Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Михайловский Александр Борисович

- Старший боцман Деревянко Алексей Петрович, командир трехдюймового противоминного орудия, - ответил мой собеседник на берегу и тут же спросил: - А нечто тут, ваше благородие, есть еще какие-то свои?

- Свои тут, товарищ Деревянко, есть, - ответил я. - Народная Республика Аквилония, что в переводе с латинского на русский означает «Страна Северного Ветра». Создана русскими людьми, пришедшими сюда из двадцать первого века, но там есть и много другого разного народа.

- Ваше благородие, Николай Иванович! - заорал с берега старший боцман Деревянко. - Возьмите нас с собой в енту народную Аквилонию, век за вас Бога молить будем! А то измаялись мы здесь уже, и пришли в полное уныние от случившегося с нами ужасного происшествия!

- В Аквилонии нет ни господ, ни рабов, - прокричал я в рупор, - а имеется одна лишь осознанная дисциплина, необходимая для того, чтобы совместно отражать опасности у угрозы со стороны этого сурового мира и разных недобрых людей. А у вас с дисциплиной не очень хорошо, потому что вместо командира со мной говоришь ты, старший боцман, а офицер молчит, как будто его и нет вовсе!

- Да какой из господина мичмана Нечаева командир, вашбродь! - закричал старший боцман. - Так, дитя малое, которому няньку надо, а не командовать. Что не спроси - в ответ: «Не знаю, братцы» да «не знаю, братцы». Вот мы и отставили Льва Эдуардовича на время с командирской должности, пока хоть что-нибудь не узнает.

- Ну что, Николай Иванович, - спросил меня младший унтер Неделин, - берем ентих бедолаг на буксир или проходим мимо? Каково будет ваше командирское решение?

- Конечно, берем, Павел Поликарпович, но только с некоторыми предосторожностями, - ответил я и закричал в рупор: - Эй вы там, на берегу, положите оружие на землю и отойдите в сторону! Сейчас будем разбираться, кто из вас кто, и если нас все устроит, то возьмем вас с собой к спасению и новой жизни. Быстрее, быстрее, нет у нас к вам пока никакого доверия, а когда оно появится, то и разговор с вами тоже будет совсем другой, более ласковый!

Сначала нерешительно, а потом все быстрее и быстрее, матросы на берегу сбрасывали с плеч свои винтовки и под прицелом наших пулеметчиков сбивались в кучу шагах в двадцати от своего оружия. Ну что же - значит, нам надо надувать лодку и отправляться разбираться с очередным пополнением из соотечественников, подброшенным на нашей дороге заковыристым Посредником.

13 мая 3-го года Миссии. Понедельник. Полдень. Нижнее течение реки Дарданеллы, азиатский берег в окрестностях форта Кум-Кале нашего времени, подводная лодка М-34

Командир подводной лодки капитан-лейтенант Николай Иванович Голованов

Матросы действительно оказались с крейсера «Аскольд», участвовавшего в Дарданелльской операции союзников по Антанте. Тогда, в конце апреля пятнадцатого года, ради отвлечения внимания от направления главного удара оборонявших пролив турецко-германских войск, британский командующий генерал Ян Гамильтон затеял отвлекающую выходку, то есть высадку десанта, на азиатском берегу, в которой, помимо французских солдат, участвовали и матросы с русского крейсера «Аскольд».

Перед началом высадки, когда шлюпки с десантом направились к берегу, на море опустился густой туман. Артиллерийские наблюдатели на командно-дальномерных постах линкоров и крейсеров, вздернутых над поверхностью моря на высоту восьмиэтажного дома, беспрепятственно наблюдали свои цели, а вот из шлюпок видимость была сплошное молоко. С одной стороны это помешало туркам расстрелять десант еще на подходе к берегу, а с другой стороны каждая шлюпка при этом действовала сама по себе, и на берегу после высадки от этого должен был образоваться немалый бардак.

Но команда шлюпки - четырнадцать матросов на веслах, рулевой на кормовой банке и мичман Нечаев -всего этого не видели, потому что на подходе к береговой линии, когда под килем оставалось уже всего ничего, их плавсредство провалилось в организованную Посредником временную дыру. Вот так тоже бывает: внезапно банка28 уходит из-под зада, гром пушек и звуки перестрелки смолкают как отрезанные ножом, потом удар днищем о землю, весла путаются в ветвях кустов, туман рассеивается... и ты видишь, что уже находишься на чужом берегу в странной и незнакомой местности. И никто ничего не видел, а потому «потеряшек» после боя занесли в списки потерь как «пропавших без вести» - такое на войне тоже случается.

Вот они, стоят: мичман Нечаев, и отдельно, в одношереножном строю, тринадцать матросов - они напряженно косят настороженными взглядами на бойцов младшего унтера Неделина, выстроившихся в цепь за моей спиной. И вот ведь какое дело: сейчас морские пехотинцы императрицы Ольги без своей боевой раскраски выглядят совсем не страшно, но все равно матросы с «Аскольда» робеют перед ними, как какой-нибудь штатский при виде разгуливающего на свободе тигра.

Но особо пугливым оказался мичман Нечаев. Если своих матросов он несколько сторонился (видимо, не считая их равными себе), то морские пехотинцы просто пугали этого недавнего выпускника Морского корпуса.

Но в тот момент мне было не до страхов этого молодого человека, разобраться с ними я планировал позже.

- Шлюпка цела? - первым делом спросил я у старшего боцмана Деревянко, дослушав до конца его весьма многословный рассказ.

- Цела, вашбродь, что ей сделается, - отвечает тот, пожимая плечами.

- Вытащить ее оттуда сможете? - задаю я следующий вопрос.

- А зачем вам шлюпка, вашбродь? - вопросом на вопрос отвечает старший боцман, но тут же поправляется: - Конечно, сможем, не извольте беспокоиться. Отсюда до нее будет поболее версты, но если надо дотащить только до воды, то там всего-то сотня шагов...

- Вот до воды и тащите, а потом на веслах сюда, - приказал я, а потом объяснил: - Шлюпка эта, товарищ старший боцман, понадобится не нам, а как раз вам. Внутри нашей субмарины места едва хватает для штатного экипажа, так что даже прикомандированная морская пехота вынуждена набиваться в низы, как селедки в бочку, поэтому вы погрузитесь в свою шлюпку и пойдете за нами на буксире...

- И что, вашбродь, через море нам тоже идти на буксире? - настороженно спросил Деревянко.

- Через море мы не пойдем, - терпеливо объяснил я, - только до устья реки, и еще немного вдоль берега. И уже оттуда нас всех с комфортом заберет аквилонский фрегат, который уже в пути.

- Ну, тогда другое дело, - повеселев лицом, сказал старший боцман. - Вашбродь, разрешите отбыть за шлюпкой?

- Берите своих людей и отбывайте, - коротко ответил я, - но учтите, что долго ждать вас мы не можем.

- И что, господин капитан-лейтенант, вы не пошлете вместе с ними никого из своих людей? - удивился стоявший рядом со мной мичман Нечаев.

- А зачем? - хмыкнул я. - Если они решат от нас сбежать, то гнаться за нами никто не будет. Жандармов тут нет, как и нянек. Все здесь взрослые люди, которые должны отвечать за свои поступки, а изгнание из общества в местных условиях - это одно из самых тяжелых наказаний, ибо одиночек здешний жестокий мир убивает быстро и без всяких колебаний. Вернутся со шлюпкой - примем с честью, не вернутся - плакать никто не будет. Так что пусть идут и решают сами, возвращаться им или нет. А вот вам, юноша, было бы неплохо наконец повзрослеть, ибо великовозрастным недорослям под этим небом тоже места нет.

- Суровые у вас порядки, вашбродь... - обернувшись в мою сторону, почесал в затылке старший боцман, -но так даже лучше. Вы правильно сказали, что мы взрослые люди, а потому, братва, построились по два, и марш за шлюпкой! Ать-два.

Когда матросы ушли мичман Нечаев с некоторой обидой в голосе спросил:

- Вы, Николай Иванович, вроде даже поощряете нижних чинов в пренебрежительном отношении к человеку в офицерском звании, как будто сами не являетесь таковым?

- Не являюсь, - спокойно подтвердил я. - Нет в мое время на нашем рабоче-крестьянском красном флоте ни господ офицеров, ни нижних чинов, а есть командиры и краснофлотцы, между которыми имеется подчинение по служебной линии и воинская дисциплина, но отсутствует непреодолимый классовый разрыв.