Цветы Персефоны - Хосе А. Бонилла

class="p1">Геракл, не в силах держаться на своих некогда могучих ногах, скатился на землю и лежал на спине, глядя на ужасающий вихрь облаков и молний, парящих над Парфеноном. Его тело горело от жара. Даже вода, льющаяся с неба, не могла охладить его. Ему предстояло умереть, пасть жертвой собственной гордости и безрассудства. Он сожалел, что из-за его наивности Алекс и остальные ребята погибнут этой ночью, а вместе с ними и человеческая раса. Он потерпел неудачу как Хранитель, не сумев встретить своего заклятого врага с достаточным мужеством. Он должен был прикончить Ареса, когда кончик меча коснулся его груди. Он был слаб. Возможно, слишком человечен.

Ему стало холодно, очень холодно, когда его сводный брат из центра Парфенона, воздев руки к небу с реликвиями в ладонях, произнес слова, бросившие вызов Вселенной.

– Этот кинжал и это ожерелье, навечно связанные нерушимыми узами, – таков был первый фрагмент, написанный на рукояти Кинжала Аида. – Они суть ключ к вратам…

Облака клубились, словно тело гигантского чудовища, а ветер неистово дул, сея вокруг храма Афины маленькие смерчи. Дождь превратился в бурю, а молнии сотрясали тьму. Крики и мольбы проклятых душ в подземном мире с тревогой пытались выбраться из своей тюрьмы, ожидая слов Ареса, как ключ к высвобождению необузданного зла, чувства мести, накопленного за тысячелетия и готового вырваться наружу.

Но последнее слово бога войны так и осталось висеть на его дрожащих губах. Он оказался не в силах закончить магическую формулу, которая открыла бы врата и которую ветер вырвал у него, заставив замолчать. Его глаза потускнели. Руки ослабли. Силы покинули его. Кинжал выскользнул из руки и с металлическим звоном упал к его ногам. Лицо мучительно изменилось, он побледнел от ярости и беспомощности, потрясенный болезненным жжением, расползавшимся по спине. Пальцы левой руки безуспешно пытались удержать Цветы Персефоны, но ожерелье выскользнуло из них, как дождевая вода. Алекс успел поймать его в воздухе, прежде чем оно коснулось земли. Бусинки ярко светились, и мальчик почувствовал, как от их прикосновения по его телу разливается утешительное тепло, восстанавливающее его силы.

Ян схватил Кинжал Аида.

– В… в… выы. – Арес смотрел на них в недоуменном гневе. Инстинктивно его руки потянулись к спине и пытались избавиться от причины боли. Колени перестали удерживать его тело и подкосились.

Из его спины торчало сверкающее лезвие Бича Зевса. Лезвие кинжала, наделенное силой Зевса, пожирало его изнутри.

С немыслимым выражением оцепенения Арес рухнул в воду, затопившую Парфенон. Его тело, беспомощное, распростерлось на земле, побежденное его гордостью и божественным кинжалом.

– Он умер? – спросил Ян.

– Я не знаю, – ответил Алекс. – По крайней мере, выбыл из игры. Давай поможем профессору. – Он с трудом узнал в нем Геракла.

– Не… не… не трогай тунику, – пробормотал Селкаре. – Она… она… отравлена… Не надо. Помоги… мне выбраться из пла… плаща.

С большим трудом им удалось поднять его на ноги, прислонить к столбу и снять рукав его плаща. Туника, казалось, обжигала все, к чему прикоснулась. Селкаре был огромным и тяжелым, мальчикам было трудно координировать свои движения, чтобы не дать мифийцу снова рухнуть от боли.

Как будто всего произошедшего было недостаточно, с высоты, где бурный вихрь облаков и электрических разрядов начинал стихать, унося тревожный шум в подземный мир, хриплый звук, похожий на карканье большого ворона, заставил их поднять глаза к небу.

Демоническая гарпия, как хищник, обнаруживший добычу, понеслась к ним, сложив крылья, и острые когти на ее руках сверкнули в темноте. Сама смерть отражалась на ее лице.

Напуганные этим существом, Алекс и Ян искали, где бы укрыться. Нет. Слишком поздно. Им вряд ли удастся избежать ее отчаянной атаки. Им удалось уничтожить бога, но гарпия их все же убьет. Какая ирония. Ян вопросительно посмотрел на своего друга, все еще поддерживая профессора. Он не получил ответа на свою мольбу. Геракл изо всех сил старался устоять, но яд одолевал его.

Гарпия раскрыла пасть.

Бульканье отвратительного чудовища превратилось в предсмертный крик, когда стрела вонзилась ей в грудь, отбросив на металлические подмостки, используемые для ремонта храма. Чудовищная ведьма корчилась среди железа, хлопая крыльями. Ее конвульсии сотрясали конструкцию. Несколько зажатых металлических труб неуклюже подкатились к концу высокой эстакады и упали в пустоту. Две трубы безжалостно пронзили органы монстра, уничтожив то немногое, что от нее еще оставалось.

Положив арбалет на плечо, Натали выдохнула. Анна нежно сжала ее руку, пытаясь успокоить. Ей это удалось.

– Все закончилось, – прошептала она. Ее глаза заслезились.

Историк опустила оружие и провела рукой по лицу, как бы стряхивая с себя ужасный сон, который едва не стоил им жизни. В колчане, который дал ей Селкаре, осталась одна стрела. Только одна.

Дождь начал ослабевать, превращаясь в едва заметную морось.

– Думаю, мы нужны Алексу и Яну, – сказала Анна, обращаясь к француженке.

Натали кивнула, подходя к мальчикам со своей новой подругой.

Ребятам удалось избавиться от плаща профессора. Туника Несса вплавилась в ткань и в некоторых местах прилипла к коже Селкаре, отравляя его кровь. Когда куски остывали, с ними отпадали клочья кожи, причиняя нечеловеческие страдания Хранителю Мифоса.

Геракл, ослабев, сидел на земле, прислонившись спиной к тысячелетней колонне Парфенона. Его раны – те, где сошла кожа, уничтоженная мстительной прожорливой туникой, – обильно кровоточили, хотя и не казались слишком серьезными. Яд, текущий по его венам, лишал сил и энергии, стремительно поглощая его.

– Чем мы можем вам помочь, профессор? – испуганно спросил Алекс, видя, как стремительно утекает жизнь из Селкаре.

– В… в мешке из… кожи… – слова Геракла были похожи на стон, вырывающийся из его потрескавшихся, пересохших губ. – Есть… фл… ко… с нек… нект…

– Нектар! – Ян бросился к мешку, не успел тот закончить фразу. Он с трудом нашел его. До поединка с Аресом Геракл спрятал его среди камней. Мальчик улыбнулся.

– Он весит целую тонну, – сказал он, жадно копаясь внутри. В отчаянии его пальцы нащупали маленькую баночку из горного хрусталя с блестящей янтарной жидкостью. Он передал его Натали, а она осторожно поднесла его к губам мифийца. Геракл изо всех сил старался проглотить жидкость, но силы его были на исходе, и она выбегала из уголков его рта.

– S’il vous plaît, professeur[104], вы должны выпить, – умоляла историк.

После пары глотков Геркулес закашлялся, подавился и, к удивлению мальчиков, закрыл глаза, склонив голову, будто умер.

Сердца ребят дрогнули.

– Что с ним? – Анна в ужасе вцепилась в руку Алекса.

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Думаю, потерял сознание. Этот яд, должно быть, очень сильный. – Он присел рядом