Солдаты без формы - Пеше Джованни

Но покушения следовали одно за другим: 5 января был убит фашистский сержант — немецкий доносчик. Затем настал черед других нацистов и фашистов: они были осуждены на смерть нашим ГАП и разделили судьбу сержанта. Наша организационная работа, с точки зрения ее техники, значительно улучшилась благодаря помощи, оказанной товарищем Барка. Я был вполне удовлетворен общим ходом нашей борьбы и полон энтузиазма.

Однако я был крайне удивлен и раздосадован, когда однажды рано утром Барка пришел ко мне и сообщил, что по приказу Областного командования гарибальдийских бригад я не должен больше принимать личного участия в операциях. Несмотря на всю мою дисциплинированность, мне было весьма не легко подчиниться этому приказу командования, ибо главной, самой большой трудностью в нашей работе было именно найти других людей, которые обладали бы необходимыми качествами и подлинной отвагой для проведения наших операций.

Нужно было действовать без передышки, нужно было продолжать бить врага. «Иль комбаттенте» («Боец»), подпольная газета, писала тогда: «Пусть все, в ком есть хоть капля веры и смелости, откликнутся на призыв родины и сделают все, что в их силах, чтобы жизнь врага стала невыносимой».

Немцы и фашисты в долинах Валь ди Ланцо и Валь ди Суза активизировали свои действия против партизанских отрядов. Мне казалось, что я совершаю тяжелую ошибку, оставаясь в стороне от борьбы в то время, когда другие гибнут, сражаясь в горах. Ежедневно мы получали сообщения о партизанах, расстрелянных и замученных фашистскими гиенами, о сожженных дотла деревнях, об убийствах беззащитных женщин и детей. Я вовсе не был уверен в правильности полученного мной приказа.

Кроме того, уже в течение нескольких дней я готовил очень важную новую операцию: покушение на двух штабных немецких офицеров. Я поручил осуществить операцию группе из четырех гапистов, но они не сумели довести дело до конца. После того, как я безуспешно пытался доказать Барка причины моего несогласия с приказом Областного командования и после того, как я также безуспешно пытался убедить его в необходимости действовать, я решил провести эту операцию один.

Офицеры, которых я наметил уничтожить, имели обыкновение ходить под портиками, тянувшимися вдоль Корсо Витторио Эмануэле. В условленный день было решено, что Антонио будет ждать меня в подъезде дома, находящегося примерно в двухстах метрах от места покушения. В половине седьмого вечера я вхожу в соседний бар, чтобы выждать удобный момент. Под портиками множество народу: здесь, как всегда, полным-полно прохожих, и это беспокоит меня.

Но вот я выхожу из бара и начинаю прогуливаться по улице Джоберти, выходящей как раз к портикам. Жду. По проспекту проходит много автомашин с немецкими солдатами, держащими наготове свои автоматы; меня поражает их вид: у них на лицах написана не обычная наглость, а страх преследуемых зверей. (Как я узнал на следующий день, они возвращались тогда с операции по прочесыванию долин Валь ди Ланцо и Валь ди Суза.)

Меня беспокоит только то, что те двое могут пройти так быстро, что я не успею осуществить свой замысел. На улице холодно. Время тянется невероятно медленно. Мимо меня проходят немцы и фашисты, они вполне могут обратить на меня внимание. Но я чувствую в себе решимость и уверен в успехе.

Но вот, наконец, появляются мои жертвы. Они медленно приближаются ко мне, бросая вокруг злые и наглые взгляды. У одного из них на груди железный крест — награда за преступления, совершенные им во многих кампаниях. Я спокойно иду им навстречу.

Вот оба офицера уже прямо передо мной; выхватываю пистолеты и делаю пятнадцать выстрелов в упор. Офицеры падают один на другого у моих ног. Портики оглашаются криками прохожих, большинство людей еще не понимают, что происходит, бросаются бежать кто куда. Не успел я сделать последнего выстрела, как из кафе выбежали два других немецких офицера.

Думаю: бежать от них, значит, подставить себя под пули их автоматических пистолетов. Тогда я, как могу быстро, пячусь в сторону улицы Джоберти, продолжая держать наготове свои пистолеты. Пройдя так метров пятнадцать, отделявшие меня от угла улицы Джоберти, я бросаюсь на землю и быстро перезаряжаю один из пистолетов.

Офицеры, с пистолетами в руках, думая, что я побежал по улице, кидаются следом. Едва немцы показываются из-за угла, я, лежа на животе, встречаю их выстрелами.

Первый офицер падает замертво. Второй роняет свой парабеллум и что-то кричит. Затем, смертельно раненный, он начинает медленно клониться вперед, но вдруг делает последнее усилие, чтобы броситься на меня, шарит руками по панели, ища свой пистолет. Я пускаю в него последнюю оставшуюся в обойме пулю, и он падает навзничь.

Все это происходит очень быстро — в течение нескольких минут. Застрелив второго немца, я вскакиваю и что есть мочи пускаюсь бегом по улице Джоберти, сворачиваю вправо, на улицу Маджента, убегая все дальше и дальше. На шум выстрелов сбегаются другие немцы и фашисты. Видя четырех своих «соратников», распростертых на земле, и думая, что на них организовано целое нападение, они трусят, боятся, что вокруг есть и другие партизаны, и, даже видя меня, не решаются преследовать. Это их замешательство и нерешительность помогают мне скрыться бегством. Вот я уже и в безопасности. Добираюсь до Корсо Умберто, затем выхожу на улицу Ассиетта и иду к дому.

На следующее утро ко мне заходит Барка и показывает газеты, в которых сообщается, что вчера «бандиты» убили несколько немецких офицеров. Издан приказ, запрещающий после восьми часов вечера выходить на улицу. Объявлено о вознаграждении в размере пятисот тысяч лир тому, кто выследит «преступников», а, кроме того, в виде репрессии арестовано 50 человек, в большинстве коммунистов, в качестве заложников.

Объявление с этим сообщением расклеено в городе с целью запугать население. Сперва я не хотел ничего говорить Барка; он не знал о моей операции, которую я подготовил и осуществил без чьей-либо помощи. Сначала я делаю вид, будто отношусь к этому сообщению безразлично, однако, когда узнаю, что в полдень собирается Комитет освобождения специально для того, чтобы обсудить происшедшее, я решаю сказать. Я рассказываю ему, как все это произошло; Барка смотрит на меня с изумлением, потом, не сказав ни слова, быстро уходит. Впоследствии он рассказал мне, что побежал тогда к руководящим работникам партии, в частности к Коломби, чтобы объявить им, что это не кто иной, как именно гарибальдиец, коммунист, по партийной кличке Ивальди сумел один уничтожить четырех вражеских офицеров.

Операция, проведенная на Корсо Витторио Эмануэле, заставила партийное руководство серьезно рассмотреть вопрос о необходимости укрепления нашей организации ГАП.

Что касается лично меня, то товарищи устроили мне порядочную головомойку за невыполнение приказа, хотя горечь выговора и была несколько подслащена похвалой за успешное проведение операции.

С помощью товарища Спада, бывшего гарибальдийца, сражавшегося в Испании, а ныне гаписта из Милана, я организую мастерскую для изготовления мин на улице Сан Бернардино и склад готовой «продукции» на улице Стаффарда в одной парикмахерской. 16 января Барка представляет мне новых гапистов: Ди Нанни, Валентино и через несколько дней Бравина.

Из Аккуи к нам прибывает товарищ Рикьери. Затем в нашу группу вступают две женщины: Инес и Нучча, обе коммунистки. Кроме того, со мной уже давно работают Антонио, а также товарищ Марио Бенедетто.

Еще сегодня во мне живо впечатление, которое на меня произвел юный Ди Нанни, когда меня познакомил с ним Барка в типографии Мартини. Это был небрежно одетый паренек, маленького роста, худой, молчаливый, замкнутый. Я подумал тогда, что он долго не выдержит. Однако уже вскоре я изменил свое первоначальное мнение: Ди Нанни на деле показал себя одним из самых отважных гапистов не только Турина, но и всей Италии и умер смертью героя, так, как мало кто умел умирать.

На следующий день у меня с Ди Нанни и Валентино состоялась длительная беседа. По их бесхитростным словам, по их ответам на мои вопросы я понял, что первое впечатление, сложившееся у меня из-за их молодости, было ошибочным. В действительности это оказались храбрые бойцы, готовые отдать жизнь за свободу и независимость Италии. Мы тут же задумываем новую операцию. На Кррсо Франча в то время стояло несколько грузовиков, которыми немцы пользовались для перевозки солдат в горные районы при проведении своих операций по прочесыванию.