О чем думала королева? (сборник) - Леонид Шифман

– А малютка выросла и очень похорошела, – воскликнул он, обернувшись в сторону хозяина замка. Ты получишь баронский титул, а она должна быть представлена при дворе не позднее Святого Дня. Не хочу больше рисковать.

Герцог был неглупым человеком и тоже кое-что понимал в алхимических изысканиях. Но это Эвелин поняла только тогда, когда отец ей разъяснил, как ему удалось провести святую инквизицию.

Медный браслет с примесью серебра, погруженный в сложную смесь, состоящую из кислоты, полученной из зеленых яблок, пепла и вещества с резким и неприятным запахом, которое отцу удалось получить из останков умерших крыс, потерял свой темный налет и внешне был неотличимо похож на золотой. Понятно, что соприкоснувшись с воздухом, медь снова потемнеет, но никто больше не рискнет проверять лекаря, боясь обвинения в слабости собственной веры, ибо свидетелями чуда стали представители святой инквизиции, а само чудо было совершено под распятием и в присутствии его светлости, представляющего власть Господа на земле.

Когда экран АПД погас, Гриффс посмотрел на пациентку и улыбнулся.

– Этот браслет не волшебный. Волшебно ваше удивительное воображение, которое и позволяет вам совершать эти путешествия во времени, в миры, которые, возможно, были, а, возможно, существуют и сейчас. Доказывает ли это реальность реинкарнаций – не знаю, не думаю. Но какая разница? Напишите о своих путешествиях и приключениях роман, или несколько романов. Думаю, что у вас это получится, а использовать ли для этого старый браслет, решайте сами. Думаю, что вы можете обойтись и без него. Вы ведь все помните.

Из клиники Крофта доктор Гриффс сразу поехал навестить свою ассистентку, ему не терпелось показать ей последнюю регрессию. Он привык обсуждать с Мариной наиболее интересные случаи своей, да теперь уже и ее практики. Он вдруг понял, что не уверен в своих выводах, ему нужно было увидеть одобрение в глазах Марины. Как психолог он прекрасно понимал что это значит, но как просто человек не торопился это признать. Всему свое время…

Леонид Шифман Гипотеза Тегмарка

Муж моей сестры – физик-теоретик. Разговаривать с Джо бесполезно. Ты ему про бейсбол, а он в ответ что-нибудь о непредсказуемости траектории полета мяча и об эффекте наблюдателя. Его послушать, так результат любого матча – дело случая, к тому же сильно искаженное сотнями тысяч наблюдателей! Но то, что он выдал в ту субботу…

В тот день мы с Джуди по семейной традиции обедали у мамы. За кофе я рассказал о нашем соседе, недавно покорившем Эверест. Я ожидал, что Джо начнет разглагольствовать о влиянии разряженного воздуха на умственные способности человека или о какой-нибудь подобной нудятине, но у него возникла совсем другая ассоциация.

– Ты слышал что-нибудь о теории Эверетта?

– Я знаю лишь двух физиков: Альберта Эйнштейна и Джо Голдсмита.

– Сейчас познакомишься и с Эвереттом.

Джо, постепенно увлекшись, рассказал об американском физике, который, если я правильно понял, доказал, что кроме нашей вселенной существуют миллиарды других. Более того, их число все время растет. Стоит нам сделать какой-нибудь выбор, «быть или не быть», например, как хоп, и из одной вселенной получилось две, в одной мы живем, а вторая сама по себе, хотя мы присутствуем и там. А потом они множатся снова, просто как кролики на ферме Лоуренсов. Такие дела… Я хлопал глазами.

– Вижу, ты не очень въезжаешь. Попробую объяснить тебе на примере. Я знаю, как ты любишь свою тещу. Уверен, что ты много раз хотел ее убить.

Прежде, чем согласиться с Джо, я убедился, что Джуди полностью поглощена рецептом селедочного салата, которым сегодня нас потчевала моя мама.

– Наверняка, ты представлял, как душишь ее подушкой.

– Тебе нравится мучить меня?

– Ладно. Так вот, существуют миллиарды вселенных, где твоей тещи уже нет в живых. Не сомневаюсь, что в большинстве из них ты приложил к этому руку…

Я представил одну из таких вселенных, и улыбка растянула мой рот до ушей. Для физика-теоретика не составило труда разгадать ход моих мыслей.

– Но, должен тебя огорчить, согласно теории Эверетта попасть в эти вселенные нам не дано. Они существуют независимо от нашей вселенной и оказывают лишь минимальное влияние на нее благодаря интерференции, – кажется, он употребил именно это незнакомое мне слово.

Я продолжал улыбаться, хотя радоваться было уже нечему. Миллиарды вселенных пропадают зря!

– Мечтать не вредно! – попробовал успокоить меня Джо. – Впрочем, маленький шанс у тебя есть: существует гипотеза американского физика Тегмарка о том, что смерти нет. То, что мы называем смертью, есть лишь переход в другую вселенную, где мы еще существуем. Но, говорят, он пописывает фантастику.

Этот способ оказаться в вожделенной вселенной мне не пришелся по вкусу. Я хотел еще что-то спросить у Джо, но тут моя сестра тоном, не терпящим пререканий, заявила, что им пора домой. Джо сейчас же забыл о моем существовании. Мы с Джуди засобирались сразу вслед за ними.

В доме было тихо. Теща уже отправилась спать, а сын еще не вернулся с дискотеки. Я сразу лег в постель, а Джуди, несмотря на поздний час, решила позвонить своей подруге. Без этого она не может заснуть.

В ожидании жены я вспоминал наш разговор с Джо и теорию этого Эверетта. Миллиарды миров, где мне не приходится подвергаться бесконечным нравоучениям, ловить на себе косые взгляды и выслушивать по нескольку раз тещины воспоминания о давно минувших временах! Кроме того, никто многозначительно не рассказывает мне, как миссис Лоуренс повезло с мужем.

Бесполезность такого количества миров просто выводила из себя. Голова пошла кругом… Это противоречило всему моему жизненному опыту. Если что-нибудь существует, значит это можно использовать. Даже пианино я приспособил для… Мой блуждающий взгляд остановился на сиротливо дожидающейся хозяйку подушке Джуди.

– Эврика! – завопил я и тут же зажал рот рукой – ведь теща могла проснуться.

Теория слепа и будет посрамлена! Все гениальное – просто! Теория может не допускать все, что ей угодно, но… ее запросто можно опровергнуть на практике. Я вскочил, вышел в гостиную, прихватив с собой подушку жены. Джуди диктовала подруге рецепт селедочного салата и не обратила на меня ни малейшего внимания. Я осторожно поднялся по лестнице, стараясь не скрипеть на рассохшихся деревянных ступеньках.

Теща боялась темноты и оставляла торшер включенным на ночь. Она лежала на спине, такая вся из себя благообразная, в ночном чепчике, и сладко похрюкивала во сне. Я аккуратно положил подушку на ее картофельный нос и плотно прижал. С полминуты она пыталась отодрать ее руками, но потом смирилась. Я оказался в другой вселенной.