Воспоминания военного контрразведчика - Александр Александрович Вдовин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несостоявшаяся тайниковая операция «Река» не на шутку напугала Филонова. Несколько дней он ходил обеспокоенный, в голове путались всякие тревожные мысли, одна страшнее другой. Письмо из штаб-квартиры ЦРУ несколько успокоило его. В нем после проявления тайнописи появился текст:
«Дорогой Этьен! Нам не удалось заложить тайник 25 июня, так как за нашим человеком была слежка. Благодарим за „Лупакова“ письмо (утерянное письмо с тайнописью из ЦРУ. — Авт.) Хотя мы и проверяли адрес несколько раз, письмо, вероятно, пропало на почте. К сожалению, иногда случается. Это не должно вас волновать, так как ваши копирки очень надежны (? — Авт.) и ваша техника при тайнописи отличная.
Просим обязательно клеить марку в 16 копеек и отправлять письмо из районов, посещаемых туристами. Мини-аппарат и кассеты, которые мы дали вам, теперь нужно уничтожить. Просим уничтожить эти материалы надежным способом, как, например, забросить их в глубокую часть реки, когда вы уверены, что на вас никто не смотрит, просим также уничтожить кристаллы и батарейки.
Новое расписание: по пятницам в 24.00 на 7320 (41 м) и 4990 (60 м,), по воскресеньям в 22.00 на 7320 (41 м) и 5224 (57 м). Чтобы улучшить слышимость наших радиопередач, очень советуем использовать находившиеся в этом пакете 300 рублей на покупку радиоприемника „Рига-103-2“, который мы тщательно проверяли и считаем, что он хороший.
В этот пакет мы также включили маленькую пластмассовую пластинку преобразователя, при помощи которой вы сможете расшифровать наши радиопередачи и зашифровать вашу тайнопись. Просим осторожно с ней обращаться и хранить. Мы согласны с вашим советом изменить день возобновления связи у стадиона „Динамо“ с субботы на пятницу. Это письмо мы написали на бумаге, растворимой в воде.
Уничтожьте ее, положив в стакан воды. Ожидаем от вас скорого сообщения.
Сердечный привет.
ДЖ.».
— Сердечный привет — это хорошо, а своя шкура дороже. Кажется, что напряжение нарастает. Надо хорошенько все проанализировать. Не пора ли сматывать удочки? Интуиция подсказывает, что пора. Надо об этом написать янки, пусть продумают пути моего ухода из СССР, — рассуждал Филонов.
Читая эту инструкцию, чекисты искренне удивлялись: «Как опекали агента! Как разжевывали ему порядок действий!»
Несмотря на опыт, полученный в Алжире, связь с американцами в Москве порождала страх в душе предателя. Ему казалось, что за ним устроена постоянная слежка, поэтому ставшие привычными проверки по выявлению «хвоста» при челночных перемещениях — квартира-служба, служба-квартира — настолько изматывали тело и душу, что его шатало от физического и нервного истощения. Опять стал чаще сниться кошмарный сон, как он тонет в скотном пруду. Беспокоил радикулит. Шпионскую экипировку в квартире он постоянно перепроверял и нередко перепрятывал. Это несколько успокаивало его.
Разработка «Этьена» приближалась к логическому завершению. И словно предчувствуя конец, шпион упивался жизнью: тратил большие деньги на встречи и времяпрепровождение с женщинами, памятуя слова Зощенко: «У кого нет денег, те не ходят с дамами». Так он расходовал «честно» заработанную предательством «заначку» в 40 000 рублей, о которой жена не догадывалась. В семью не перепало ни рубля!.. Справедливости ради скажем, из 40 000 рублей он успел потратить лишь 2000. Деньги по тем временам немалые, но можно было и в то время шикануть как следует. Но это на любителя.
Чекисты подготовили секретный приказ по ГРУ, который должен был заинтересовать Филонова. С согласия начальника ГРУ ГШ П.И. Ивашутина приказ через секретариат ГРУ был доставлен в 6-й ЦНИИ для ознакомления офицеров института. Приманка сработала, Терещенко А.С. и Пашкин М.И. зафиксировали фотографирование приказа Филоновым.
Последняя радиограмма от 22 июля 1977 года, состоящая из 110 групп с позывными 258, была «боевой», принята агентом в 21.00. Именно она стала поводом для чекистов подготовиться к захвату с поличным американских разведчиков супругов Крокетт.
* * *
Резидент посольской резидентуры ЦРУ в Москве сидел в крутящемся кресле. Мысли янки были заняты предстоящей операцией по связи, в которой участвовал один из лучших офицеров его агентурного аппарата, с особо ценным источником ─ агентом «Этьеном». Если бы знал резидент, что их агент «Этьен» уже в Лефортово, а чекисты дурачат его!.. Раздумья прервал стук в дверь.
— Войдите, — как-то вяло произнес он.
Вошел тот, кому предстояло идти на операцию. Крокетт ещё раз выслушал подробный инструктаж шефа и пожелания успехов:
— Ну, с богом, Винсент! Операция, как вижу, подготовлена качественно, провала не будет, потому что её готовили настоящие профессионалы. Результаты доложите лично. Я буду вас ждать в кабинете.
Ровно в 19.00 2 сентября 1977 года гражданский помощник по вопросам обороны (именно так называлась должность прикрытия разведчика) Винсент Крокетт надел под футболку специальный бандаж с радиоаппаратурой. Она позволяла перехватывать разговоры сотрудников службы наружного наблюдения и советских контрразведчиков в районе проведения операции. Еще раз проверил контейнер, присланный из-за океана и предназначенный для «Этьена». Он представлял собой пустотелый обрезок кабеля с вложением: 300 рублей, пять пустых почтовых конвертов с подставными адресами на иностранном языке, несколько шифровальных блокнотов, ручка для тайнописи и очередная инструкция. Контейнер находился в промасленной тряпке, чтобы не привлечь внимание случайных прохожих. «Валяться» камуфляж в таком виде должен был не более 15 минут.
В 20.00 Крокетт, после получения подтверждающего звонка «Этьена», вместе с женой Беки выехал на операцию. Вскоре они оказались в районе Салтыковки, за отдельным столиком в уютном ресторане «Русь», давно облюбованном иностранцами. Ужинали весьма скромно — бутылочка сухого вина и холодные закуски. Супруги мило беседовали, поглядывая на входные двери, и следили за вошедшими, ─ пытаясь обнаружить «хвост». Беки держала дамскую сумочку на коленях, периодически поправляя ее, и проявляла постоянное беспокойство за ее сохранность. В сумочке находился в целлофановом пакете шпионский контейнер. Через два часа они покинули ресторан.
Машина рванула с места. Винсент посмотрел по сторонам. Проехали одну улицу, другую, повернули на Костомаровскую набережную. Улица была пустынной: ни пешеходов, ни автомобилей, ни бродячих собак. Когда машина проезжала мимо осветительного столба, Беки по указанию мужа выбросила из окна по направлению к забору контейнер. При этом, освобождаясь от целлофана, испачкала машинным маслом ладони, юбку, сиденье. То ли руки дрожали, то ли слишком постарались промаслить тряпку «специалисты-профессионалы».
Машина рванула, резко с места взвизгнув протекторами, и понеслась по Костомаровской набережной до
