Хозяин тумана - Томас Барнс

Томас Барнс

Хозяин Тумана

Глава первая

Последний день Наккута

Неистовые атаки вспыхивали одна за другой. Люди-крысы метались и бесновались за высоким забором, пытаясь прорвать плотную оборону кандианцев. На надежную ограду почти каждое мгновение накатывались волны мощного натиска.

Массивное, тяжелое бревно обрушивалось на закрытые ворота, преграждавшие доступ во внутренний двор. Срубленный ствол могучей пальмы, качавшийся на сотнях цепких крысиных лап, через равные промежутки времени с тяжким грохотом врезался в самый центр прочных створок. Тесно пригнанные друг к другу основательные эбеновые брусья, из которых были сделаны ворота, сначала отражали удары, и на твердой поверхности полированного черного дерева не оставалось даже и следа. Надежные высокие створы в первое время удерживались на месте, но вскоре и они не выдержали, стали давать слабину. То и дело раздавался громкий треск, и ворота заходили ходуном, начали угрожающе качаться.

Усиливались и свирепые порывы ветра, хлеставшего людям-крысам в спины и точно подгонявшего их, толкавшего на новые таранные атаки. Зловещие черные тучи наплывали на последний оплот защитников, заволакивали небо и смыкались над Небоскребом сплошной жирной пеленой.

Бесчисленные стаи оглушительно кричащих птиц беспрестанно кружили в воздухе. Стаи носились в разных направлениях с немыслимой скоростью, постоянно налетая друг на друга и сплетаясь в гигантские клубящиеся фигуры, каждое мгновение менявшие форму.

Какими бы ни казались прочными эбеновые ворота, но выдержали они недолго. Лишь десяток мощных ударов потребовался для того, чтобы ворота отчаянно заскрипели и зашатались. Вскоре, после особенно яростного толчка, они настежь распахнулись, и обе половины с грохотом разлетелись в разные стороны.

Раздался дружный торжествующий вопль. Через мгновение створы вообще были сорваны с петель и снесены напрочь, отброшены от высокой ограды. В этот же момент внутрь двора вместе с порывами ветра вкатились своры красноглазых мутантов, — все внутреннее пространство стало заполняться обезумевшими от злобы и ненависти, отчаянно вопящими людьми-крысами.

Все они торопились прорваться внутрь, поэтому в проеме ворот возникла невероятная давка. Плотная масса мускулистых тел, поросших серой жесткой щетиной, сгущалась около прохода, беспорядочно колыхаясь в завихрениях пыли.

Некоторые лемуты пробовали ворваться другим путем, минуя узкие ворота. Эти люди-крысы пытались преодолеть защитные ограждения с помощью лап и когтей. Они карабкались вверх по отвесным стенам, и кому-то это удавалось сделать, хотя многие обрушивались вниз, не достигнув верхнего края ограды. Сорвавшиеся на землю летели обратно вниз с истошным, пронзительным визгом, судорожно изгибаясь всем телом, и тот, кто попадал под когтистые лапы своей разъяренной стаи, мог сразу попрощаться с жизнью. Шансов на то, чтобы подняться снова, не оставалось никаких.

Крысиные кости хрустели под многочисленными заскорузлыми пятками их сородичей, снизу от земли доносилось отчаянное верещание и предсмертные хрипы. Никто из обезумевших лемутов не обращал на них внимания, думая только о спасении собственной жизни. Опасность приводила всех в безумие.

Шел роковой шесть тысяч четыреста семьдесят девятый год. Приближалось грозное наводнение, навсегда перекроившее карту Канды.

Холодные волны Внутреннего моря, несколько тысяч лет назад образовавшегося в результате слияния Великих североамериканских озер, вышли из берегов. Серые воды безжалостно пожирали огромные пространства равнинных лесов Тайга. Вода не останавливалась, а неумолимо приближалась к Наккуту, к одному из уцелевших после Смерти городов Канды, с древности раскинувшемуся на высоком живописном холме.

Многие животные, обитатели окрестных лесов, не смогли спастись от стремительного наводнения и уже погибли в ледяных волнах. Но люди-крысы, обитавшие прежде в чащах, не желали сдаваться разбушевавшейся стихии. В отчаянии они всей стаей пошли на приступ древнего Небоскреба, внутри которого им только и оставалось надеяться на спасение.

Шел роковой шесть тысяч четыреста семьдесят девятый год, но лемуты об этом не подозревали, ведь время для них словно не существовало. Время стояло для них на месте, и люди-крысы сильно удивились бы, узнав, что в мире течет уже седьмое тысячелетие от Рождества ненавистного им Распятого Спасителя.

Мерзкие твари не всегда обитали на Земле. Десятки сотен лет назад мало кто из людей мог предположить, что когда-то на свет появятся такие страшные грызуны, — огромные, в рост человека, и обладающие подобием человеческого разума.

Племя людей-крыс никогда не возникло бы в естественных условиях. Оно появилось только в результате чудовищных мутаций живой природы, только после того, как голубая планета содрогнулась от ужасной ядерной катастрофы, именуемой просто и страшно — Смерть.

Тогда погибли многие, очень многие живые разумные существа, а уцелевшие вынуждены были измениться, чтобы выстоять. Сотни других видов казались созданными более совершенно, но оказались менее приспособлены к борьбе за выживание и вымерли после катастрофы. С тех пор миновало уже почти четыре десятка столетий, и из трещин ужасных язв, покрывших планету после Смерти, уже начали появляться ростки новой жизни, порой причудливой и ужасающей.

Небольшие по размерам крысы, ничтожные млекопитающие, на первый взгляд были обречены на исчезновение, но все произошло по другому сценарию. Они исступленно размножались, сопротивляясь смертоносному дыханию радиации. Тела мелких грызунов увеличивались в размерах от поколения к поколению, зачатки их разума упорно не сдавались, а своеобразное сознание цеплялось за существование.

Принц Таррейтал Вингмохавишну, восемнадцатилетний сын покойного правителя Наккута, с ужасом смотрел на беснующуюся стаю огромных лемутов. Он наблюдал за ними из узкого окна своей личной обсерватории, устроенной под крышей Небоскреба, древнего многоэтажного здания восьмигранной формы. Раньше он мог проводить долгие часы в обсерватории, изучая звездное небо, но сейчас уютное помещение уже не казалось ему, как раньше, надежным убежищем, спасавшим от всех жизненных трудностей.

До его слуха снизу доносилось мерзкое верещание людей-крыс. Воинственные вопли и яростный визг не заглушались даже завываниями безжалостного ветра и криками бесчисленных птиц, кружащих над Небоскребом.