Алмаз Времени. Том I. Скитания (СИ) - Токарева Мария

– Плохо или хорошо. Посмотрим, как закончится история Сварта Иренга, – вздохнул дракон, продолжая печальную игру: – В ней что-то не так. Я должен узнать конец.

– Когда-то все истории закончатся, даже наши с тобой. – Эльф вышел на свет. – Как думаешь, может ли быть судьба переписана заново?

– Нам, хранителям, неведомо. Мы лишнего не хотим знать, вверено нам хранить Дерево и свитки, а пишут их разумные создания сами. М-да, и так порой пишут…

– Что мне приходится исправлять. До встречи! – отрезал Сумеречный Эльф и растаял в воздухе, не оставив даже облачка дыма.

Пришелец, который стирает следы своего пребывания. Существо, чей свиток исчислялся двумя с половиной тысячами лет. Неудавшийся Страж Вселенной. Он отправился к подножью Дерева, снова вступил в их мир как одинокий странник.

Дракон тем временем пролистал свиток до чистого папируса, прочитал еще раз о легендарном поражении непобедимого капитала Сварта и улыбнулся: «Все-таки нашлась на тебя управа. Но тот, кто победил тебя… Маиму невольно принял подарок асуров. Не в этом ли подвох твоей истории? И о тебе ли этот свиток?»

Хранитель все читал, пока ветви Дерева пребывали в вечном покое. Но таком ли вечном? Неуловимые тени крались к вершине. Они подступали настолько незаметно, что даже древний дракон не мог отследить их движений, до последнего не слышал их шагов, оставлявших обугленные следы на белой коре ветвей.

– Кто здесь? – вскинулся за пределами призрачной библиотеки бодрствующий хранитель лета, молодой алый дракон.

– Берегись! – успел взреветь страж зимы, когда понял, что предчувствия его не обманули.

Глава 3.

Ветер скрипел снастями, на небе завихрениями протуберанцев выстраивались орды облаков, демонстрируя все оттенки серого и грязно-фиолетового. Команда ежилась на ветру и на разные лады перешептывалась о бездействии капитана, но как будто понимала, что бунт не даст результатов. Из них никто не умел сплести настоящий заговор. Только некоторые слишком громко высказывали свое недовольство. А зря!

Дверь каюты капитана неслышно отворилась, на пороге показался силуэт. Но лишь на миг. Только на секунду мелькнули острые сабли, да поймали кровавый отблеск заходящего солнца золотые позументы камзола. Лишь на миг, а команда уже оцепенела.

Кто-то с ужасом бросился за борт, обреченный затеряться в море навечно. Кто-то просто бессильно заламывал руки.

Сварт не разбирался, кто посмел усомниться в нем, в его приказах, которых он не отдавал. Он рубил наугад, догадываясь, что каждый из команды ненавидит его. Ненавидит и боится. И он их ненавидел и в высшей степени презирал. Казалась, что только эта лютая неприязнь питает в нем жизненную силу.

После поражения ненависть усилилась, самомнение было подкошено. Кроме ненависти ничего не смиряло кислоту обиды. Он ненавидел себя и одновременно страшно жалел. Вспоминал свое поражение в мельчайших деталях, чтобы сделать себе еще больнее. Еще больше жалеть и ненавидеть себя. А команда… Что команда? Способ выместить ярость.

– Спасайся, кто мо… – оборвался чей-то крик, потонул бульканьем агонии в распоротом горле.

– К-капитан… мы не… мы не замышляли бунт! – оправдывался старпом и только чудом уклонился от удара сабли, забившись куда-то под лестницу, ведущую на бак.

Тот же, кто посмел обнажить оружие, немедленно отправлялся на корм рыбам. Капитан Сварт заслужил свое прозвище Две Кровавые Руки за то, что в течение почти двадцати лет поражал всех искусством владения саблями. И скоростью. Только кто-то успел выставить блок для одного клинка, как его настигал второй. Капитан превосходно владел обеими руками.

И теперь, уничтожая свою перепуганную истощенную команду, он наслаждался, как в прежние времена, когда они нападали на бедные рыбацкие деревни и торговые суда.

У пиратов не оставалось шансов, они становились один за другим жертвами своего беспощадного предводителя, который просто вымещал злобу. И им, трусливым и жестоким головорезам, только и оставалось, что уповать на милость удачи. Но она отвернулась от бригантины еще в тот миг, когда капитан провозгласил свой уход. А вернулся, точно мертвец с того света, со свитой бедствий.

Он не выбирал жертв. И просто бесцельно носился черным мором между слабо разбегающимися телами. Слабо, потому что в его восприятии, искаженном безумной скоростью смертоносных движений, люди выглядели почти неподвижными.

Глаза его горели, лицо перекосила ухмылка. Один удар, второй – лезвия прорезали воздух, встречаясь с потоками ветра. Разрубали их, вспарывали и натыкались на вьющиеся, как тени в пустыне, силуэты людей, освобождая потоки крови. И она, обретая свободу, истекала вместе с жизнью.

Капитан упивался убийствами, а на западе солнце утопало в багряных волнах.

Кошмар пиратов продлился не более пяти минут. Сварт внезапно остановился, опустил сабли и медленно протер треснувшие очки. Он даже не запыхался, только на высоком лбу и висках пульсировали жилки гнева.

– К-капитан, за что? – выдохнул матрос со вспоротым животом и замер возле ног Сварта, который небрежно переступил через тело.

Море несло корабль, казавшийся черной точкой на картине неба и зеленых валов. Команда оцепенела, косясь на десять свежих трупов, разбросанных по палубе с обескураженными лицами. Тишина неопределенности съедала колкие минуты. Только слышалось, как стучат от страха чьи-то зубы.

– Да он нас всех перебьет! – вдруг завыли двое пиратов и бросились с саблями на капитана, казалось, совершенно неподвижного.

Он тем временем снова протер очки, раздраженно закрывая глаза, словно ожидая, когда противники подберутся максимально близко.

Но за секунду до предполагаемого удара Сварт словно исчез, а еще через миг двое нападавших упали в разные стороны, пораженные ударами в спину. Лицо Сварта искажала ухмылка превосходства, глаза жадно впитывали вид свежей крови.

– Есть еще несогласные? – сдержанно и вежливо спросил он.

Капитан выглядел хладнокровным и рассудительным, будто не он устроил беспощадную расправу. Команда не смела возражать и только впадала в еще большее оцепенение. Сварт как будто и не пытался принять факт того, что они сбились с курса. Он словно ждал, когда их настигнет безвременная гибель. Корабль медленно превращался в призрак.

Закат все полыхал, солнце тонуло в море. Дневное светило всегда встает на востоке, оно не может утонуть в океане, оно не исчезает навсегда. Лишь у людей один исход от утра до вечера земного срока.

– Кто-то еще намерен возражать? Может быть, проведем голосование? Может быть, у кого-то есть предложения? – издевательски спрашивал Сварт. Пираты отшатывались от него и закрывали лица грязными руками.

С клинков стекала кровь, медленно ударяясь о доски палубы, капля за каплей, вязкая, яркая.

– К-капитан… – послышался несмелый голос, срывавшийся в шепот: – Вы убили нашего навигатора.

Но один взгляд беспросветно черных глаз заставил замолчать. Казалось, снова поднимутся клинки, но Сварт лишь раздраженно бросил:

– Вы жаловались, что мы сбились с курса. Это его вина, значит, он был бесполезен.

И без того перекошенные лица пиратов еще больше подернулись глубокой тенью нараставшего отчаяния. Свободные люди, морские разбойники. Свобода… Какая свобода? Бескрайнее море становилось самой надежной ловушкой.

– Уберите здесь все. Ненавижу беспорядок, – недовольно добавил капитан и медленно пошел по палубе, брезгливо огибая лужи крови, въедавшейся в просмоленную древесину. Он направлялся обратно в свою каюту.

Пираты несмотря на пережитый ужас, несмотря на ощущение своей обреченности поторопились немедленно избавиться от тел. И принялись старательно драить палубу. Ведь гибель в море, ее ожидание – это только вероятность. Иное дело – гнев капитана. Корабль мог найти землю. И смерть бы тогда прогадала, а вот сабли никогда не ошибались.