на редкость суровой, бездомным приходилось особенно тяжело, на Севастопольском бульваре одинокая старушка умерла от холода на скамейке, сжимая в руках официальную бумагу о выселении. Аббат организовал центры по приему бездомных, обратился по радио к населению с просьбой обеспечить их одеялами и теплой одеждой и дал адрес для посылок; отель «Родчестер» на улице Ля Боэси в 8-м округе. Его сердобольная хозяйка за несколько дней до этого предложила аббату 12 комнат для бездомных на все холодное время года. Через несколько часов вся улица была запружена людьми с посылками, а холл отеля завален одеялами, джемперами, шапками, носками и конвертами с деньгами. Не обошлось без недоразумений: заходит в холл зарезервировавший комнату англичанин с чемоданом, с удивлением застывает при виде бедлама, а к нему подлетают члены ассоциации, горячо говорят «merci», пожимают руку, отбирают чемодан и вытряхивают содержимое в общую кучу на пол…