Две жены для Святослава - Елизавета Дворецкая

О хитром замысле Вестима – тайком перехватить невесту и спрятать – Святослав даже не вспомнил. А если бы напомнили – отверг бы с негодованием. Таить от кого-то, что он, князь киевский, забрал свою невесту? Слава Перуну, нет на свете никого, перед кем он побоялся бы заявить о своих правах!

Просто пока они наспех обсуждали этот замысел в Смолянске, он еще не представлял, о ком идет речь. А теперь, когда туманный образ «смолянской невесты» прояснился и Святослав увидел лицо Прияны, все стало иначе.

От его ответа Всесвята бросило в пот. Только сейчас он осознал, что в ослеплении горя от потери последнего сына совершил ужасную ошибку. Сам сунул руку Змею в пасть. Легко верилось, что Святослав киевский давно отрекся от невесты, оставаясь где-то за лесами, за долами. Но оказалось, что все-таки он не забыл уговор. А Всесвят, пытаясь спасти свой род, сделал шаг, лишивший его последней надежды на спасение.

– Но ты отказался от Свирьковны, когда обручился с другой! – ответил полоцкий князь, знавший, почему родичи Прияны разорвали ее прежнее обручение.

– Одно другому не мешает, – отрезал Святослав. – С дочерью Свирьки я обручился раньше – восемь лет назад. И я не отказывался. Родня ее подтвердит. – Он посмотрел на Равдана: – Скажи, воевода, разве я присылал и говорил, что, мол, на другой женюсь, а вашу отдавайте кому хотите?

Равдан поневоле покачал головой: не присылал.

– Время пришло – она будет моей женой, – закончил Святослав.

– А что с Олеговной?

– Не ваша печаль.

– Откуда ты узнал? – прищурился Равдан.

Наводило на мысли: Святослав столько лет не вспоминал о смолянах, пока они его ждали, но мигом объявился, как с дерева слетев, едва у них иссякло терпение.

– Я получил весть о смерти моего стрыя Хакона. И понял, что слишком давно не ездил в Смолянск.

– Даже слишком! – усмехнулся Равдан. – Опоздай ты еще на пару дней – и Прияна стала бы женой Всесвята. Она… Я не слышал: ты передумала?

Он посмотрел на девушку. Все тоже повернулись к ней.

– Я еще не решила, – сказала она.

Все помолчали. Ветер шумел в кустах над берегом, блестела вода Двины. Негромко гудел народ: те, кто из задних рядов не мог расслышать, пытались выяснить, о чем говорят нарочитые люди. Всесвята томило чувство, что утекают, как вода в песок, последние мгновения жизни. Перейти дорогу Святославу с его русью и остаться в живых – возможно ли?

– Ты будешь решать здесь? – спросил помрачневший Всесвят у Прияны. Отчаяние придало ему смелости: все же он стоял на своей земле. – Если ты, Святославе, не ратью на нас пришел, не пойти ли нам в город?

Все шевельнулись, но Святослав, не трогаясь с места, поднял руку, и все снова замерли.

– Я пришел за моей невестой. Прямо здесь, – он показал в землю под ногами, – я должен услышать, что ты признаешь мои права и отказываешься от своего сватовства. Если нет – я не войду в твой город… пока мы не решим это дело.

И всем было ясно, что он понимает под словом «решить». Всесвят мигом представил себя стоящим против него на поединке.

Киевские оружники как-то присобрались: никто не дергался, но толпа вооруженных людей вмиг приняла вид сжатого кулака, готового нанести стремительный мощный удар. И Равдан, и Всесвят оценили, чем выученная дружина, вскормленная с конца копья и взлелеянная под шеломом, отличается от наспех собранной толпы оратаев, где не все даже успели топоры с рабочей рукояти на боевую пересадить.

– Но если ты признаешь наши права на Свирьковну, то тебе не понадобится жениться ради защиты от варягов, – добавил Асмунд. – И спешить продолжить род, как будто тебя завтра убьют.

– Вы хотите помочь мне? – не поверил Всесвят.

Змей Горыныч предлагал ему уговор? Сделку? Давал средство выкупить себя и свой род?

– Я готов помочь тебе войском и даже с поиском хорошей невесты… но не этой, – Святослав посмотрел на Прияну. – Мы договоримся.

Улеб невольно дернул ртом, будто пытаясь усмехнуться. «Мы договоримся», – именно эти слова и именно с таким выражением произносил его отец, воевода Мистина, когда собирался вежливо «нагнуть» кого-то.

И это был первый случай на памяти Улеба, когда его решительный и нетерпеливый брат применил на деле хорошо знакомый урок.

Святослав увел дружину на ближайший луг и там велел раскинуть шатры: в Полоцке не поместилась бы даже его ближняя дружина. Всесвят пригласил его пожаловать в городец завтра в полдень. Как раз допечется бык для княжеской свадьбы…

Асмунд расставлял стражу, отроки таскали из лодий поклажу, рубили сухостой, раскладывали костры. Святослав опустил наземь свой щит с плеча. Когда он поднял голову, перед ним весьма предсказуемо стоял Улеб, держа в руке шлем. И молча смотрел на брата.

– Ну извини! – скорее раздраженно, чем покаянно, Святослав широко развел руками. – Я не хотел. Правда.

– Т-ты… решил… взять ее себе? – выдавил Улеб. Беседа брата с Равданом и Всесвятом не оставляла иных возможностей.

– А что я… Как ты себе представляешь: я им скажу, что забираю невесту у их князя для своего брата?

– Да! – Именно этого Улеб и хотел. – Ты обещал ее мне! И в Киеве, и здесь!

– Но я не знал… Нет, я не могу! – Святослав глубоко вздохнул и помотал головой. – Если я скажу, что для тебя… мы заберем ее, то в Смолянске будет война! И этот клюй пернатый их поддержит! – Он кивнул в сторону Полоцка. – Они все будут оскорблены, все кривичи, те и эти! Они и так едва у меня за спиной не поженились! И они это сделают, если все останутся обижены! Девку другую найдут, мало ли девок! Можно только одним средством не дать им объединиться. Привлечь смолян к себе. Если я возьму ее за себя, смоляне будут мои. А с полочанами управимся. Кто они против нас?

– Если Всесвят там… – Улеб с несвойственным ему злобным выражением кивнул на город, – не подшустрит.

– Нет. Я его убью тогда. И она это знает.

Темнело. Отрокам, кроме дозорных, разрешили спать, но Святослав еще не ложился, и многие по привычке сидели с ним. Оружники даже не задумывались: князь сидит, и они сидят. Он пойдет спать – и они пойдут. Сегодня все были взбудоражены, ожидая то ли пира, то ли боя.

– Может, все-таки возьмем? – Святослав поднял глаза от огня, глянул на Асмунда и кивнул в ту сторону, где ждал невидимый в темноте Полоцк. – Случай удобный.

– У них людей больше.

– Да что это за люди? Так, оратаи…

– И что дальше?

– Будем дань брать.

– И с голядью воевать? С теми викингами, что на них с моря идут?

– Какое – возьмем! – вклинился Улеб. – Там же она, в городе. Мало ли что…

Он уже понял, что едва ли Прияна ему достанется, но вовсе не желал ей быть убитой или сгоревшей при осаде городца. Видали уже, как это бывает и как потом выглядит.

Опасность такая имелась, и Святослав колебался. Никто не осудил бы его, если бы он разгромил Всесвята: тот пытался взять невесту, с которой Святослав был гласно обручен целых восемь лет. Это – законный повод для вражды, о таких войнах сколько сказаний сложено. При отдаленности Полоцкой земли другого такого случая больше не будет.

– Не надо рисковать. – Асмунд покачал головой. – Ты все получишь, сохранив дружину в целости. И девку, и даже дань со Всесвята. Он сейчас не в том положении, чтобы воевать с русью, голядью и викингами разом.

– Так вот поэтому и бери его голыми руками! – Святослав с досадой бросил ветку в огонь, не зная, как поступить. – Сидим здесь, порты протираем, а уже могли бы…

К перечню его побед уже могло бы прибавиться «и кривичей полоцких». Если бы не Прияна, Святослав уже поднял бы дружину. Перед ним лежала чужая земля, почти беззащитная. Полоцк – будто каравай на блюде. И пусть у них тут толпа мужиков – перед сомкнутым строем выученной киевской дружины они не устоят. В свои неполные двадцать лет Святослав имел достаточно опыта, чтобы знать: число – не главное, главное – умение, сплоченность и боевой дух. А всего этого у его людей хватило бы на три таких войска. Его взрастили на славе предков, которые везде и всегда искали битвы, несущей добычу, славу – или доблестную гибель. Его деды неустанно расширяли свои владения – Олег Вещий, Ингвар и те прадеды, что вели род от Харальда Боезуба. А Харальд завоевал все земли, в которые только смог найти дорогу. «Зато как его убили, вся держава и развалилась!» – напоминал ему Улеб, если они заговаривали об этом. «Ну и что? – отвечал Святослав. – Это ж потом. А он пришел к Одину самым могущественным конунгом на свете!»

Кровь предков требовала от него именно этого – поднять дружину, надеть шлем, быстро занять Полоцк, убить Всесвята, забрать Прияну и других женщин, увести полон, угнать скот, а с местных кривичей брать дань. Здесь всего несколько дней езды до Витьбеска, что стоит на торговом пути. Полон и прочее можно тут же продать и… за остаток лета успеть прославиться где-нибудь еще.

– Они не спят и ждут, – сказал в тишине Улеб. – Они ведь тоже знают, кто мы такие…