Линдгрен А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш] - Астрид Линдгрен

— Сражаться и победить! — снова воскликнул Андерс, чтобы подбодрить своих соратников.

Но его голос так жутко прозвучал в тишине, что Ева Лотта, дрожа от страха, попросила его замолчать.

— И не отходите от меня, как всегда, — добавила она, — потому что я не очень-то хорошо уживаюсь с привидениями.

Калле успокаивающе похлопал ее по плечу, и они осторожно стали продвигаться вперед, на каждом шагу останавливаясь и прислушиваясь. Где-то в этом мраке притаились Алые, должно быть, это их крадущиеся таинственные шаги были слышны в ночи — по крайней мере, хотелось надеяться, что это так. То тут, Tb там сквозь проломы свода светила ясная луна, и тогда все было видно почти как днем — шероховатые каменные стены, неровный пол, где надо следить за каждым своим шагом, чтобы не споткнуться. Там же, куда не мог проникнуть лунный свет, были одни лишь угрожающие тени, пугающий мрак и глухая тишина. Но в этой тишине, если как следует прислушаться, можно было уловить слабый шепот, порхающий легкий шепоток, который заползал в уши и заставлял цепенеть от страха.

Еве Лотте стало жутко. Она замедлила шаги. Кто это шепчет? То ли это Алые, то ли это слабое эхо давным-давно умолкших голосов, сохранившееся в этих каменных стенах? Ева Лотта протянула руку, желая убедиться, что она не одна. Ей необходимо было потрогать кончиками пальцев штормовку Калле, как единственную защиту от охватившего ее страха. Но штормовки Калле не было; была лишь черная пустота. Ева Лотта заплакала от ужаса. Тогда из глубокой ниши в стене высунулась чья-то рука и крепко схватила ее. Ева Лотта закричала. Она закричала так, будто настал ее последний час.

— Заткнись! — сказал Юнте. — Ты воешь как сирена.

— Милый Юнте! — обрадовалась Ева Лотта. Вдруг он показался ей таким славным. И они молча, самозабвенно стали драться в темноте.

В глубине же души она обиженно спрашивала себя, куда исчезли Андерс и Калле. Но тут в отдалении послышался голос предводителя Белых Роз:

— Чего ты кричишь, Ева Лотта? И где, собственно говоря, Алые задают этот пир?

Юнте был не слишком силен, и крепкие кулачки Евы Лотты помогли ей вскоре освободиться. Она помчалась изо всех сил по темной галерее, а Юнте неотступно следовал за ней по пятам. Кто-то схватил ее с другой стороны, и Ева Лотта стала неистово драться, чтобы вырваться и проложить себе путь. Но этот враг был сильнее. Ева Лотта почувствовала, что руки ее стиснуты, точно кандалами. Это был, конечно, Сикстен, но Ева Лотта не собиралась легко уступать ему, ну уж нет!

Напрягая каждую мышцу, она изо всех сил толкнула его головой в подбородок.

— Ай! — произнес ее противник. И произнес это голосом Калле.

— Что с тобой? — спросила Ева Лотта. — Чего ты дерешься?

— А чего ты сама дерешься, когда тебе приходят на помощь? — спросил Калле.

Юнте в восторге захихикал и поспешил удалиться, так как не хотел остаться в темной галерее наедине с двумя Белыми Розами. Он помчался изо всех сил по направлению к светлеющему во мраке выходу из развалин, чтобы выбраться во двор замка, и на прощание закричал:

— Вот здорово! Лупите друг друга хорошенько, а мы пока удерем.

— Вперед, Ева Лотта! — воскликнул Калле, и оба они ринулись по галерее следом за Юнте.

А на внутреннем дворе замка встретились и сцепились в драке предводители Алой и Белой Розы. Озаренные лунным светом, они отмахивались друг от друга длинными деревянными мечами. Ева Лотта и Калле задрожали от нетерпения, увидев, как две черные тени гоняются друг за другом вдоль стен, окружающих двор. О, это была настоящая война Роз! Именно среди таких вот средневековых стен и должны были выходить на единоборство ночью воины. Разумеется, так оно и было, когда настоящая война бушевала между настоящей Алой и Белой Розой и тысячи тысяч душ вступали в роковую ночь и шли на смерть! Словно легкое дуновение холодного неприятного ветерка, пронеслось в их сознании смутное ощущение того, как это происходило в те времена, когда война Роз не была лишь веселой игрой. И единоборство при свете луны не показалось им больше игрой. Это была борьба не на жизнь, а на смерть, борьба, которая могла кончиться только тем, что одна из черных теней, которые на их глазах носились взад-вперед вдоль стен замка, в конце концов затихла бы и никогда бы больше не шевельнулась…

— Тысячи тысяч душ… — тихо прошептал Калле.

— Замолчи! — сказала Ева Лотта.

Глаза ее были прикованы к сражающимся теням, и она просто дрожала от возбуждения. Неподалеку от нее стояли Бенка с Юнте и точно так же затаив дыхание следили за переменчивым ходом битвы. Тени делали выпады, отражали удары и переходили на рукопашный бой — отступали, снова шли в атаку. Все происходило в глубоком молчании, и только когда скрещивались мечи, слышался ужасный треск.

— Склони их к вечному покою под колыбельную меча, — продекламировал Бенка. — И дай ему так, чтобы лопнула голова, — посоветовал он, желая разрушить жуткое очарование, которое производили на него скользящие тени.

Тут Ева Лотта пришла в себя и облегченно вздохнула:

— Фу, ведь это всего-навсего Андерс и Сикстен бьются друг с другом!

— Гони предводителя Алых из замка его предков! — закричал Калле, подбадривая своего друга.

Андерс старался изо всех сил. Правда, ему не удалось выгнать Сикстена из замка предков, но он загнал его назад к насосу, стоявшему посредине двора. Рядом с насосом был обмелевший фонтан, наполненный мутной водой. И она не стала прозрачней оттого, что предводитель Алых, благодаря неосторожному шагу назад, свалился в фонтан.

Ликующий вопль Евы Лотты и Калле заглушил негодующие крики Алых. Но Сикстен уже поднялся из своей ванны. Ну и разозлился же он! Он налетел на Андерса, как разъяренный бык, и разнообразия ради Андерс решился бежать. Икая от смеха, он кинулся к стене, ограждающей двор замка, и начал карабкаться вверх. Но не успел он подняться, как подбежал Сикстен и начал карабкаться за ним следом.

— Ты куда? — рассердился Андерс, глядя вниз на своего преследователя. — Тебе, наверно, пора на пир в замке твоих предков?

— Я сначала надеру тебе уши, — пообещал ему Сикстен.

Андерс проворно помчался по общей крыше строений, составляющих стену замка, гадая, что было бы, если бы Сикстену удалось его схватить. Драться здесь наверху было опасно для жизни, потому что в одном месте внизу, по другую сторону стен, зияла пропасть. Стоит Сикстену отогнать Андерса метров на двадцать — и там вместо маленькой лужайки, поросшей мягкой травой, под ногами его разверзнется пугающая бездна. А глубина ее по крайней мере тридцать метров. Правда, ничто не мешало теперь Андерсу спуститься вниз с этой стены, пока еще внизу была лужайка. Но он даже не думал об этом. То, что опасно, интересно, а эта ночь создана была для риска. Может, на Андерса просто напала своего рода лунная горячка, потому что его одолевало дикое желание совершать необыкновенные подвиги. Ему хотелось сделать что-нибудь такое, от чего бы Алые просто задохнулись от злости и восторга.

— А ну иди, иди сюда, Сикстен, миленький, — поманил он. — Прогуляемся вместе под луной?

— Иду, иду, будь спокоен, — проворчал в ответ Сикстен.

Он понял, что намеревается сделать Андерс, но Сикстен был не из тех, кто тут же задыхается от восторга.

Стена была примерно двадцать сантиметров шириной — настоящая тропка для того, кто привык балансировать на узком гимнастическом бревне в школе.

Но тут Андерс добрался до восточного угла стены замка. Там была маленькая круглая площадка, в старину — место для стрелка, охранявшего замок. Здесь стена поворачивала к югу и тянулась вдоль обрыва.

Андерс сделал несколько медленных шагов. В этот миг в душе его раздался голос разума, и еще не поздно было послушаться его.

Сикстен подобрался пугающе близко и, заметив колебания Андерса, язвительно улыбнулся от восторга:

— Сюда идет тот, кто видит тебя насквозь; он видит и кровь твоего сердца. Ты ведь не боишься, а?

— Боюсь?! — возмутился Андерс, не испытывая больше ни малейших сомнений. Несколько быстрых шагов — и он снова движется по стене. Путь к отступлению закрыт. Метров пятьдесят, по крайней мере, он должен балансировать над этой бездной. Он попытался не глядеть вниз, смотреть лишь прямо перед собой на стену, серебристой лентой, протянувшуюся перед ним в лунном свете… Очень длинной серебристой лентой и такой узкой! Внезапно ставшей пугающе узкой! Не потому ли вдруг так ослабли его ноги? Ему захотелось обернуться, чтобы посмотреть, где сейчас Сикстен. Но он не смел, да это было и не нужно. Потому что буквально за спиной он слышал тяжелое дыхание Сикстена. И дыхание это было довольно неровным. Сикстен определенно боялся… и Сикстен тоже… Да и сам Андерс теперь смертельно боялся. Что правда, то правда… А там, у сторожевой стрелковой площадки, вскарабкались на стену все остальные Розы. Они стояли и с величайшим ужасом смотрели на безумство своих предводителей.