Миссия в июнь 1939 года - Юрий Егоров

— Звонит младший лейтенант Шуйского отдела НКВД Максим Соколов, просит разрешить завтра утром ему быть у меня на даче, говорит, что у него очень важное дело. Я ничего не понимаю! Артем, прошу, объясни, пожалуйста.

— Когда я давал ему Ваше письмо, пообещал, что мы еще встретимся, он очень этого хотел, и я не мог отказать.

Комиссар улыбнулся, понимающе взглянув на Артема.

Взяв снова трубку, он спросил:

— Лейтенант, когда Вы будете в Москве, где Вас встречать? У Северного вокзала, Вы будете утром с Ивановского поезда? Хорошо, Вас будет ждать черная эмка АА 4837, водитель — сержант Госбезопасности, его зовут Федор, он доставит Вас на мою дачу. Пока все.

Ну вот и решили. Завтра будем наблюдать трогательную сцену встречи внука с дедом, который моложе этого внука на 21 год. Скажи кому — не поверят, сочтут за сумасшедшего! — комиссар прижал ладонь ко лбу и покачал головой.

Легковая автомашина легко шла по накатанной, подсыпанной мелким гравием дороге по направлению к Москве. Комиссар в форме сидел на переднем сиденье рядом с водителем, Артем с Нетой расположились сзади. Молодой мужчина любовался видом своей жены, которая была в новом платье, купленном им перед походом в театр. Она немного волновалась перед таким серьезным визитом — легкий румянец выступил на ее щеках, поэтому она выглядела еще прелестней. Комиссар периодически поглядывал в зеркало заднего вида и улыбался, он про себя отмечал идеальную гармоничность и красоту этой пары.

Вскоре гравийка закончилась, начался асфальт, и машина пошла еще быстрее. По обеим сторонам дороги насаждения, защищающие поля от выдувания ветром, состояли местами из берез, а больше всего из елей. Видневшиеся вдалеке дома деревень имели иногда соломенные крыши. Это не ускользнуло от цепкого взгляда Артема, проблемы еще были налицо. И все же бурное развитие страны ощущалось во всем: аккуратно распаханные и засеянные поля, отсутствие сорных кустов по обочинам дороги и поваленных гнилых строений; люди, спешащие по своим делам то пешком, то на подводах, — было очевидно, что страна живет. По мере продвижения к столице советская цивилизация становилась еще ощутимей: транспаранты и монументы, отражающие трудовые свершения государства, асфальтовые транспортные развязки и наличие постовых милиционеров в белой летней форме. Когда же въехали с Москву, то мощь государства просто поражала! Размах строительства не оставлял никого равнодушным, даже Нета, скромно сидевшая рядом с Артемом, произнесла с восхищением:

— Сколько строится домов, а архитектура какая! Практически каждый дом неповторим, имеет свою особенность, высотные же здания со шпилями просто потрясающи! Москва — само великолепие.

Комиссар негромко засмеялся:

— Ничего, и до областей руки дойдут, только теперь уж, наверное, после, — он замялся на полуслове и повернулся лицом к водителю…

Охранники у здания наркомата отдали комиссару честь и пропустили его со спутниками внутрь, где дневальный, проверив у Артема и Неты документы, сообщил, что нарком на месте, и предложил им подняться на соответствующий этаж. В самой приемной никого не было, и секретарь-делопроизводитель в форме капитана Госбезопасности, сверив по журналу записи пришедших, зашла в кабинет и, выйдя через несколько секунд, вежливо пригласила:

— Товарищ комиссар 2-го ранга, Вы, товарищ журналист, и Вы, товарищ медэксперт, пожалуйста, проходите, нарком ждет.

Зайдя, Игорь Витальевич вытянулся, щелкнув каблуками сапог, произнес, отдав честь: «Здравия желаю, товарищ комиссар Госбезопасности 1-го ранга, по Вашему указанию прибыли».

В этот момент майор разглядел невысокого человека грузинской внешности в пенсне, стоявшего у окна со скрещенными на груди руками: ему было лет сорок, не более, правильной формы лицо с небольшой залысиной, большие темные глаза, светящиеся высоким интеллектом; хромовые сапоги, темно-синие галифе, по четыре ромба со звездой в каждой петлице гимнастерки.

Нарком внутренних дел внимательно смотрел на вошедших с комиссаром, слегка прищурившись, затем поздоровался с легким грузинским акцентом:

— Здравствуйте, товарищ Шмелев, и вы, товарищи, здравствуйте. Проходите и присаживайтесь вон за этот стол, — он показал рукой на длинный стол заседаний у стены, напротив. Когда молодые люди, поздоровавшись, сели, он расположился на месте председательствующего, положив скрещенные ладони на край стола, с минуту изучающе смотрел, вновь немного прищурившись.

— Товарищ Шмелев, вампира застрелил этот красавец?

— Так точно, товарищ нарком, — комиссар хотел подняться и вытянуться, но Берия остановил его.

— Не нужно вставать.

Дорогой, как же ты мог его застрелить, ведь ты же журналист, чем ты можешь это мне сейчас доказать? — нарком уставился на Артема немигающими глазами.

Молодой человек прекрасно ощутил, как вся его миссия встала на очень тонкую грань, сорваться с которой могла в любую секунду. Нета сильно сжала его руку под столом, что вернуло его к реальности и придало силы, и он не растерялся:

— Я уложил его с одного выстрела вот из этой штуки, — после этих слов Артем вынул из-за ремня сзади ТТ и положил на стол перед наркомом. Берия взял пистолет в руки и с минуту внимательно разглядывал, затем удивленно произнес:

— Слушай, дорогой, откуда у тебя это оружие, ведь оно только что принято на вооружение и в НКВД не поступало?

— Лаврентий Павлович, Вы просили доказательств, что потустороннюю сущность уничтожил я, Вы эти доказательства получили: выньте из обоймы патрон и сверьте с извлеченной из вампира пули, у Вас не останется сомнений.

— Зачем же извлекать, пуля уже здесь, — он вынул из кармана бриджей белоснежный платок и развернул его, положив на стол. На нем была именно та пуля, которой Артем сразил сущность в самое сердце. Берия вынул обойму из пистолета и, достав патрон, внимательно разглядывал обе пули.

Да, это наши серебряные пули, сделанные в секретной лаборатории, — он протянул Артему руку для пожатия. — Благодарю за прекрасный выстрел, от всей души благодарю!

— Спасибо, товарищ Берия, — Артем улыбнулся, глядя на наркома.

Тот тоже улыбнулся и уже доброжелательно спросил:

— Слушай, ты же сказал, что ухлопал его с одного выстрела, а зачем же ты стрелял два раза? У него еще дырка в башке есть.

— Вы же знаете, Лаврентий Павлович, хороший оперативник всегда действует наверняка, промахов делать нам нельзя, — Артем почувствовал, что настало время открываться наркому, так как реноме журналиста все равно подтвердить не удастся, — вот я и сделал контрольный выстрел.

Берия посмотрел на него с недоумением:

— Опять не понимаю, дорогой. Ты же сказал, что журналист,