Лишь время покажет - Джеффри Арчер

Вернувшись домой тем вечером, мы с Джайлзом сели на лестнице и подслушали очередную родительскую ссору. На этот раз все оказалось иначе – я никогда не слышала, чтобы отец был так груб с мамой. Не в силах этого вынести, я ушла к себе в комнату и заперлась.

Я лежала на кровати, думая о Гарри, и вдруг услышала тихий стук в дверь. Когда я отворила, мать, даже не пытаясь скрыть недавних слез, велела мне собрать небольшой чемодан. Такси отвезло нас на вокзал, и мы как раз успели к первому утреннему поезду до Лондона. По дороге я написала Гарри письмо, рассказав о случившемся и объяснив, как со мной связаться. Я бросила конверт в ящик на вокзале Кингс-Кросс перед тем, как мы пересели на поезд до Эдинбурга.

Вообразите мое удивление, когда на следующее утро Гарри с моим братом объявились в замке Малджелри как раз к ужину. Мы провели в Шотландии девять восхитительных дней. Мне совершенно не хотелось возвращаться в долину Чу, хотя отец позвонил и извинился за свое поведение на спектакле.

Но я знала, что рано или поздно нам придется отправиться домой. На одной из долгих утренних прогулок я пообещала Гарри выяснить, почему мой отец так враждебно настроен к нему.

Когда мы прибыли в особняк, папа всячески изображал миротворца. Он попытался объяснить, почему так плохо обращался с Гарри все эти годы, и мою мать и Джайлза, похоже, удовлетворили его оправдания. Но я сомневалась, что он рассказал нам всю историю целиком.

Еще труднее мне пришлось из-за того, что он запретил рассказывать Гарри правду о смерти его отца, поскольку мать решительно настаивала на сохранении семейной тайны. У меня сложилось впечатление, что миссис Клифтон знала настоящую причину, по которой папа не одобрял наших с Гарри чувств, хотя я охотно заявила бы обоим, что никто и ничто не сможет нас разлучить. Однако все это разрешилось совершенно неожиданным образом.

Мне не меньше, чем самому Гарри, не терпелось узнать, поступил ли он в Оксфорд, и мы договорились встретиться у библиотеки наутро после того, как он получит теле грамму с ответом.

В ту пятницу я опоздала на несколько минут, но стоило мне увидеть, как он сидит на верхней ступеньке, спрятав лицо в ладонях, я сразу поняла, что он провалился.

45

Едва завидев Эмму, Гарри вскочил и заключил ее в объятия. И все никак не отпускал – такого с ним прежде на людях не случалось, и это подтвердило ее догадку, что у него плохие новости.

Не обменявшись с ней ни словом, он взял ее за руку и повел внутрь здания, вниз по деревянной винтовой лестнице, потом по узкому кирпичному коридору, пока не подошел к двери с табличкой «Древности». Заглянул внутрь, проверяя, не обнаружил ли кто их тайное убежище.

Они сели напротив друг друга за маленьким столиком, где в прошлом году провели столько часов за учебой. Гарри дрожал, и вовсе не из-за сквозняка в комнате без окон, где все стены были заставлены полками с книгами в кожаных переплетах, покрытыми слоем пыли, – некоторые, похоже, не брали в руки годами. Со временем они и сами станут древностями.

Прошло какое-то время, прежде чем Гарри заговорил.

– Как по-твоему, могу ли я сказать или сделать вещь, из-за которой ты разлюбишь меня?

– Нет, милый, – заверила его Эмма, – это невозможно.

– Я выяснил, почему твой отец так упорно старался нас разлучить.

– Я уже знаю, – ответила Эмма, чуть склонив голову, – и уверяю тебя, что это не имеет значения.

– Откуда ты можешь знать? – удивился Гарри.

– Отец рассказал нам, когда мы вернулись из Шотландии, но взял с нас слово хранить тайну.

– Он рассказал вам, что моя мать – проститутка?

Эмма была ошеломлена. Минуло некоторое время, прежде чем она достаточно оправилась, чтобы заговорить.

– Нет, ничего подобного, – горячо возразила она. – Как у тебя язык поворачивается такое говорить?

– Потому что это правда, – объяснил Гарри. – Последние два года моя мать работала не в отеле «Рояль», как я считал, а в заведении под названием «Ночной клуб Эдди».

– Это еще не делает ее проституткой, – заметила Эмма.

– Тип за стойкой со стаканом виски в руке держал ее за бедро и явно рассчитывал не на вдохновляющую беседу.

Эмма потянулась через стол и нежно коснулась щеки Гарри.

– Мне так жаль, милый, – проговорила она, – но это ничуть не меняет моего отношения – и никогда не изменит.

Гарри выдавил слабую улыбку, но Эмма промолчала, понимая, что ей осталось не больше нескольких мгновений, прежде чем он задаст неизбежный вопрос.

– Если твой отец имел в виду не это, – проговорил он, внезапно опять посерьезнев, – то что же он вам рассказал?

На этот раз уже Эмма спрятала лицо в ладонях, понимая, что ей не осталось другого выхода, кроме как выложить правду. Она, как и мать, совершенно не умела лгать.

– Что он вам рассказал? – повторил Гарри уже настойчивей.

Эмма вцепилась в край стола, пытаясь успокоиться. Наконец она собралась с духом и посмотрела на Гарри.

– Мне нужно задать тебе тот же вопрос, который ты задал мне, – сообщила Эмма. – Могу ли я сказать или сделать что-то, из-за чего ты разлюбишь меня?

Гарри подался к ней и взял за руку.

– Конечно нет, – сказал он.

– Твой отец погиб не на войне, – тихо проговорила она. – И вероятно, мой отец повинен в его смерти.

Она крепче сжала ладонь Гарри и выложила ему все, что рассказал им отец в тот день, когда они вернулись из Шотландии.

Когда она закончила, Гарри выглядел оглушенным и не мог выговорить ни слова. Он попытался встать, но ноги подкосились, как у боксера, пропустившего роковой удар, и юноша рухнул на стул.

– Я уже давно знал, что мой отец не мог погибнуть на войне, – тихо произнес он в итоге, – но чего я по-прежнему не понимаю, так это почему моя мать не сказала мне правду.

– И теперь, когда правда тебе известна, – начала Эмма, пытаясь удержаться от слез, – я пойму, если ты захочешь по рвать со мной после всего горя, которое причинил твоей семье мой отец.

– Ты в этом не виновата, – возразил Гарри, – но его я не прощу никогда. – Он чуть помолчал и добавил: – И я не смогу встретиться с ним лицом к лицу после того, как он узна́ет правду о моей матери.

– Ему вовсе не нужно этого знать, – заметила Эмма, снова взяв его за руку. – Эта тайна навсегда останется между нами.

– Теперь это уже невозможно.

– Почему?

– Потому что Джайлз видел, как человек, следивший за нами, стоял напротив «Ночного клуба Эдди».

– В таком случае это мой отец опозорил себя, – заявила Эмма, – потому что не только снова нам солгал, но и нарушил данное обещание.

– В чем?

– Он обещал Джайлзу, что этот человек никогда больше не будет за ним следить.

– Этого человека интересовал не Джайлз, – поправил Гарри. – Думаю, он следил за моей матерью.

– Но зачем?

– Должно быть, он надеялся, что, если ему удастся доказать, как моя мать зарабатывает на жизнь, это убедит тебя порвать со мной.

– Как плохо он знает собственную дочь, – заметила Эмма, – ведь теперь я окончательно убедилась, что нас ничто не разлучит. И он уж точно не помешает мне восхищаться твоей матерью даже больше, чем прежде.

– Как ты можешь так говорить? – поразился Гарри.

– Она работала официанткой, чтобы содержать семью; стала владелицей чайной, а когда та сгорела дотла и ее же обвинили в поджоге, не пала духом, поскольку знала, что невиновна. Она нашла себе новую работу в отеле «Рояль», а когда ее уволили, все равно не сдалась. Она получила чек на шестьсот фунтов и на какое-то мгновение успела поверить, будто всем ее бедам пришел конец, но тут же выяснилось, что, по сути, осталась без гроша – как раз тогда, когда ей были нужны деньги на твое обучение. Тогда в отчаянии она обратилась к…

– Но я бы не захотел, чтобы она…

– Она наверняка знала об этом, Гарри, но все равно сочла, что эта жертва оправданна.

Вновь воцарилось долгое молчание.

– О боже, – вздохнул Гарри. – Как я вообще мог подумать о ней дурно. – И добавил, подняв взгляд на Эмму: – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

– Что угодно.

– Ты не могла бы повидаться с ней? Воспользуйся любым предлогом, но попробуй выяснить, видела ли она меня вчера вечером в том ужасном месте?

– Как же мне узнать, если она не захочет этого признавать?

– Ты поймешь, – тихо проговорил Гарри.

– Но если твоя мать и впрямь видела тебя, она обязательно спросит, что ты там делал.

– Я искал ее.

– Но зачем?

– Сообщить, что мне предложили место в Оксфорде.

Эмма проскользнула на скамью близ выхода из церкви Святого Рождества и принялась ждать окончания службы. Она видела миссис Клифтон, сидевшую в третьем ряду по соседству с пожилой дамой. Гарри выглядел уже менее напряженным, когда они снова встретились перед службой. Он четко объяснил, о чем хотел знать, и она пообещала не выходить за рамки. Они по нескольку раз отрепетировали все возможные варианты развития событий, пока она не выучила их назубок.

Когда пожилой священник благословил паству, Эмма вышла в центральный проход и встала так, чтобы не разминуться с миссис Клифтон. При виде девушки Мэйзи не сумела скрыть удивления, но вскоре его сменила приветливая улыбка. Она сразу подошла.