Треснутый графин - Алексей Валерьевич Воскресенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далёкая страна. Лететь девять часов. Тропический климат. Единственный плюс — отец теперь был первым консулом, а он первым поваром. Всё было как всегда. Быстро пролетели три года. Уже готовились к отъезду. И по традиции местный правитель пригласил всех на прощальное сафари. Сергей, как ответственный за кормление высоких чинов, тоже был приглашён. Сначала ехали на машине, потом час летели на вертолёте, ещё час тряслись на джипах. Прибили всей кучей, какую-то антилопу. И приказали её для всех приготовить. Вот и всё сафари. Красота конечно отменная. Природа, буйство зелени, стада экзотических животных. Но климат! Только что прошёл сезон дождей. Сырь, влага, мошкара. Одежду от влаги можно выжимать руками. Поели, попили за дружбу наших стран и назад.
Через три дня отъезд. Улетали так же самолётом девять часов полёта. Отцу стало плохо в самолёте. Температура, озноб, обильный пот. Его сразу в отдельный бокс и врача туда. Когда прилетели, отца без сознания отнесли в ожидавшую у трапа машину скорой помощи. Сергей узнал у знакомых — отвезли в Кремлёвскую больницу. На следующий день на работе сказали, что отец на сафари заразился какой-то редкой тропической болезнью. А почему он, а не все? Сергей тоже был на сафари и не заразился. Оказалось, отец во время загона этой антилопы оступился и провалился в лужу с головой. Ничего страшного, он быстро встал и пошёл, но водички из тропической лужи он видно глотнул.
Вернулся врач дипмиссии из больницы. Сказал, что консул в сознание пришёл, но плох, очень плох. Зовут всех родственников и друзей посетить больного. Сергей понял, что это серьёзно. Надо ехать.
Когда он приехал, в приёмной толпилось много элитного народа. Все уже посетили больного и обсуждали диагноз с лечащим врачом. Оказывается, противоядие есть, сыворотку против этой болезни влили в капельницу, вставили катетер в вену, но проблема в том, что она не может войти в кровь.
Организм больного слабеет с каждой минутой.
Давление падает, оно уже критическое. Чтобы лекарство дошло до клеток организма нужно повысить давление крови, а как его повысить, если лекарство для повышения давления даже не вливается в сосуды. Возле палаты стояла жена отца с нотариусом, шелестела бумагами. Наверно о наследстве. Сергей подошёл к врачу.
— Пустите меня к больному, — попросил он.
— А вы кто? Сейчас можно зайти только близким родственникам, с нотариусом, — ответил врач.
— Я повар, но ближе меня у него никого нет. Мне нужно только 15 минут. Я для него сейчас лучшее лекарство.
Жена отца с нотариусом всё это слышала. Она была умная женщина и тоже любила отца. Какая-то догадка блеснула в её глазах.
— Пустите его. Нам все равно нужно время разложить и согласовать нотариальные бумаги, — попросила она врача.
Сергей вошёл в палату. Отец лежал на кровати. Две капельницы бесполезно были воткнуты в разные руки. Жидкости в них были неподвижны. Застывшая в сосудах кровь не пускала лекарство в организм. Больной был в сознании, но не мог говорить. Открытые глаза смотрели на Сергея как смотрят на людей в последний раз. Сергей решил рассказать всё. Потом больше не будет ни времени, ни слушателя. Он подошёл к кровати, сел на стул. Вдохнул, выдохнул, ещё раз вдохнул и произнёс: «Я твой сын». И начал рассказ. Он говорил спокойно, непрерывно и чётко. Про студента Андрея, про мать повариху, как он родился, и как они жили с матерью. Как она его любила. Про «серёжку» — родинку в ухе. Про английский и баскетбол. Про кулинарные рецепты и приём в Кремле по телевизору. Про конкурс и фирменное блюдо для него по рецепту матери. Как он похож на него и про свою родинку в ухе. Как мать запретила ему говорить про себя, потому что любит его и боится, что это нарушит его покой. Про то, что он гордится какой у него отец. Он говорил ещё бы. Но в дверь постучали. Пора было уходить. Сергей взял больного за руку и сказал:
— Отец, выздоравливай. Тебе ещё внука посмо-треть надо.
Сергей направился к двери и обернулся. Что-то изменилось в отце. Взгляд оживился. Пропала бледность. В трубках пошло движение. Сергей вышел из палаты. Нотариус с женой, с бумагами направился к палате.
— Вы нас задерживаете, молодой человек, — раздраженно прошипела жена.
— Рано вы мужа закапываете. Капельница заработала. Он ещё поживёт, — повернувшись в их сторону и глядя на жену, произнес Сергей.
И медленно пошёл по коридору. Врач с женой, нотариусом и медсестрой вбежали в палату. Две капельницы работали. Лекарство входило в вены. Больной порозовел и даже сделал движение рукой.
— Сестра, приготовьте новые капельницы на смену. Прошу всех выйти из палаты, нам больного лечить надо, — сказал врач. — Я сейчас.
Врач вышел вместе со всеми из палаты и догнал Сергея на выходе из больницы.
— Теперь всё будет хорошо. Лекарство войдёт и он выздоровеет. Что, что вы ему сказали? — задал он вопрос Сергею. — Почему поднялось давление, и заработала капельница? Какой у вас был разговор?
Сергей остановился, обернулся к врачу и радостно сказал:
— Какой разговор говорите. Да обычный разговор. Разговор о жизни, о которой он даже не знал, — и, хлопнув врача по плечу, Сергей пошёл к выходу.
Один прыжок
Лето выдалось сухим и жарким. В летние лагеря воздушно-десантного училища на военные двухмесячные сборы прибыла очередная партия выпускников института физкультуры. Статные, красивые парни радостно выгружались из автобусов. За плечами у каждого пять лет военной кафедры в институте. Осталось пережить эти сборы, и звание лейтенанта ВДВ у тебя в кармане. Офицеры, инструкторы из училища, любили эти сборы за контингент. Все как
