Город мертвых - Сергей Волк

Со времён легендарной Тридцатидневной войны гномы помельчали. Куда уж им до дальних сородичей, дворфов. А этот вообще, худющий аж жуть; в плечах — пол-аршина. Рыжая копна волос и козлиная бородка ухожены. На узкой физиономии выделяются выпученные каштановые очи, крючковатый нос и толстенная нижняя губа — за неё-то и получил прозвище «Губач». Маникюры получше, чем у Томаса. Фазиль кирку никогда не держал, только к счётам привык. Впрочем, таково большинство нынешних гномов. Всё реже и реже их называли Подгорными жителями. Если и ютились гномы в пещерах, то самые низкородные, да и то на верхних уровнях Зубастых гор. Остальные же проживали на поверхности. Особенно приглянулись города Полуденного Тракта и, конечно же, Варбург. Там даже кой-какие воротилы нарыли катакомб (естественно, руками людей-строителей) и взялись организовывать экскурсии для сородичей. Причём драли втридорога. Поначалу «Экскурсы в прошлое» пользовались чрезвычайной популярностью. Зажиточные гномы семьями ходили и зрели, как приблизительно жили давние предки, но врождённая скупость таки взяла своё. Коротышки перестали тратить монеты, часть катакомб затопило сточными водами. Сейчас лишь раз в месяц организовывались экскурсии для приезжих в Варбург гномов. Фазиль в столицу Шаматры ехать не собирался, ему бы тут всех должников отловить.

Томас окрестился, попросил:

— Ты в следующий раз так не пугай.

— А ты не шляйся по подворотням, — парировал гном и, презрительно осмотревшись, картинно смахнул пыль с первосортного кожаного жилета. Одевался неплохо: синяя сатиновая рубаха, наглаженные коричневые брючки, обшитые прюнелью туфельки.

— Слышал я, что вы хотите пошлины повысить.

— Значит, поэтому и удирал...

— Я не удирал.

— Ага-ага не удирал. Знаем мы вашего брага. Человек всегда жаждет улизнуть от ответственности.

— Не нужно мне цитировать Эскобара Золотое Перо.

— А чем тебе не нравится наш литератор? — нахмурился Фазиль. — Любо кто «Пророчества Последнего Часа» не напишет.

— Опять за старое, — вздохнул Томас. — Ну сколько можно талдычить, не писал он их, не писал.

— О-хо-хо, — важничал гном. — Не писал... Как же не писал? Писал, ещё как писал!

— Враки! Эскобар дальше афоризмов не пошёл. Да и те бредовые.

— Чего?! — очумел Губач. Могло показаться, ему сообщили, дескать, у него выросли оленьи рога. — Да ты, жулик, смотри, чего глаголешь!

Купец продолжал отстаивать позицию:

— Всяк здравомыслящий прихожанин знает, что «Пророчества Последнего Часа» писал кто-то из клириков.

— Брехня! Подавиться тебе песком Красной Пустыни! — кинул весьма ходовое ругательство Фазиль. — Попы кроме Святого Писания ничего не карябали.

— Покайся, грешник! — в стиле дьяка проблеял купец.

— Я в Творца не верую, посему и грехов за мной не имеется. Ибо токмо кто верует, тот грешен.

— Перестань цитировать Эскобара!

— Это моя фраза!!! — взъярился гном. Была б у него силёнка в руках, вырвал бы мимозу и отхлестал словоблуда.

Слегка выдохшиеся спорщики приутихли. Первым опомнился Губач:

— Я не дискутировать сюда пришёл. Ты на кой сбегал?

— Я не сбегал.

— Слуг своих будешь учить, а не меня. Просто так драный плащ не одевают.

— Я решил воздухом свежим подышать.

— Услышал про повышение пошлин, вот и решил! А за тобой, Томас, ещё должок. Последняя партия мечей не оплачена. — Фазиль тут же поправился: — Полностью не оплачена. — Порылся в кармане жилета и достал потрёпанную квитанцию: — «Тридцать золотых долга». А с учётом просрочки... — призадумался, — ...все сорок.

— Ну и дерёте, бесы окаянные.

— Работа — святое, — расплылся в улыбке гном. — Так бы ты, небось, сказал. — Подумав, похвастался: — А с работой я справляюсь отменно. Я — «Лучший инспектор зимы». — Из кармана брюк извлёк замасленную картонную карточку. — Гляди, диплом от самого тана!

Томас и смотреть не стал, махнул рукой:

— Враньё самое настоящее. Да и про тана вашего я уже устал слушать. Ну нет его вовсе, нет.

— Есть! — пошёл в словесную атаку Губач.

— Его сроду никто не видел.

— Те кому надо, видели.

— Ты-то видел?

— Не-а, — мотнул головой Фазиль.

— То-то же.

Гном не оплакивал поражение, требования полились с новой мощыо:

— Попрошу сорок золотых и немедля. Иначе опечатаем особняк.

— При мне нет денег.

— Перстни сгодятся, — подмечая блеск камней, сказал Губач.

— Дык... бу... ну... — нечто несвязное вырывалось изо рта купца. — Да им же цена по три сотни золота каждый!

«Лучший инспектор зимы» шельмовато ухмыльнулся:

— И кто тебе тут, в задрипанном переулке, по этакому курсу обменяет? — Взор пробежал по обшарпанным стенам. — Может, она? — постарался пнуть проскочившую мимо чёрную кошку, но явное отсутствие опыта чуть не кончилось трагически — шлёпнулся на каменку и едва не рассадил лоб. — Дурацкое животное. Будь ты неладно. — С охами и ахами гном встал.

— Хорошо, — согласился Томас и стянул с указательного пальца перстень с рубином.

— Отличная вещица, — Фазиль вертел в руках перстень. И всё же алчность не окончательно лишила ясности помыслов, вспомнил: — Попрошу второй.

С явной неохотой купец протянул перстень с изумрудом — почти оторвал частичку себя.

— Великолепное приобретение, — торжествовал Губач. Оказалось, что перстни соскальзывают с его пальцев, но гном не расстроился, с апломбом бросил: —Желаю удачной торговли. — Засеменил прочь из переулка.

Когда Фазиль скрылся из виду, Томас облегчённо вздохнул:

— Наконец-то.

Рука коснулась коры мимозы, плечи расправились, карие очи блеснули. Ребро ладони с шипением рассекло застоявшийся воздух, и синие искры ниспали к ногам. Купец шагнул в обрамлённый пурпурным свечением, чёрный зев портала. Миг — и переулок пустовал.

Люди слушающие рассказы об Аркадии реагировали по-разному. Одни с трепетом замирали, тщась уловить каждое слово о великом городе магов. Другие в ужасе затыкали уши и молились Творцу, дабы не ниспослал гнев могущественных чародеев. Однако любой, кто попадал в Аркадию, заворожено зрел на достижения архитектурной мысли. Особенно прекрасно город выглядел в лучах солнца. Сегодняшний полдень — не исключение. Занимавшая практически всю Аркадию белоснежная Академия искрилась степами, высоченными башнями, черепичными крышами. Безупречная белизна слепила глаз, и лишь изредка плоть учреждения марали чёрные окошки и дубовые двери. Тончайшие шпили пронзали лазурь небес, неся раздвоенные алые вымпелы, которые, схоже змеиным языкам, вились на ветру. Значение вывешенных вымпелов знали все даже в самых захолустьях Кадара. Стартовала неделя испытания неофитов. Студентам предстояло доказать, что не зря учились три года; ежели смогут — получат право на экзамен, а там уже и до звания соискателя недалеко, тогда-то и начнётся настоящее обучение.