Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации - Виктор Фёдоров

Стадлер прочитал, - примерно с тем же результатом.

- Прямо, херувимы какие-то, - заключил он.

- Я бы на вашем месте не стал спешить с выводами. - предостерег его Уорбикс. - Если враг не сдается, его одурачивают. Честные люди обычно неумные люди, поверьте моему опыту, Сэм. Есть сотни способов обвести их вокруг пальца, достаточно лишь вспомнить, чему вас учили в разведшколе.

- Хорошо, я постараюсь так и сделать, - холодно ответил Стадлер. Уже три года он сам преподавал в разведшколе.

- Я в этом не сомневался, - в тон ему отозвался Уорбикс. - Теперь, что касается необходимых формальностей: вот вам паспорт, вот въездная виза.

Он протянул Стадлеру документы. Тот, раскрыв, прочел:

- Филипп Розенблюм... А что, поприличней фамилии не нашлось?

- Что вас не устраивает? - удивился Уорбикс. - Может, вы предпочли бы называть свбя Семинардом? Есть, кстати, один такой русский полковник в контрразведке...

- Боже, какой кошмар! - ужаснулся советолог.

- То-то же, - по-отечески произнес замдиректора. - Вот документы вашей пушной корпорации "Розенблюм & Розенблат LTD".

- А этот Розенблат, надо полагать...

- Верно, Свинья, - закончил Уорбикс. - В проницательности вам не откажешь.

Что-то запищало в уорбиксовском кейсе.

- Извините... - он достал радиофицированную трубку, включил тумблер. - А-а, братишка Джеймс, привет! Да, я еще здесь, беседую с нашим общим другом... О, он в порядке, все схватывает на лету. Даю последние указания.

"Ах, вот оно что! - пронеслось в голове у Стадлера, - Значит, человек, которого я все время принимал за Джеймса Уорбикса, вовсе не Джеймс, а его брат-близнец Джо... Тоже заместитель директора ЦРУ."

- Да, привет жене, детишкам! - продолжал заливаться в трубку Джо.

"Чертов семейный клан! - разозлился советолог. - Неплохо же у них получалось водить меня за нос! В прошлый раз в этом самом костюме со мной беседовал Джеймс, по крайней мере, мне его так представили. Тот же вензель "ДЖ. УОРБИКС" на кармане, те же вонючие сигары... провели, как мальчишку!"

- Вам привет от брата. - сообщил замдиректора, пряча трубку в кейс.

- Благодарю. - буркнул Стадлер.

- Что-нибудь не так? - поинтересовался Уорбикс. - Вы вообще, наверное, встали не с той ноги. Вот ваш билет на самолет в первом классе.

- А почему не в "люксе"?

- Вы имеете в виду бесплатное спиртное, которое подают в "люксе"?

- Да причем здесь спиртное?

- А при том, что не надо привлекать к себе лишнее внимание пижонством. - замдиректора жестко взглянул на Стадлера. - Вы, Сэм, черезчур любите деньги. Это меня настораживает. И не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фортель в Москве. Я вас не пугаю, - просто советую.

- Спасибо за совет. - Стадлер встал.

Уорбикс встал тоже:

- Не за что. Я не прощаюсь окончательно, послезавтра буду у трапа самолета. Надеюсь, вы приятно проведете последние сутки на родине.

- Я постараюсь. - Стадлер направился к выходу.

- Да! - крикнул вслед замдиректора. - И не забудте упомянуть о кругленькой сумме, которую вы выложили за интервью со мной, как репортер.

- Пренепременно! - Стадлер хлопнул дверью.

В коридоре его тут же облепили журналисты.

- Что он вам сказал?

- Сколько вы ему заплатили?

- Насколько он был с вами откровенен?

Вопросы сыпались один за другим.

- Дерьмо собачье! - процедил Стадлер сквозь зубы. - Предложил отдаться мне за круглую сумму в 15 тысяч долларов.

* * *

Примерно в это же время в аппаратной прессцентра на 2 этаже, за пультом, оснащенным по последнему слову техники, сидел Пол Коккер по прозвищу Спаниель, - председатель ассоциации независимых журналистов Америки, в прошлом - репортер с 20-летним стажем, а теперь редактор местной оппозиционной газеты. Пол Коккер сидел во вращающемся кожаном кресле и читал сводку последних известий с телетайпа. К нему заглянул его старый приятель - итальянский журналист Николо Маньяри, с которым они вмесе учились когда-то в одном Гарварде.

- Что в мире делается? - поинтересовался Маньяри.

- Нефтедоллар падает, - посетовал Коккер.

- Этого и следовало ожидать, - вздохнул итальянец. - Нефтелира уже совсем упала.

Они еще некоторое время поговорили в том же духе, затем речь зашла о только что окончившейся прессконференции.

- Ну, и хитрая же шельма этот Уорбикс! - признался Коккер. - Задаешь ему конкретный вопрос, а он тебе воспроизводит на память биографию последнего Президента Соединенных Штатов.

- А этот парень, что сейчас с ним, что-то небольно он похож на журналиста...

- Сказали, что он пишет книгу о ЦРУ, - нахмурился Спаниель. - Знаем мы таких писателей! Сколачивают состояния на мемуарах вьетнамской кампании...

Они немного помолчали. Итальянец спросил:

- А что это за лампочка горит у тебя на пульте?

- Где?

- Да вон, внизу, красная...

- А, эта... Очевидно, забыли отключить какой-то микрофон в прессцентре.

- А что за микрофон? - не унимался Маньяри. - С чем он скоммутирован?

- Сейчас поглядим... - Коккер достал из стола схему и поводил по ней ногтем. - Ничего особенного, скоммутирован с уличным громкоговорителем. А что?

- Да ничего, - пожал плечами Маньяри. - Просто было интересно...

* * *

В 18-40 того же дня из синематографа, что на 5-й авеню, вышел старик, одетый в драные ковбойские брюки и залатанный на локтях серый пуловер. Старик постоял немного под ярким рекламным щитом "Кока-кола" и, покачиваясь, направился к ближайшему перекрестку. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания, - мало ли в Америке бездомных?

У старика не было в этом городе ни родных , ни близких, не было их и во всей Америке. Его родные и близкие были далеко. Звали старика Адольф Иванович Бабель, или просто - Евлампий, - старейший советский резидент в Соединенных Штатах. Порывы ветра раскачивали Евлампия из стороны в сторону, небритые щеки его заливал яркий румянец стыда. Сегодня, в первый раз за всю свою жизнь, полковник Бабель не смог выполнить задания. Он ушел, не досмотрев до конца художественный фильм "Постель на троих" с Теодором Фрайером в одной из трех ведущих ролей. За сегодняшний хмурый октябрьский день для Евлампия это был уже шестой такого рода фильм с участием Фрайера, и на этом числе старик сломался.

Когда два дня назад Евлампий получил зашифрованный приказ из Москвы поинтересоваться всем, что касается личности Теодора Фрайера по кличке Свинья, он еще не подозревал ничего плохого. За свою многолетнюю жизнь в Америке Евлампий "интересовался" столькими людьми, что, казалось, такого рода задача не составит для него особого труда. Ан нет! Так стыдно, как сегодня, Евлампию не было никогда в жизни.

"И на кой черт им сдался этот срамной Фрайер? - с досадой думал он. Уж на что было идиотским предыдущее задание - рыться по помойкам, - и то грязи меньше!"

Евлампий остановился на перекрестке, перешел на другую сторону 5-й авеню, прошел проходным двором на Дрексел-стрит, повернул налево, потом направо, пересек Ист-сквеа, прошмыгнул подземным переходом и вновь оказался на 5-й авеню. Оглянулся: хвоста нет.

Привычка путать следы за годы агентурной работы въелась Евлампию в кровь и плоть, и даже дома, пока его не выселили за астрономическую задолженность по квартплате, он, прежде чем сходить в туалет, принимал душ, жарил яичницу с беконом и спускался вниз за газетами.

Выйдя обратно на 5-ю авеню, Евлампий неспеша направился к автовокзалу, где обычно ночевал в коробке из-под персонального компьютера. Колючий ветер срывал с головы кепку, приходилось поддерживать ее рукой.

"Сейчас бы грамм двести "Сибирской". - подумал он.- Было бы совсем неплохо."

- Недурственно. - раздался откуда-то сверху голос. - Этот Фрайер полетит со мной?

Евлампий замер, как статуя коню Александра Македонского.

- Нет, конечно. - ответил другой голос, повыше. - Свинья прилетит к вам, как только вы дадите знак, что все готово.

Замешательство, длившееся от силы 2-3 секунды, прошло. Евлампий поднял голову: голоса раздавались из громкоговорителя, привинченного к грязной стене небоскреба. Вокруг - ни души, только двое нищих негров на панели играют в кости. Перед ними шляпа с несколькими мелкими монетами, - подачкой сытых миллионеров.

Решение пришло к Евлампию мгновенно. Он стянул с головы кепку, бросил ее на тротуар, подогнув ноги, сел рядом с неграми и, стараясь запомнить каждое слово, стал слушать доносившийся сверху разговоор. Негры перестали играть в кости.

- Эй, Джек! - сказал один негр другому. - Что делает этот белый недоносок на нашей с тобой территории?

- Мне кажется, он устал с дороги и решил слегка передохнуть, - отозвался Джек, двухметровый детина с руками взрослой гориллы. - Только он и не догадывается, что этот отдых может стоить ему жизни!

Евлампий сделал вид, что ничего не слышит.

- Да он глухой, Джек! - хохотнул негр поменьше. - А может эта тварь хочет, чтобы мы воспользовались его задницей?