Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений - Александр Черницкий

Власти пребывали в полной растерянности. Разбираться с заложниками выпало премьер-министру Черномырдину, чьим главным качеством была непотопляемость. Сейчас на Виктора Степановича давили со всех сторон. «Силовики» и думское большинство требовали взять больницу штурмом. Оппозиция, СМИ и страны Запада поддерживали требование Басаева, хотя для отвода глаз осуждали захват заложников как акт терроризма.

Кризисный штаб начал действовать лишь 16 июня, направив в больницу для переговоров проживавшего в Буденновске чеченца без ясных полномочий. Чтобы подхлестнуть власти, Басаев запретил медперсоналу больницы отвечать на телефонные звонки. Жители города пришли в ужас, поскольку лишились последней ниточки, связывавшей их с родными.

И Черномырдин сдался. В 16.00, спустя ровно двое суток после выдвижения ультиматума, Басаев услышал заявление премьера по московскому радио: «Правительство гарантирует немедленное прекращение огня в Чечне… После освобождения заложников Басаеву и его людям будет непременно предоставлен транспорт и сопровождение с гарантией безопасности…»

«Силовики» пришли в возмущение. Им удалось склонить на свою сторону Бориса Ельцина, и вскоре после рассвета 17 июня 1995 года спецназ пошел в атаку. Этот субботний штурм не был подготовлен заранее. О взаимодействии между подразделениями никто не позаботился. Ни о каком молниеносном захвате здания не было и речи: штурм захлебнулся в самом начале.

Опытные боевики прикрывались заложниками, как живыми щитами. В ходе изнурительного 4-часового боя погибли около 100 заложников и рвавшихся к ним на помощь офицеров; потери басаевцев оказались вдвое меньше. Освободить удалось лишь людей из неврологического и травматологического отделений, которые бандитам было сложно охранять. Свыше 400 человек были ранены. Под вой сирен «скорые» свозили в Буденновск донорскую кровь со всего Ставрополья.

Сергей Ковалев торжествовал: он с самого начала настаивал на безусловном выполнении требований Басаева! Правозащитник обратился к Черномырдину с предложением вступить в прямые телефонные переговоры с террористами. Когда в больницу пропустили журналистов с фото- и телекамерами, Шамиль почуял запах близкой победы.

Утром в воскресенье 18 июня премьер-министр России позвонил в захваченную больницу. Чтобы у Басаева не было сомнений в том, что он разговаривает с именно с Черномырдиным, в кабинете премьера расположились оператора торы ТВ. Вместе со всей страной Басаев видел своего высокопоставленного визави на экране телевизора.

— Говори громче, Шамиль Басаев, — кричал в трубку взволнованный Черномырдин. — Плохо слышно!

В ответ звучал глухой, хриплый голос Басаева. Он упивался славой: прежде такой чести не удостаивался ни один полевой командир, ни один чеченец! Он, недоучка Шамиль, служивший в Советской Армии в аэродромной команде, поставил на колени великую державу! Потный, затянутый в строгий костюм Черномырдин попросил «не поддаваться на провокации» и обещал перезвонить.

Во время второго «сеанса связи» премьер согласился практически со всем, что потребовал террорист. Выкрутив руки огромной стране, Басаев уже к полудню освободил первую партию заложников. СМИ захлебывались от удовлетворения: оказывается, с чеченцами можно договориться, если захотеть! Оказывается, чеченцы, как вполне цивилизованные люди, четко выполняют обещания!

Черномырдин вновь позвонил Басаеву и гарантировал безопасное возвращение его отряда в Чечню. Назавтра в 5.15 утра к больнице подкатили 3 «Икаруса» и рефрижератор для трупов боевиков, которые пока лежали в больничном морге. Басаев составил список масс-медиа, представителей которых он готов был взять в «Икарусы», чтобы обеспечить свою безопасность по дороге. В их число попали британская Би-Би-Си, американская Си-Эн-Эн, немецкий «Шпигель», ряд российских газет и телекомпаний.

Под «охраной» журналистов к 17.00 Басаев освободил всех заложников, которых удерживал свыше 6 суток. Боевики с представителями медиа расселись по автобусам и в сопровождении милиции тронулись в обратный путь. Над опустевшей больницей реяло зеленое знамя ислама. Всего в Буденновске погибли 143 человека — не считая 58 «шахидов», которые замыкали колонну на полках рефрижератора.

Премьер-министр сдержал слово: ни одна из многочисленных возможностей для штурма колонны не была использована. Излишне говорить, что Басаева встретили в Чечне как национального героя. Дело не только в обещаниях Черномырдина. Накануне рейда муллы отпели всех его участников. Чеченцы отдавали себе отчет, что на любом блок-посту федералы могут заподозрить неладное. Блокировать колонну КамАЗов на горной дороге несложно: достаточно направить навстречу ей и вслед ей по одному танку или БТРу.

Однако честных солдат и милиционеров чеченцы на всем пути так и не встретили. Грузовики с вооруженными боевиками проехали по контролировавшимся федералами северо западным районам Чечни. Пересекли границу с прифронтовой Северной Осетией. Прокатившись по зоне чрезвычайного положения, достигли единственного открытого тогда моста через Терек.

На здешнем блок-посту досматривались все, решительно все автомобили. Но — не КамАЗы Басаева. Они перебрались на другой берег, достигли границы Ставропольского края. Отсюда можно было ударить по Минеральным Водам, Пятигорску, Кисловодску… Но Басаев рассудил, что никому не известный Буденновск защищен гораздо хуже.

На протяжении всего 300-километрового пути из горной Чечни до Ставрополя Шамиль раздал армейским блок-постам, сотрудникам ГАИ, патрулям местных администраций, экологическим дружинам и прочим рэкетирам около $9000.

Президент Дудаев наградил всех участников рейда званием «Герой Чечни», басаевские замы Асламбек Исмаилов и Турпал Мовсаев, а также знаменоска Раиса Дундаева стали кавалерами ордена «Честь нации». Сам Шамиль «за особые заслуги перед Отечеством, проявленные мужество, самоотверженность по отражению российской агрессии» был произведен в «бригадные генералы».

По Чечне прокатился слух, будто буденновский рейд Басаева — это чир, кровная месть за гибель всей его семьи из 11 человек. Дом Шамиля действительно был разрушен с воздуха 3 июня 1995 года: погибли его сестра Зинаида с детьми и дядя Хасмагомед Басаев. Но супруга Шамиля вместе с его крошечным сыном находилась в безопасности у родителей в Абхазии. Тем не менее образ Басаева приобрел трагические черты и совершенно покорил чеченцев. Басаева стали называть «Шамиль Второй» — в память о неугомонном имаме Шамиле, который свыше 40 лет сражался с царскими войсками в XIX веке.

Командующий Объединенной группировкой федеральных войск Анатолий Романов приказал прекратить боевые действия уже со 2 августа. Войска были отведены от чеченских населенных пунктов на несколько километров.

Генерал-лейтенант Романов был уверен в том, что чеченцы так же хотят мира, как и он сам.

В ответ Аслан Масхадов принял заведомо невыполнимое для себя условие — роспуск всех незаконных вооруженных формирований. При всем желании начальник дудаевского штаба не властен был распустить отряды из представителей других тейпов.[24]

Ему, выходцу из тейпа аллерой, никак не желали подчиняться ни сам Басаев из тейпа беной, ни Руслан Гелаев из тейпа зумсой, ни тем более Хаттаб, предводитель арабских наемников.

Пока в Грозном под эгидой ОБСЕ шли бесплодные переговоры, сепаратисты зализывали раны, пополняли свои ряды и запасы оружия, готовились к зиме. Для отвода глаз боевики сдавали в милицию старые и сломанные стволы, да к тому же за приличное вознаграждение. В высокогорных селах полным ходом шла подготовка молодых боевиков.

К концу августа инфраструктура чеченского террора была восстановлена. Возобновились атаки на блок-посты, отделения милиции, расположения российских частей, тут и там подрывались на фугасах военные автомобили. Все города, включая Грозный, опять были наводнены боевиками. А во избежание ответных мер со стороны федералов Басаев неустанно стращал российское руководство новыми терактами за пределами Чечни.

Угрозы попадали точно в цель: премьер Черномырдин пуще всего на свете боялся повторения Буденновска — этак недолго было и высокого поста лишиться. Однако 6 октября 1995 года Россия содрогнулась. На мосту близ грозненской площади Минутка прогремел мощный взрыв. Управляемое по радио устройство сработало в тот момент, когда по мосту проезжал кортеж командующего внутренними войсками МВД и заместителя министра внутренних дел России Анатолия Романова.

Погибли почти все солдаты, сидевшие на БТРах сопровождения, а сам генерал-миротворец Романов впал вследствие тяжелейшего ранения в кому, из которой не выкарабкался по сей день. В Москве наконец поняли, что буденновские жертвы были напрасны: переговоры для чеченской стороны — не более чем фарс.