Садовники Солнца - Леонид Панасенко

- Еда, спорт - это хорошо, даже здорово, - сказал Антуан. - А чем еще у вас развлекают гостей?

- Яниным, конечно, - улыбнулся Платов.

- Жизнеописание?

- И подвиги, - добавил Валерий и тут же под большим секретом сообщил то, что наверняка знал уже весь институт: - Я пишу о нем книгу...

Антуан тоже кое-что знал о Янине. Реплики будущего Садовника еще больше подогрели просветительский пыл специалиста по Гее. Платов оседлал какой-то громоздкий гимнастический снаряд и, не скрывая торжества, спросил:

- А когда Янин впервые применил свой принцип активной доброты и что из этого получилось, вы, конечно же, не знаете?

- Грешен, не знаю, - согласился Антуан.

Он на миг отвлекся от разговора, чтобы посмотреть на мягкие краски вечера, стайку девушек, бегущих к бассейну, белый мяч над волейбольной сеткой, а главное - чтоб полюбоваться зданием института: от круглой "головы" конференц-зала ввысь наклонно уходили два корпуса из поляризованного стекла, напоминающие простертые руки. Они уверенно и бережно поддерживали небо. Высокое, бездонное, с редкими серебристыми перьями туч, с первыми звездами.

- ...Я уже говорил, это было сорок семь лет назад, - рассказывал Валерий, - и Янин тогда был кем-то вроде меня - молодой ученый только что созданного института Контактов... Их сначала приняли за блуждающие астероиды. Точнее - это были "пришлые" тела, путь которых лежал по вектору от созвездия Близнецов. Сам факт - тела именно извне, так как у них траектория, а не орбита - очень заинтересовал астрономов. Обоих гостей из космоса тщательно исследовали, взяли необходимые пробы. Это были каменные ядра поперечником около двух километров, оплавленные, а потом изъеденные в долгих странствиях межзвездной пылью. Доктор Кейт, руководивший исследовательской экспедицией, выдвинул довольно убедительную гипотезу: необычные гости есть не что иное, как... вулканические бомбы. Предположение вызывало невольное уважение к далекой родине "камушков". Какой яростной и молодой должна быть планета, чтобы ее вулканы рождали бомбы таких размеров, и какая мощь должна кипеть в ее огненной груди попробуйте даже при нашем уровне техники запустить такую громадину... Но не это главное. Чудо случилось семнадцатого августа. В этот день космические гости изменили курс: один отправился к Венере, другой прямехонько к Меркурию. Представляете?

- Загадочно, - согласился Антуан, изучая вдохновенное лицо Платова. Но, насколько я знаю, аборигены с Геи - пока самая ценная находка. В смысле разума.

- При чем здесь разум, - Валерий досадливо повел плечом. - Я вам рассказываю, как был найден Великий Критерий. И вообще, если хотите, Янин - это будущее вашей службы. Вы культивируете добро в людях, а Янин - во всей доступной нам вселенной. Улавливаете масштаб?!

- Это он раскрыл тайну "вулканических бомб"?

К стыду своему, Антуан действительно не знал этой занимательной истории. Впрочем, чему тут удивляться? Знания множатся, а память человеческая...

- Он работал тогда в филиале института, на Венере, - пояснил Платов. Янин отпросился посмотреть странного гостя. Один. На маленьком космоботе... Этот эпизод рассказан в моей книге от первого лица. Если хотите, могу воспроизвести почти дословно.

- Валера! Случай послал вам редкого слушателя.

- Начинаю:

"...Я провозился восемь часов. Все напрасно. Напрасно искать разум там, где его просто-напросто нет. Не имеет "гость" и каких-либо движителей. По-видимому правы физики пространства. Они предполагают, что маневрирование гостей с Близнецов вызвано гравитационным полем Солнца и особенностями строения вещества астероидов. Я же думал, что это какая-то форма жизни камня, так как нет и не может быть строгого разделения между живым и неживым веществом и одно незаметно переходит в другое.

Я покинул поверхность астероида, но не улетел. Хочу еще немного понаблюдать за пришельцем из далеких миров, подумать о его судьбе. Я думаю так: "А если это все-таки форма жизни? Предположим такое на минутку. Тогда ей нужна среда обитания. Среда обитания подразумевает сочетание условий, необходимых для жизни. Главное из них - энергия, ее источник. Жизнь всегда жмется к энергетическим кострам..."

Нет, это слишком долгий метод познания. Попробуем иначе. Вообразим себя этой чужой жизнью.

Итак, я - искорка некоей жизни. Я не знаю ни цели, ни способа своего существования, но все это есть во мне. Все это запрограммировано во мне природой. Я черная обожженная глыба материи. Я странствую уже сотни, тысячи, а может, и миллионы лет. Я вся окоченела от холода. Мой внешний панцирь прохудился. Жизненные процессы крайне замедленны, ибо холодный и слепой вакуум не самое лучшее место для обитания организованной материи. Мне неизвестны желания. Но мне отчаянно надо... немного тепла и света! Тепла и света...

Что-то в этой "исповеди" астероида показалось мне занятным. Насмехаясь над самим собой, я все же развернул космобот дюзами к астероиду и включил малую тягу. Я кружил вокруг "гостя". Веселое атомное пламя со всех сторон облизывало угрюмую глыбу. Кое-где ее поверхность уже раскалилась, затеплилась вишневым светом. Поползли первые трещины. Из них клубами вырывался то ли пар, то ли газ.

Затем астероид... лопнул. Заметив, что он раскалывается на несколько частей, я на всякий случай дал полную тягу и ушел от него километров на семьсот.

И тут меня вызвала Венера.

- Ты знаешь?! - ошалело кричал мой коллега. - Только что получили сообщение с Меркурия! Там та-а-кое происходит... Ты знаешь, эта "бомба" приблизилась к планете на расстояние полутораста километров... да, да, в районе терминатора, и вдруг...

- Знаю, - перебил я его, глядя на свой обзорный экран. - Я знаю, что у них там происходит! У них первый праздник света. Бомба, а точнее - спора, взорвалась. В аспидно-черном небе Меркурия распустился огромный цветок. Бледно-зеленый двулистник, похожий на бабочку. Его эфирные лепестки колеблются, словно не могут удержать более плотные изумрудные вкрапления. Вот, вот, смотрите, они падают. Они посыпались, как дождь. Зеленый дождь на Меркурии! Я не знаю, что вырастет из этих искорок жизни, но всходы будут. Обязательно будут!"

Платов умолк, перевел дыхание.

- Выходит, Янин создавал свои "аксиомы" не только умозрительно, заметил Антуан.

- Почему же? - удивился Платов. - Именно умозрительно. Он-то и сущность космической споры сначала умом узрел.

- Интересно, - согласился Антуан. - Правда, я не знал, что Янин мыслит и разговаривает в таком романтично-возвышенном стиле.

Платов смутился.

- Не воспринимайте все так буквально, - сказал он. - Моя книга не совсем документальная.

В разлуке Антуан, сколько помнил себя, без четверти десять всегда звонил матери. Всегда, везде, ежедневно. Это стало такой же потребностью, как потребность есть, пить или спать. Иногда они только обменивались пожеланиями доброй ночи, а в иные дни могли говорить по полчаса и больше. Особенно затягивались их беседы, когда мама показывала факсимильную копию какой-нибудь старой книги и спрашивала нечто вроде сегодняшнего: