Снова в школу (ЛП) - Чейз Эмма

Я прикрываю глаза. Молюсь, чтобы разрыв пространственно-временного континуума поглотил меня целиком.

— Итак, штраф за неосторожное вождение? — спрашиваю я Райана. — Папа обычно отличный водитель, что случилось?

— Он не думал о дороге, это уж точно, — отвечает Коллин.

Румянец Райана горит ярче.

— Ваши родители были…любящими… во время аварии.

— Любящими? — повторяю я, счастливо ничего не понимая.

Пока Коллин не испортила все.

— Мама делала папе минет, — вырывается у нее, а затем она заходится от ужасающего смеха.

Мне кажется, я кричу. Потому что эти слова никогда, никогда не должны звучать в одном предложении.

— У нас была хорошая ночь на игровых автоматах в AC, — кричит в ответ моя мама. — Мы праздновали, — затем ее тон становится отвратительно гордым. — Я все еще могу это сделать. Хотя, думаю, что снятие зубных протезов могло бы помочь.

Я ошеломлена, потеряла дар речи — боюсь сказать что-нибудь, что могло бы сделать все еще хуже. С моими мамой и папой всегда может быть хуже.

— Твои родители намного забавнее моих, — говорит Райан, и теперь он смеется вместе с моей сестрой

— Да ну? — я поднимаю брови. — Хочешь поменяться?

~ ~ ~

Возвращение домой в Лейксайд всегда кажется каким-то странным — все кажется меньше и в то же время совсем другим. В этот раз прошло больше времени с тех пор, как я возвращалась… годы. Я смотрю в окно, когда моя сестра везет нас из больницы в дом моих родителей, проезжая мимо улиц, которые я так хорошо знаю, и милых призраков, которые живут на каждом углу. Коллин рассказывает мне о последних событиях в городе — у кого родились дети, кто разводится. Несколько месяцев назад в аптеке Брюстера случился пожар, но они ее восстановили и покрасили в уродливый оранжевый цвет.

Это не было моим сознательным решением — реже бывать дома… Просто жизнь так сложилась. Первые несколько лет учебы у меня не было денег, мои родители оплачивали учебу в колледже за двоих, а билет на самолет из Калифорнии в Нью-Джерси стоил недешево. В первые дни благодарения и весенние каникулы я работала официанткой в закусочной неподалеку от кампуса и возвращалась домой только на Рождество.

Все было неплохо, мне нравился Сан-Диего — новизна, солнечный свет. А моя мама когда-то давно проделала путь автостопом из одного конца страны в другой, поэтому она всегда подбадривала нас с Коллин выбраться, посмотреть мир, свить собственное гнездо и познакомиться с птицами на других ветках, полетать…

Летом я начала участвовать в театральных постановках, так что возвращаться в Джерси в мае, когда заканчивался семестр, не было никакой возможности. Мой третий год обучения стал поворотным. С деньгами стало лучше, так как Коллин выпустилась, и я сняла квартиру за пределами кампуса. Мои родители приехали в гости и познакомились с Снаппером, моим соседом, страдающим глаукомой и имеющим карточку на медицинскую марихуану. Он был им как родная душа — клянусь, они бы усыновили его, если бы ему не было сорок семь.

Сейчас он живет в Орегоне, и мои родители до сих пор посылают ему рождественские открытки.

После выпуска я вернулась домой, чтобы быть подружкой невесты на свадьбе моей сестры. Но потом, я как бы стала для моей семьи оправданием для ежегодного отпуска. Их поездки в Калифорнию в конечном итоге превратились в то, что каждый год мы выбирали разные места для проведения каникул. Иногда это было озеро Тахо, иногда — Миртл-Бич… но лишь изредка — Лейксайд, штат Нью-Джерси.

На Мейн-стрит моя сестра делает два быстрых гудка, и Олли Мансон машет нам рукой. Я улыбаюсь и, прижимая руку к стеклу, машу в ответ.

Мой голос становится мягким.

— Олли все еще здесь, да?

Коллин при этом делает недоуменное лицо.

— Конечно, он здесь. Я бы сказала тебе, если бы с Олли что-то случилось.

Через несколько минут мы уже у подъездной дорожки дома моих родителей — то самое коричневое ранчо, в котором я выросла, с аккуратным двором, белыми плетеными креслами на крыльце и мамиными ветряными колокольчиками — ловцами снов, висящими возле двери.

— Итак, — моя сестра глушит машину, — нам нужно обсудить расписание. Как мы будем заниматься восстановлением мамы и папы.

Это "мы" ударяет меня прямо между глаз. Большой красный флаг с быком прямо за ним, который сигнализирует о том, что моя жизнь скоро изменится.

— Я не подумала об этом.

После ее телефонного звонка это было похоже на торнадо — вихрь, в котором я побросала вещи в сумку, улетела первым же рейсом в Нью-Джерси и поймала такси до больницы.

Коллин разочарованно наклоняет голову.

— Кэлли, да ладно. Я понимаю, что у тебя есть вся эта блестящая, одинокая жизнь в Калифорнии, но ты же не думала, что я смогу сделать это в одиночку.

Смущение застывает в моей крови, потому что это именно то, о чем я думала. Может быть, это синдром младшей сестры, но Коллин всегда на высоте, суперженщина, и я никогда не думала, что есть что-то, с чем она не может справиться в одиночку.

— Можем ли мы нанять медсестру?

— Ах, нет. Страховка это не покроет. У Гэри все хорошо в страховой компании — достаточно хорошо, чтобы я могла оставаться дома с детьми, но мы не можем позволить себе частную сиделку.

Мой шурин, Гэри, хороший, обычный парень — во всех отношениях. Среднего роста, среднего телосложения, средне-каштановые волосы, даже тон его голоса средний — не слишком глубокий, не слишком высокий, он всегда говорит ровно и спокойно. И, как сказала Коллин, они не гребут бабки, но он зарабатывает достаточно хорошо, чтобы заботиться о своей семье, чтобы моя сестра могла оставаться дома, быть членом родительского комитета и мамой, которая всегда мечтала об ужине на столе в пять часов. Только за это я люблю этого парня гораздо выше среднего.

— Я могу позаботиться о маме и папе в течение дня, после того как посажу детей в автобус, — говорит моя сестра, — я могу возить их на приемы к врачам и на реабилитацию. Но ночью тебе придется быть здесь на случай, если им что-то понадобится, готовить им ужин, держать их подальше от неприятностей. Ты же знаешь папу — он будет пытаться выскочить за дверь с мамой на руках и втиснуть оба их чертовых гипса в Бьюик, чтобы покататься, в первый же день.

Я смеюсь. Это смешно, потому что это правда.

А потом я тру глаза, измученная, как будто на этот смех ушла вся энергия, оставшаяся в моих костях.

Я сообщаю сестре свои главные новости с гораздо меньшим волнением, чем вчера.

— Я получила повышение. Я новый исполнительный директор.

Она обнимает меня крепко и сильно, как умеет только Коллин.

— Это потрясающе! Поздравляю, я так рада за тебя, — затем радость тускнеет на ее лице, — а то, что ты возьмешь отпуск, может все испортить?

Сухожилия на моей шее напряжены и болят.

— Я так не думаю. Нужно изучить этот вопрос, но уверена, что они позволят мне взять срочный отпуск по семейным обстоятельствам и сохранят за мной должность. Но оплата за такой отпуск составляет лишь малую часть моей обычной зарплаты. Это не покроет мою арендную плату.

А если я начну тратить свои сбережения, то смогу навсегда распрощаться со своими тюленями.

Моя сестра проводит ладонями по рулю, размышляя.

— Джули Шрайвер, учительница театра в средней школе, беременна, и ее только что отправили на постельный режим.

— Джули Шрайвер ждет ребенка? — спрашиваю я.

Джули Шрайвер всегда была странной девушкой в городе. Ее хобби было пчеловодство и переписка с заключенными тюрьмы в Рахвее.

— Да! Один из заключенных, которому она писала, освободился в прошлом году и оказался очень хорошим парнем. Они поженились несколько месяцев назад — он играет в софтбольной команде Гэри и является новым дьяконом в церкви Святого Барта. Адам или Энди что-то в этом роде. Но дело в том, что мисс Маккарти отчаянно нуждается в театральном руководителе на этот год — она бы наняла тебя в мгновение ока.

Мисс МакКарти была ворчливой директрисой, когда я ходила в Лейксайд, и я не могу представить, что семнадцать лет, прошедшие с тех пор, сделали ее добрее.