Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Арамус? — прожужжал чей-то голос в воксе.

Взглянув на руны на дисплее визора, Арамус увидел, что передача идентифицирована как исходящая от сержанта Таддеуса.

— Таддеус, вы уже в безопасности, внутри кольца? — спросил сержант, пронзив гаунта кончиком клинка Мудрости и разрывая его голову «Адскими огнями».

— Мы внутри кольца, брат, — пришел ответ, — но я бы не сказал что «в безопасности». Арамус пинком сбросил обезглавленного гаунта с клинка и развернул силовой меч в сторону следующего противника.

— Уточни?

— Я на подходе к твоей позиции, Арамус, — передал Таддеус. — Тебе было нужно подкрепление, а кроме нас поблизости никого свободных не было.

— Если это одна из твоих шуточек, брат, то она не удалась. Арамус мог слышать, как Таддеус тяжело вздохнул.

— В последнее время у меня очень мало причин шутить, Арамус. И их стало еще меньше, когда я увидел движущегося в твоем направлении монстра.

Арамус разрядил болтер в нового гаунта, пристрелив того прежде, чем он успел добраться до одного из претендентов.

— Там карнифекс. И он идет в твою сторону. Быстро.

Арамус на мгновение замер при упоминании этого слова. Карнифекс был живой машиной разрушения, массивным штурмовым организмом, ничуть не менее большим и сильным, чем гигантские дредноуты космического десанта. Даже для располагающего тяжелой бронетехникой войска столкновение с карнифексом все равно оставалось тяжелым испытанием, а для почти полностью состоящего из пехоты воинства, такого, как Кровавые Вороны, находящиеся в настоящее время в распоряжении Арамуса, карнифекс мог стать почти непобедимым противником.

Хотя у сержанта не было причин сомневаться в донесении Таддеуса, даже если он и имел какие-либо сомнения, они развеялись уже в следующее мгновение, когда огромное создание появилось из клубов дыма у дальней стороны защитного кольца, где все еще находились несколько прорвавшихся хормагаунтов. Карнифекс возвышился надо рвом, живая машина войны, столь же большая — и столь же опасная — как боевой танк, и настолько высокая, что, когда ксенос присел и спрыгнул в ров, его верхние лапы и голова продолжали возвышаться над уровнем земли, а пламя лишь безвредно плескалось вокруг нижних конечностей.

Карнифекс подался вперед, клешнеподобные когти его верхних конечностей ритмично вздымались вверх и вниз, орудийные симбиоты, слитые со средними лапами, развернулись, приготовившись к стрельбе.

Арамус услышал над головой рев, и, подняв глаза, увидел Ястреб-1, летящий через квадрант по своему обычному маршруту, выслеживая любых вторгшихся в него воздушных существ и готовый открыть огонь на подавление, если это понадобится.

— Ястреб-1! — произнес Арамус в вокс. — Взять в прицел карнифекса во рву и открыть огонь!

— Принято, — ответил пилот, и Арамус узнал голос скаута Тубаха, в котором слышалась нетерпеливое желание обрушить мощь орудий «Громового Ястреба» на столь огромную цель.

Дорсальный турболазер корабля открыл огонь, и одновременно ракеты «Вихрь» с ревом вылетели из под крыльев, направленные точно в карнифекса, как раз поднимающегося по внутренней стенке рва. Лезерные попадания вспахали панцирь карнифекса, «Вихри» с шокирующей слой взорвались, ударив в грудную клетку монстра. На мгновение карнифекс пропал в черном дыму от разрывов, и Арамусу показалось, что чудовище могло пасть. Затем ветер унес дым прочь, и сержант увидел, что огромный монстр все еще стоит, живой и невредимый, наводя сращенную со средней лапой ядовитую пушку на пролетающий над головой «Громовой Ястреб».

— Тубах! — закричал Арамус. — Уклоняйся!

Но было слишком поздно. Ядовитая пушка разрядилась прямо в нос перелетавшего через ров «Громового Ястреба», все еще палящего из лазпушки, и высококоррозивные ядовитые кристаллы в то же мгновение принялись растворять броню.

— Сержант! — сказал вокс голосом Тубаха. — У нас пробоина корпуса, похоже, это какая-то разновидность.

Речь скаута оборвалась кашлем, когда ядовитые пары проникли в кабину. «Громовой Ястреб» начал рывками отклоняться к северу.

— Тубах, ты меня слышишь? — передал Арамус. — Тубах, набери высоту! Тубах! «Ястреб» рухнул на занятой тиранидами территории на севере от огненного кольца, и мгновенно загорелся, когда вспыхнул прометиум в баках.

Карнифекс бросил бесстрастный взгляд направо, на столб дыма и пламени — все, что осталось от корабля, который для него был лишь чуть более, чем надоедливым насекомым, и обратил холодные глаза на сержанта Арамуса и остальных защитников. Тварь распахнула пасть, и испустила равно оглушительный и нечеловечный крик.

Неожиданно шансы на то, чтобы выжить и увидеть прибытие боевой группы капитана Анджелоса стали казаться гораздо, гораздо меньше.

Сержант Таркус выпустил последний оставшийся болт «Адский огонь» в приближающегося монстра; его болтер щелкнул, когда магазин окончательно опустел. «Адские огни» сделали свое дело, и чудовище рухнуло у ног Таркуса, спазматически дергаясь, пока мутагенная кислота выжигала его изнутри, однако у сержанта больше не осталось боеприпасов, которые могли бы защитить его от прочих бесчисленных существ, бродящих по артериям и отсекам материнского корабля.

Таркус прицепил болтер к поясу и вытащил боевой нож. Он мог бы почувствовать соблазн просто бросить бесполезное оружие, так как никакой возможности перезарядить его уже не было — остальные десантники израсходовали боезапас гораздо раньше — но почти два века службы Адептус Астартес научили его чтить редкое и ценное оружие, и оставить болтер сейчас, даже если его нельзя было больше использовать, было бы подобно худшей разновидности предательства.

— Отделение, продолжаем продвижение, — приказал Таркус братьям Норду и Горациусу. — Нет никакого смысла задерживаться здесь.

Брат Тэйн погиб некоторое время назад, окруженный стаей кусачей, повергших его наземь и разгрызших керамит силовой брони прежде, чем боевые братья успели прийти на помощь. Оглушительные предсмертные крики Тэйна заполонили вокс-сеть, но Таркус и остальные отдали последние почести его памяти, клинками ножей и «Адскими огнями» уничтожив всех до единой тварей, убивших их брата.

Теперь лишь несколько гранат и боевые ножи отделяли трех оставшихся Кровавых Воронов от столь же ужасной смерти, но они все равно продолжали сражаться. Они были на задании, и продолжат исполнять свой долг, даже если это будет значить отдать свои жизни в попытке его выполнить.

Они шли по омытым болезненно-зеленым светом репродуктивным камерам. Стены, пол и потолки камер были покрыты слизью, вязкой и жирной на ощупь, тяжелый воздух был наполнен вредными испарениями, которые убили бы десантников после первого же вдоха, если бы не загерметизированные дыхательные системы силовых доспехов. В центре комнаты находились раздутые гено-органы, порождающие бесчисленное количество существ тиранидского флота, а по периметру располагались заключенные в коконы еще не рожденные офицеры кошмарного воинства.

— Мы приближаемся к цели, — сказал Таркус остальным, в молчании ступающим следом. — Если потомство здесь, значит, королева норна тоже не может быть далеко отсюда.

Двое других десантников кивнули, всматриваясь в зеленоватые тени вокруг. С дальней стороны комнаты послышался высокочастотный визгоподобный шум, а затем через клапан в стене появилась новая троица неуклюжих монстров; жгучая кислотная слюна капала с их челюстей, а когти-клинки верхних конечностей были грозно воздеты в воздух.

— За Императора! — выкрикнул Таркус, замахнувшись ножом и бросаясь к чудовищам. — Лишь смерть дает освобождение от долга!

Еще один претендент, двигавшийся чересчур медленно, чтобы избежать хлещущего подобно кнуту хвоста карнифекса, оказался разорван пополам венчающими его шипами. Кровь юноши хлестала из изувеченного тела, почти невидимая на фоне покрывающего тело кроваво-красного комбинезона.

— Быстрее, прокляни вас Император! — проревел сержант Арамус, сжимающий в одной руке Мудрость, а в другой держа готовую к броску противотанковую гранату.

Он приказал претендентам отступать, но напуганные юнцы двигались слишком медленно, чтобы избежать первой атаки карнифекса.

— Арамус, в укрытие! — раздался голос Таддеуса, бросившего осколочную гранату в голову карнифекса.

Через мгновение после взрыва на панцирь чудовища обрушился град шрапнели, но было заведомо ясно, что это не сможет причинить ему никакого ущерба. Арамус не мог не вспомнить боевого брата Дурио, сражавшегося с карнифексом на Проспероне, казалось, уже целую жизнь назад. Он взвесил гранату в руке и взмолился Императору, прося даровать такую же отвагу как проявил Дурио.