Чужак. Сапсан и нетопырь - Север Снег

— Интересно… — задумчиво произнес Дар. — А жертвы они всегда намечают так заранее? Сложная получается наука…

— Нет, обычно всё проще, и жертвы годятся любые, но лучше всего — ребенок с долей — со способностями к магии, то есть, но еще не инициированный… А со мной… это особый случай… это только один Хакес владеет секретным знанием…

— Что же он такого знает… — удивился Дар, но осекся, заметив, как по щеке Элеаны снова побежала предательская слезинка. — Нет, нет, извини дурака, не будем об этом…

— Нет, надо… в общем, Хакес — он почти бессмертный, он жил еще до Разлома и нашел особый способ… обряд, продлевать себе жизнь и постоянно увеличивать свою силу. Для этого ему нужно принести особую жертву, не простую жертву с долей, а своего кровного родственника…

— Так ты…

— Да! — выкрикнула девушка, уже не скрывая катящихся по щекам слез. — Он изнасиловал мою маму, и та забеременела мною… я — дочь Хакеса!

Она уткнулась лицом в колени и разрыдалась…

— Вот оно что… — ошеломленно протянул Квинт. Потом он пододвинулся к девушке и прижал ее к себе. Она попыталась отстраниться, но потом прижалась сама, и так они сидели, пока Элеана не выплакалась.

Без малого полсотни повозок каравана растянулись на добрую треть лиги. Словно корабли, они плыли в море степных трав, поднимавшихся до ступиц колес. Однообразие бесконечной равнины слева нарушали только редкие холмы и птицы, то взлетавшие, то нырявшие обратно в зеленую поверхность. Была середина Третьего месяца Посева, года от Великого Разлома две тысячи седьмого — самое время травам и хлебам расти и цвести. По правую сторону тянулся бесконечный горный хребет, на который Деций старался не смотреть — нагляделся уже за пять каторжных лет…

Деций сидел на передке своей повозки, рядом с возницей, и слушал болтовню караванного мага о своих студенческих похождениях. Мэтр Проспер оказался совсем молодым парнем с кудрявой бородкой и смешливыми глазами, всего пару лет назад закончившим Академию. Деция он встретил несколько настороженно, но после ряда вопросов убедившись в его лекарской компетентности, быстро перешел к вполне непринужденным отношениям. Каторжное прошлое помощника его не смущало — выпустили, значит — вину искупил, и нечего к этому возвращаться. Деций быстро узнал о своем новом начальнике почти всё — о его семье — хуторянах из Раменья, об учебе в Академии, о планах поступления в аспирантуру по теоретической магии, для чего он, собственно, и таскался с караванами — эта работа оплачивалась очень неплохо и позволяла скопить денег, да и практического опыта давала немало. Заодно Деций понял, почему его так легко взяли в караван на службу, а не пассажиром, за деньги — магу, по штату, полагался помощник, и другому целителю пришлось бы платить жалование. Деций же только отрабатывал свой проезд.

Мимо проскакал охранник — три десятка бойцов Торговой стражи бдительно патрулировали вдоль каравана и в ближайших окрестностях. Хотя караван считался мерканским, а договоры с Меркой были единственными, которые самалиты хоть как-то соблюдали — основная причина, по которой империя вынужденно соглашалась на передачу своих торговых перевозок иностранцам — какой-нибудь шальной отряд, не признающих никакой твердой власти степняков, мог вполне устроить налет. Деций знал, что в таких случаях важно как можно раньше заметить противника. Тактика же сражения была отработана веками. Повозки ставились в круг — их деревянные, обшитые буйволиной кожей стены служили отличной защитой от стрел и дротиков. Внутрь круга загоняли волов и бактрианов, и все караванщики, засев в этом укрытии, отстреливались от врага из стрелометов, самострелов и обычных луков. Дальнейшие результаты целиком и полностью зависели от соотношения сил. Если шайка самалитов была невелика, то, обменявшись стрелами, она обычно уходила восвояси, не дожидаясь контратаки, и искала другую добычу. Если побольше, да еще и с шаманом, то вступал в действие караванный маг, а охрана, при необходимости, вела рукопашный бой с наседавшими врагами. Если же это был крупный набег, силами целого рода и более, то… то после, в степи, долгие годы валялись разбитые повозки и отбеленные солнцем кости…

Каждый караванный старшина вел свой караван собственным путем. Неизменными были только "пункты А и Б" — начальные и конечные крепости и города. Совершая свои стандартные тридцать лиг в день, караван мог значительно отклоняться в пути в стороны, если на то были причины. Начальники караванов этих причин обычно никому не разъясняли, поэтому Деций понятия не имел, почему они забирали сейчас на север, почти параллельно горам, вместо того, чтобы идти в Тарк прямым путем, на северо-запад. Дорог в степи не было, а любые следы трава скрывала очень быстро, так что засады на караванных путях были бесполезны. Но старшина Хигс, как видно, имел какие-то свои соображения, на сей счет, поскольку время от времени сверялся с неким артефактом, который никому постороннему не демонстрировал.

Какая-то суета началась в голове каравана — верховые стянулись туда, затем рассыпались по сторонам. И вдруг прозвучал низкий, зловещий бас сторожевого рога — самый страшный звук в Степи. Сигнал тревоги, сигнал того, что разведка заметила отряд самалитов…

Через декаду пути даже Дару стало ясно, что они скоро доберутся до конца горной страны. Последний дневной переход вывел их, через один из бесчисленных перевалов, на западный склон горы, чудовищной тушей тянувшейся на тысячи лиг с севера на юг. Еды у них теперь всегда хватало, правда она была довольно однообразная — мясо жареное или мясо печеное. Единственное разнообразие было в сорте дичи и в небольшом ассортименте приправ из разных растений, которые собирали Квинт с Элеаной. Живность в этих местах была совершенно непуганой, и свалить из стреломета козу или влет подстрелить куропатку для Дара и Квинта оказалось детской задачей.

Несколько раз появлялся знакомый Дару то ли ястреб, то ли сокол. Когда он обратил на него внимание спутников, Элеана что-то поколдовала, и авторитетно объяснила, что это именно сокол-сапсан, причем не простой, а посланник. И тут же разъяснила, чей — бога Хора, покровителя Раменья. Сапсан с ними в общение не вступал, только приглядывал, как бы для порядка. Дважды, правда, он специально обращал на себя внимание, и оба раза это было весьма кстати. В первый — они встретились со скальным скорпионом, жуткой тварью в две ладони длиной, прыгавшей с места на полдесятка локтей. Стрелы от его панциря отскакивали, как от броневой плиты, но Элеана рассекла его в прыжке лучом из навершия шаманского посоха — посох Дар передал ей в первый же вечер, после их встречи. Скорпионье жало содержало смертельный яд, который убивал незащищенного амулетом человека в считанные секунды. Этот же яд очень ценился у алхимиков, поэтому Квинт, по просьбе волшебницы, осторожно вырезал конец скорпионьего хвоста и упаковал в вещевой мешок.