Три года (ЛП) - Сен-Жермен Лили

— Ничего не трогай, — предупреждает он.

— Я бы об этом не мечтала, — отвечаю.

Интересно, смогу ли я закрыть дверь достаточно быстро, чтобы запереть его здесь, а затем убежать, но пока я изучаю дверной косяк, желание бежать внезапно подавляется чем-то твердым в моей спине.

— Рад видеть меня? — говорю я, чертовски раздраженная тем, что он приставил мне к спине пистолет.

— Что-то в этом роде, — отвечает он, выводя меня из комнаты, где я провела последний месяц или, возможно, больше.

Сейчас день, и пока я иду по коридору, мои глаза болят. Я щурюсь, позволяя этому парню вести меня бог знает куда. Когда мы добираемся до закрытой двери в другом конце коридора, он жестом предлагает мне открыть ее.

— Что здесь? — интересуюсь я.

— Там тебя не застрелят, — отвечает он. — Чего не могу гарантировать, если останешься здесь.

Я закатываю глаза и поворачиваю дверную ручку, толкая дверь. Ванная комната. Боже мой, он действительно разрешает мне принять душ? Смотрю на него недоверчиво, и он показывает пистолетом.

— Зайди и помойся. Там есть одежда. Если ты попробуешь что-нибудь устроить, ты блядь мертва. Понятно?

— Абсолютно. Мистер…?

— Мистер Прими-чертов-душ, прежде чем я передумаю.

Он снова показывает пистолетом, на этот раз более агрессивно, и я направляюсь в душ. Ничего особенного, но у меня на коже осталась кровь месячной давности, и мне не терпится смыть ее хоть немного.

— Подожд», — говорю я. — Где Дорнан?

Его лицо напрягается, и он делает шаг вперед, тыкая меня в грудь. Попадает в то место, где Дорнан вонзил свой нож, в мягкий участок кожи над моим сердцем, и я вздрагиваю, когда едва зажившая рана снова открывается, и свежая кровь расцветает пятном на тонкой белой футболке парня.

— Дерьмо, — говорит он. — Что, черт возьми, с тобой случилось»

Я смотрю на него с презрением, боль в открытой ране злит меня.

— Я убила слишком много братьев-цыган, — говорю резко. — Тебе лучше следить за мной.

Он смеется.

— Девушка, — говорит он, закрывая дверь и проходя мимо меня, включает горячую воду, — у тебя не хватит сил нажать на курок, если я сам отдам тебе этот пистолет. Иди в гребаный душ и смой с себя эту кровь и дерьмо.

Я отворачиваюсь от него, сбрасываю футболку, скатываю ее в комок и швыряю в угол. Прикрывая грудь руками, я ступаю под горячую воду.

Это настолько потрясающе, что я совершенно теряю желание спорить или язвить с этим парнем. Просто молюсь, чтобы он не попытался ничего сделать со мной. У меня сейчас действительно нет сил отбиваться от кого-либо.

Я чувствую легкий ветерок и смотрю вверх, чтобы увидеть, как включается вытяжной вентилятор, но внезапно парень бросается на меня. Я задыхаюсь, когда он обхватывает огромной рукой мое горло, другой — мой рот, и отталкивает меня в угол душа.

— Ты меня узнаешь? — шипит он мне на ухо, прежде чем снова взглянуть на меня своими безумными голубыми глазами. Я на мгновение перестаю бороться, думая об этой возможности. — Кивни, если да.

Я киваю, потому что узнала его в тот момент, когда увидела, но не могу вспомнить, где мы встречались.

— Ты помнишь, кто я?

Решительно качаю головой, потому что нет. Я понятия не имею. Помню, как был шокирована и напугана, и помню, что это было давно, но не могу вспомнить, где и как.

— Это хорошо, — шипит он. — Давай это так и оставим.

Я обмякаю под его хваткой, его слова болезненно звенят в моих ушах.

— Прими чертов душ, — говорит он уже громче.

Парень отступает назад и снова вытаскивает пистолет, неподвижно вставая между мной и дверью, предупреждающе постукивая им по ноге.

Я массирую горло и отступаю под струю, больше не заботясь о том, что он видит. Боковым зрением я вижу, как ручейки моей крови смываются с меня и стекают в канализацию, но не отвожу от него глаз.

— Время вышло, — рявкает он. — Выйди и оденься.

Медленно киваю, выключаю воду и беру полотенце, которое он мне протягивает, как послушный маленький ягненок. Я вытираю большую часть воды, прежде чем повесить полотенце обратно на крючок и одеться в одежду, которую он мне протягивает. Черная футболка большого размера и пара серых спортивных штанов, которые подчеркивают мою радикально уменьшившуюся фигуру. Нижнего белья нет, но меня это не волнует. Я складываю свободный материал спортивных штанов на одну сторону и завязываю грубый узел, чтобы они не соскользнули с меня.

Парень показывает пистолетом, чтобы вышла из ванной, и я выхожу, медленно и неохотно. Он проводит меня по коридору обратно в мою ужасную маленькую тюремную камеру, и я почти плачу, когда подхожу к двери.

— Твои глаза такие же, как у нее, — небрежно говорит парень, и у меня в горле возникает комок.

— Что?

Я помню, что больше не ношу синие контактные линзы и что мои глаза снова приобрели свой естественный зеленый цвет, как глаза моей матери. Моя мать.

— Она здесь? — пронзительно спрашиваю я, и парень отталкивает меня назад.

— Замолчи! — шипит он. — Возвращайся туда и жди.

Он поднимает брови и делает акцент на ожидание, и я думаю, что он говорит мне подождать его? Но опять же, возможно, он даже не настоящий.

— Как тебя зовут? — спрашиваю еще раз.

Парень игнорирует меня, заталкивает обратно в камеру и протягивает свежее ведро. Прекрасно. Я решаю, что пока он не скажет мне свое имя, я дам этому ублюдку прозвище. Проспект. Ему это подходит.

— Подожди, — шепчу я, кладя руку ему на плечо, когда он поворачивается, чтобы уйти. — Почему ты сегодня здесь? Где Дорнан?

Его глаза затуманиваются, когда он на мгновение поворачивается ко мне.

— Он хоронит своих сыновей, — говорит он.

Я отпускаю руку, когда на моем лице появляется жестокая улыбка, такая широкая, что мне кажется, что мое лицо вот-вот треснет пополам.

Он поднимает брови и выходит в коридор.

— Ты самая странная девушка, которую я когда-либо встречал, — отзывается он, хлопнув за собой дверью.

Похороны. Как вкусно.

Дремлющая месть внутри меня снова оживает, неся на крыльях вновь обретенной надежды, какой бы мимолетной она не была.

Глава 7

День действительно роскошный, по крайней мере, для сумасшедшей девушки. Я забиваюсь в угол в своей новой одежде, и открытая рана, в которую превратился мой живот, даже на какое-то время перестает кровоточить.

Я скучаю по солнцу. Большую часть времени в этой комнате светло — лампочка почти никогда не гаснет — но это ненастоящее.

Здесь нет ничего реального, кроме боли.

Я размышляю о своем будущем, ожидая возвращения Дорнана. Знаю, что он придет за мной после похорон. Он заставит меня заплатить. Адреналин и страх сжимаются в клубок у меня в животе, пока я жду, когда он придет и причинит мне боль. Может быть, он изнасилует меня снова. Может быть, он приставит пистолет к моей голове и заставит меня встать на колени. Или, может быть, он вырежет мое сердце и съест его на десерт.

Я с силой подпрыгиваю, когда дверь распахивается, и мои ожидания стоят в дверном проеме. Его глаза покраснели, и я чувствую запах бурбона, исходящий от него волнами. Запах такой сильный, как будто он в нем искупался.

На нем костюм и он держит портфель, и каждый сантиметр моей кожи покрывается мурашками, когда я широко ему улыбаюсь.

— Они были открытыми или закрытыми? — спрашиваю я, ухмыляясь так же, как он. Потому что я знаю. На нем костюм, выглаженный и аккуратный, в кармане рубашки — белая лилия смерти.

— Что? — спрашивает он, слегка невнятно произнося слова. Я считаю, что он немного пьян, но недостаточно, чтобы получить какое-либо реальное преимущество.

— Гробы, — мурлычу я. — Насколько все было плохо? Могу поспорить, что эти мальчики очень сильно обгорели.

— Чертова шлюха, — ругается он, роняя портфель на землю.

Когда он бросается ко мне, я отшатываюсь назад, пытаясь вырваться из его хватки. Когда его руки приближаются ко мне в попытке захвата, я соскальзываю по стене и бросаюсь в небольшое пространство, которое он оставил открытым рядом с собой. Как только я оказываюсь позади него, он разворачивается и рычит, но прежде чем он успевает меня остановить, я поднимаю стул и наношу удары ногами.