Триста неизвестных - Петр Стефановский

Глава четырнадцатая. Испытание огнем

Викторину Ивановичу Лебедеву, формировавшему 332-й тяжелобомбардировочный авиационный полк особого назначения, пришлось надолго задержаться в тылу. Не было самолетов.

Сразу по получении командировочного предписания В. И. Лебедев вместе с летчиком-испытателем Михаилом Кавериным вылетел в Борисполь. Там им обещали дать эскадрилью тяжелых кораблей ТБ-7. Но, прибыв туда, они увидели, что аэродром пуст. Никто не знал, куда и зачем она улетела. Местные жители неопределенно указывали руками на восток.

Лебедев и Каверин начали облетывать известные им аэродромы. Только подлетая к Полтаве, они заметили восемь поблескивающих на солнце воздушных гигантов. Это были серийные самолеты ТБ-7, снабженные четырьмя моторами М-35А, без пятого двигателя М-100, выполнявшего роль центрального наддува. Снятие этого важнейшего агрегата резко понизило потолок корабля, ухудшило его скорость и скороподъемность, а также маневренность на больших высотах.

С пятым мотором, который технический состав любовно называл "соловьем" за его свист во время работы, корабль на высоте 10-11 тысяч метров превосходил по своим летным качествам даже новейшие истребители того времени. Загруженный полностью горючим и бомбами, он быстро набирал высоту 11 тысяч метров, легко выполнял виражи с креном до 50 градусов в условиях, когда обычные самолеты могли только удерживаться без маневра на минимальной скорости. Снятие агрегата центрального наддува превратило ТБ-7 в обычный заурядный бомбардировщик средних высот…

Лебедев и Каверин перебазировали найденные под Полтавой самолеты на подмосковный аэродром. Они получили еще десять таких же машин — четыре из НИИ ВВС и шесть с завода. Теперь полк располагал восемнадцатью тяжелыми бомбардировщиками.

Но вскоре поступил приказ перегонять все корабли на один из авиационных заводов для замены установленных моторов дизелями М-40 с турбокомпрессорами. В принципе это было разумное решение: дизельное топливо менее восприимчиво к огню, чем бензин. К тому же каждый новый двигатель имел по два турбокомпрессора, что повышало его высотность, а следовательно, улучшало и летные данные всего корабля. Но вот беда: начавшаяся война помешала испытать авиадизели в полете; они ведь совсем недавно были запущены в производство, и все необходимые доводки на них еще не успели закончить.

Лебедеву пришлось наскоро без положенных испытаний устанавливать на самолеты новые силовые установки. А летать предстояло в глубокие тылы противника.

Перестановка моторов отняла месяц. Одновременно шло переучивание экипажей на новую материальную часть.

ТБ-7 имел весьма мощное по тому времени вооружение. Впереди на турели стояла спарка пулеметов ШКАС. Кормовая установка за рулем поворота имела 20-миллиметровую пушку ШВАК. Такая же пушечная установка находилась за спинами летчиков. В обтекателях средних моторных гондол стояло по одному крупнокалиберному пулемету БС. Имелась еще и кинжальная спарка пулеметов ШКАС для стрельбы под фюзеляж. Наличие такого вооружения делало корабль весьма грозным для неприятельских истребителей.

29 июля 1941 года полк закончил формирование и подготовку пятнадцати экипажей. Кстати, сам Викторин Иванович Лебедев был летчиком-самоучкой. Осваивал технику пилотирования во время командировок в строевые части. Там разрешали ему попутно с выполнением задания управлять самолетом. Вот он и научился. Однажды Лебедева вызвал на доклад командир бригады, находившийся на другом аэродроме. Свободных пилотов не оказалось. Викторин Иванович приказал запустить У-2 и полетел самостоятельно. Командир бригады поинтересовался, с кем он прилетел. Пришлось раскрыть тайну. Комбриг доложил о случившемся Алкснису. Тот приказал проверить самоучку в воздухе. Техника пилотирования у него оказалась приемлемой. Начальник ВВС отдал приказ о присвоении Лебедеву звания военного летчика…

Готово пятнадцать кораблей. Пора вылетать на фронт. Но тут был получен приказ о подготовке всех машин, оборудованных дизелями, к налету на Берлин…

Полк начал тщательно готовиться к этому весьма сложному и опасному заданию. Сперва перелетели на аэродром подскока в Пушкино, чтобы максимально сократить расстояние до цели. В ночь на 11 августа тяжело груженные машины с опытными дизелями взяли небывалый старт. Экипажи возглавляли: командир эскадрильи майор Иван Лисачев, командир корабля капитан Сергей Асямов, командир корабля лейтенант Василий Бидный, командир корабля капитан Макаренко, командир корабля старший лейтенант Арсен Чурилин, впоследствии получивший звание Героя Советского Союза, командир авиадивизии Михаил Водопьянов, командир эскадрильи майор Александр Курбан, командир эскадрильи майор Михаил Угрюмов, командир корабля лейтенант Александр Панфилов, командир эскадрильи Константин Егоров, командир эскадрильи капитан Александр Тягунин, командир корабля капитан Макаренко.

Одиннадцать тяжелых кораблей уходили в воздух. Что ждало их впереди?

На самолете Константина Егорова после отрыва от земли отказали сразу два дизеля, и он упал недалеко от аэродрома. В воздух поднялось десять…

Вот что мне рассказал мой сослуживец по НИИ инженер-подполковник Иван Васильевич Лисицын, летавший борт-инженером в экипаже лейтенанта Василия Бидного: — Наш командир, в прошлом летчик-миллионер ГВФ, получил аналогичное задание, что и остальные экипажи: бомбить Берлин. Немцы в то время находились на ближайших подступах к Москве. То и дело в нашей столице раздавались сигналы воздушной тревоги, предупреждающие о попытках немецкой авиации разгромить с воздуха сердце нашей Родины — древнюю Москву. Но это им не удалось. Зарубежные политиканы с величайшим наслаждением намечали сроки ближайшего падения нашей столицы. Ни у кого из них не появлялось даже мысли о возможности бомбежки нашими самолетами центра гитлеровского рейха.

Нам предстояло совершить дальний полет над территорией, занятой фашистскими оккупантами. Мы прекрасно понимали всю сложность стоящих перед нами задач. Командир экипажа Василий Бидный перед полетом отозвал меня в сторону и спросил, готов ли я лично пожертвовать жизнью. Я ответил, что мое сердце не дрогнет… Командир сказал, что и он принял решение или выполнить задание, или погибнуть смертью храбрых. Мы крепко пожали друг другу руку и дали клятву…

Чтобы упредить всякое колебание, командир приказал мне отнести наши парашюты в хвост самолета. Остальным членам экипажа, надевшим парашюты, было приказано покидать самолет только после его личного распоряжения. Корабль взлетел в 21 час 30 минут, взяв курс на Берлин. Запас горючего был рассчитан на восемь часов полета. Предстояло преодолеть расстояние около 2700 километров над вражеской территорией, кишащей истребителями ПВО и до предела насыщенной зенитной артиллерией.