Выбор за тобой - Якуб Шамалек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юлита вышла на улицу, сгибаясь под тяжестью вещей. Что делать дальше? Она достала телефон, пролистала список контактов, набрала один из номеров.
– Алло, Пётрек? – сказала она, прикрывая второе ухо. – Привет… Тут такое дело… Помнишь, ты говорил, что, если мне понадобится твоя помощь в расследовании, я могу позвонить?
Пётрек снимал квартиру общей площадью тридцать восемь квадратных метров. Комната, совмещенная с кухней, прихожая и ванная. Дешевая белая мебель из ДСП со скандинавскими названиями, бумажные лампы, пол, ламинат под натуральное дерево, а вместо стола два складных стула у подоконника с круглыми следами от чашек. Окна выходили на автобусное депо рядом с Белянским лесом и двухэтажный паркинг. Над раскладным диваном висела картинка с надписью “KEEP CALM AND BE COOL”[54].
– Она уже висела, когда я переехал, – оправдывался Пётрек, заметив улыбку Юлиты.
– Я так и подумала.
– Как видишь, места не много… Но как-нибудь разместимся. Ты занимай диван, а я положу себе коврик в кухне.
– Ну нет, я не стану выгонять тебя из твоей собственной кровати…
– Да я в последнее время и так редко прихожу ночевать, так что не волнуйся.
– О? Ты с кем-то познакомился?
– Ага.
– Так, садись и рассказывай! Я жажду подробностей! Как его зовут?
– Владимир.
– Из России?
– Из Украины, – ответил Пётрек. – Ну я не знаю, что рассказывать… Мы познакомились через знакомых, месяца три назад. Он на пару лет старше меня, работает в консалтинге… К сожалению, очень любит оперу.
– К сожалению?
– Да он меня изводит этими завываниями. Говорит, это как с виски, нужно себя перебороть. А на что не пойдешь ради любви…
– Кто сделал первый шаг?
– Он, конечно, он. Ты же меня знаешь, я бы никогда не отважился.
– То есть он просто взял и к тебе подошел?
– Ага.
– И что сказал?
– Что у меня классные усы.
– И?
– И ему интересно, щекочутся ли они, когда я целуюсь.
“Щекочутся, – подумала Юлита, – ужасно щекочутся”.
– Перейдем к темам более приземленным… – она сменила тему. – Сколько я тебе плачу?
– Забей.
– Пётрек… Я не знаю, сколько мне придется здесь жить. Возможно, долго… Мне бы хотелось, чтобы ты хоть что-то за это получил. Давай поделим траты пополам, идет?
– Ты уверена?
– Уверена.
– Ну ладно, раз ты настаиваешь… – Он почесал затылок. – За квартиру я плачу тысячу пятьсот. Еще коммуналка, обычно примерно триста, то есть всего тысяча восемьсот… Получается, девятьсот злотых с носа.
“Мамочки… – подумала Юлита, окидывая взглядом пустые стены и убитую мебель. – Выходит, Магда и правда брала с меня не по рыночным ценам”.
– Хорошо, идет… Только дай мне немного времени, чтобы раздобыть денег, ладно?
– Конечно, не торопись. Слушай, мне надо бежать, я только покажу тебе, как плита включается…
– Да уж как-нибудь справлюсь сама. Беги… И еще раз спасибо.
– Не за что. Держись, поговорим, когда вернусь.
– А Пётрек, еще кое-что…
– Да?
– Пожалуйста, не говори никому, что я к тебе переехала. И умоляю, не пиши об этом на “Фейсбуке” ладно?
– Да я и не собирался… Ладно, понятно. Рот на замок.
Он обнял ее, помахал на прощание. Юлита переложила вещи из чемодана в шкаф, запихнула всю свою одежду в два ящика, выделенные ей Пётреком, поставила косметику на полочку в ванной, все еще влажное полотенце повесила на полотенцесушитель. Кое-как обустроившись, села возле окна и включила компьютер.
Она не искала информацию о Бучеке, не читала инструкции Трана.
Она изучала вакансии.
– И тогда Охотник вскричал: “Ну погоди, Волк!” – Рядовой Гральчик перевернул страницу. – Он достал нож и вспорол Волку брюхо. А оттуда – оп! – вышли бабушка и Красная Шапочка! “Как же я испугалась, – сказала девочка, – до чего там было темно!” А потом они вместе с Охотником набили Волку камней в брюхо и зашили его. Когда…
– Скукотища…
Гральчик оторвался от книжки (на картинке Красная Шапочка, Бабушка и Охотник отплясывали от радости, а Волк лежал на земле: через весь его живот тянулся свежий шрам, изо рта торчал распухший язык) и взглянул на дочку. Аська, огненно-рыжая, в больших очках с фиолетовой оправой и стеклами толщиной с бутылочное донышко, сама напоминала персонажа из сказки.
– Ну знаешь ли! Скукотища? Волку брюхо вспарывают, а тебе скучно?
– Да я уже сто раз слышала эту историю. И вообще, сорри, но смысла в ней ноль.
– Это почему это, умник?
– Красная Шапочка не могла выжить. Волк бы ее загрыз.
– А ты откуда знаешь? – Гральчик отложил книгу в сторону. – А может, он проглотил ее целиком? Как та змея в фильме про животных, который мы смотрели у дедушки, помнишь? Уа-а-а-а-а… – Гральчик раскрыл рот как можно шире, выставил язык.
– Папа, перестань! – захихикала Аська.
“Нет в мире ребенка красивее, – подумал рядовой. – Интересно, она еще долго будет так смеяться? Год, а может, два? Потом примется строить из себя взрослую, начнет стесняться”.
– И вообще, волк не может открывать пасть так же широко, как змея.
– Почему это?
– У него нет квадратной кости.
– Чего?
Ася окинула отца критическим взглядом. Он хорошо его знал и каждый раз веселился. Она как будто хотела сказать: “Чему вас вообще в школе учили? Как добывать огонь с помощью камня?”
– Это такая кость, которая позволяет змее раскрывать челюсти, вот так. – Аська вытянула руки вперед. – А не так. – Ася соединила ладони у запястья и чуть-чуть их приоткрыла. “Семь лет, а разговаривает как старушка”, – подумал Гральчик, гладя ее по влажным волосам.
– Понятно. Так что, профессор, лекция окончена? Спать идем?
– Идем. Но завтра почитай мне “Монстер Хай”, хорошо?
– Уговорила. Все, сладких снов. И чтоб не играть по ночам в телефоне, как недавно, ясно? Выспишься ты или нет, а я тебя все равно вытащу из кровати в шесть тридцать.
– Договорились. – Ася положила очки на ночной столик. Ощупью нашла отца и прильнула к нему. У Гральчика кольнуло в сердце. По словам окулиста, зрение будет только ухудшаться, необходима лазерная операция.
Он встал, подвинул ногой какую-то забытую деталь лего, чтобы дочка не наступила на нее, когда будет ночью вставать; на ковре с нарисованными улицами красная деталька напоминала автобус, который заканчивает свой последний рейс. Гральчик выключил свет и пошел на кухню. Аля готовила обед на завтра. В ее маленьких руках большой кухонный нож выглядел смешно, как будто не на своем месте. Он поцеловал ее в щеку, открыл
