Слёзы волхвов - Номен Нескио

– А где моё богатство тогда?

Есть такой город, Антиохия, – ответил Йешуа, – Всё будет там…

Поняв, что в настоящий момент ему разбогатеть не придётся, мальчишка в нетерпении задёргал плечами желая побыстрее освободиться от рук надоедливого путника. Неотрывные и более важные дела не позволяли ему заниматься пустой болтовнёй, и он снова запищал:

– Да отпусти же меня! Иначе я позову солдат!

Он разжал руки, и мальчишка, почувствовав свободу, кинулся прочь, попутно перевернув один из выставленных для продажи глиняных кувшинов рядом с мастерской гончара. Кувшин покатился под уклон и упёрся в ногу путника, одетую в стоптанный сандалий перемотанный шнурками— срохами. Выскочивший хозяин лавки погрозил кулаком вслед убегавшему мальчишке, потом направился к Йешуа, по пути подобрав отколовшуюся ручку сосуда:

– Что тут поделать! Вот незадача-то, ну прохода нет от этих мальчишек, – потом обратился к путнику. – Ты видел?

– Видел, – не дожидаясь обозначения предмета обсуждения, ответил он.

Подняв сосуд, он внимательно осмотрел его и протянув кувшин мастеру, произнес:

– Вот, возьми свой кувшин. Он в целости. Ты ошибся, добрый человек.

Гончар осмотрел его и с удивлением произнёс:

– Действительно он цел. А как же это… – он перевёл взгляд на руку, в которой держал ручку.

Ладонь была пуста.

Гончар продолжил:

– Хорошая глина. Я один знаю это место, где есть такой материал. Грамотный замес и нужная выдержка при обжиге. Кого попало на меха не поставишь. А так бы мог разбиться.

Он был горд собой. И всё ещё рассматривая своё изделие, развернувшись, направился к своей мастерской, абсолютно не обращая внимания на путника, с головой погружённый в своё ремесло, тем не менее, не переставая думать о ручке. Дойдя до порога, гончар оглянулся вслед незнакомцу, и произнес, опять внимательно рассматривая кувшин:

– И как же всё—таки… а это… – он снова взглянул на ладонь сжимающую отколотую ручку, вновь появившуюся невесть откуда, потом махнул рукой и, улыбаясь, подумал:

«А Боги тут не причём. Это я так сделал».

«Он подошёл к многочисленным мискам, плошкам, тарелкам, кружкам, сосудам, стоявшим на земле, и взирал на них как любящий родитель, всё ещё держа в руках упавший кувшин, не решаясь поместить его к своим собратьям.

– Сделаю из него образец! А ты прощай, иди своей дорогой и спасибо тебе, – произнес мастер, прижимая ещё крепче к груди своё изделие, и опустив уже ненужную ручку в жерло кувшина, осторожно понёс его в свою лавку.

Перед тем как зайти, он в очередной раз посмотрел в ту сторону, куда направился незнакомец, ещё некоторое время он был виден, но вскоре скрылся, повернув за угол. Гончар на мгновение задумался, непонятное беспокойство не оставляло его. Он ещё раз взглянул на кувшин, для пущей убедительности, человек подёргал ручку сосуда, убедившись, что она на месте и пытаясь отогнать охватившее волнение, скрылся в лавке.

Глава 3

Приглашение

Йешуа ха Машиах – Иисус Христос.

Апостолы:

Кефа – Пётр.

Адир – Андрей.

Йааков бенЗавдей – Иаков Завадеев.

Иоханан – Иоан.

Пинхас – Филипп.

Нетанель – Варфоломей.

Теом – Фома.

Алфей – Матфей.

Яков бен Алеф – Яков Алфеев.

Леввей – Иуда Иаковле.

Шимон Кананит – Симон Зелот.

ЙеГуда Искариот – Иуда.

Если бы можно было присмотреться к одному единственному человеку, шествующему по улицам Иерусалима тем ранним утром, то во всех его действиях угадывалась некая необычайность, заключаемая вовсе не в праздности его времяпрепровождения. Появившись невесть откуда, в полном одиночестве он казалось, просто гулял по городу, наслаждаясь его видами, но вот иногда, то и дело к нему присоединялись люди одетые в эфоды, туники и хитоны разного покроя, и через проведенное в наблюдениях время, становилось ясно, что это были не случайные спутники или знакомцы. Иногда человек, облачённый в длинный белый хитон, обращался к своим спутникам и между собеседниками возникали разговоры, которые вовсе не были похожи на пустяковую болтовню. Всё общение имело глубокий смысл. Группа людей шла неравномерно, иногда они и вовсе останавливались, собираясь в круг, и тот человек с редкой светлой бородкой и убранными длинными волосами, спадающими на плечи, то выслушивал внимательно, то говорил что-то сам, жестикулируя руками. Проходившие мимо жители вели себя по-разному, одни замедляли свой ход, присушиваясь к говорившим, а то и просто останавливались и становились немыми участниками беседы, находились и такие, которые абсолютно не обращали ни какого внимания, занятые своими более срочными делами, чем участием в таких собраниях. Именно к ним вскоре приблизился один человек, отделившись от группы своих товарищей, словно решившийся на какой-то смелый поступок.

Помявшись немного, он дёрнул за рукав одежды стоявшего с краю одного из сопровождавших Иисуса по имени Леввей и тихо произнёс:

– Я хочу обратиться к этому человеку. Я знаю его. Это Йешуа из Назарета.

Леввей с удивлением посмотрел на мужчину и спросил:

– Как твоё имя?

– Моё имя Исая. Я недавно встречался с Ним.

Кивнув головой Леввей, протиснулся между остальных учеников и приблизившись к Йешуа произнёс указывая рукой:

– Учитель, тут один человек… Он утверждает, что ты знаешь его. Его имя Исая.

Йешуа поднял голову, разыскивая взглядом уже знакомое лицо. Заметив это, Исая выступил вперёд и, приподнявшись на цыпочках, поднял вверх руку желая быть увиденным. Йешуа заметил своего ночного знакомого и, протянув в ответ руку, произнёс:

– Подойди, Исая. Конечно же я помню тебя, надеюсь причины увидеть меня у тебя совершенно другие нежели прежде.

Исая протиснулся сквозь толпу, и подошёл к Йешуа немного склонив голову, произнёс:

– Йешуа, теперь я выступаю просителем. Позволь.

– О чём же ты просишь, Исая?

– Один человек, по имени Симон, он приглашает тебя разделить с ним трапезу в его доме.

Исая указал на троих мужчин стоявших чуть поодаль. Заметив, что на них обратили внимание, они стали любезно раскланиваться, добродушно улыбаясь. Посмотрев на это, Исая продолжил:

– Симон, за которого я прошу, вон тот мужчина, что стоит крайний справа. Не отказывай ему. Он не решился подойти, потому как считает, что заговорить с тобой первым, он недостоин.

– Вот как? – изумился Йешуа. – Не сомневаюсь, что у него добрые намерения, от чего же он так унижает себя?

Казалось, что Исая совершенно не обратил внимания на Его слова, спросив:

– Так ты придёшь? Что мне передать просителю?

Йешуа улыбнулся и ответил:

– Если меня ждут, то я приду. Так и передай.

Исая вежливо поклонился и отошёл в сторону, а затем, резко развернувшись, быстрыми шагами приблизился к группе мужчин в богатых одеждах и стал им что-то говорить, показывая на Йешуа и его окружение.

Уже через час Йешуа и его спутники стояли у дома Симона, что располагался недалеко от иерусалимского храма. Сам хозяин радушно встречал своих гостей, но кажется, что он ждал одного лишь Йешуа и ни как не рассчитывал на приход остальных. Во дворе, как и в самом доме, собралась большая толпа, которая радостно приветствовала гостя, что вызвало его неподдельное удивление. В большой зале для гостей был накрыт стол, но вот кресло, на которое указал хозяин, было на некотором удалении и создавало впечатление, что яства на гостя не рассчитаны, но казалось, что он совершенно не обратил на это внимание и, следуя приглашению Симона, расположился в кресле, с интересом разглядывая собравшихся людей. Установилась некоторая пауза.

Йешуа улыбнулся и произнёс:

– И так, благородный Симон, ты меня звал и я пришёл!

Остальные гости хозяина приветливо загалдели сидя за столом.

Симон поднял руку и, улыбаясь, произнёс:

– Прежде всего, я благодарен тебе, за то, что ты так быстро откликнулся на предложение. Я, и мои друзья, – он указал на собравшихся. – А так же остальные…. Здесь в Иерусалиме несколько наслышаны о тебе, человек. И хотели бы тебя послушать. Мы, знатные граждане этого города и, как видишь, не гнушаемся присутствием простых людей.

Он указал на домашнюю прислугу и толпу, последовавшую за Йешуа с улиц города вместе с учениками.

Йешуа слегка поклонился и произнёс:

– Но как видишь, и я незнатного сословия и более близок к тем людям, что толпятся у тебя во дворе и у дверей дома.

Хозяин улыбнулся:

– Однако, если не ошибаюсь, они называют тебя царём! И, так понимаю, что речь идёт о каком-то особом царстве. Полагаю, что ты не станешь претендовать на жезл тетрархов или посох первосвященника и уж тем более, на корону императора Тиберия. И я хочу заметить, что провозглашающие тебя, люди не самого большого достатка, вернее сказать, совсем неимущие…. Как такое может быть?