Лишь время покажет - Джеффри Арчер

– Опять перекладываем ответственность, – заметил Джайлз, разрывая бумагу.

Прочтя содержание телеграммы, он не смог скрыть удивления.

– Тебе не удалось… – произнес Джайлз потрясенным голосом.

Гарри обмяк на стуле.

– …заслужить высшую стипендию. Однако, – добавил Джайлз и зачитал телеграмму вслух: – «Мы рады предложить вам повышенную стипендию колледжа Брейзноуз, Оксфорд. Искренне поздравляем. Подробности последуют в ближайшие дни. У. Т. С. Сталлибрасс, ректор». Неплохо, но Дикинсу ты явно неровня.

– А сам-то ты кому ровня? – огрызнулся Гарри, немедленно пожалев о собственных словах.

– Одна повышенная стипендия, одна верхняя…

– Высшая, – поправил Дикинс.

– И одна отсутствующая, – закончил Джайлз, не обратив на слова друга внимания. – Что-то в этом есть.

В тот день добившимся успеха соискателям из Бристольской классической школы пришло еще одиннадцать телеграмм, но ни одной для Джайлза Баррингтона.

– Матери сообщи, – заметил Джайлз, когда они направились в столовую ужинать. – Она, наверное, всю неделю не спит от беспокойства.

Гарри глянул на часы:

– Слишком поздно, она уже ушла на работу. Теперь уже не раньше завтрашнего утра.

– Может, зайдем в отель и обрадуем? – предложил Джайлз.

– Я так не могу. Она не отвлекается от работы, и мне не кажется, что я могу сделать исключение даже ради этого, – возразил Гарри, победно взмахнув телеграммой.

– Но разве она не имеет права знать? – спросил Джайлз. – В конце концов, она пожертвовала всем, чтобы ты смог этого добиться. Откровенно говоря, если бы мне предложили место в Оксфорде, я бы тут же сообщил маме, пусть бы она даже выступала в это время перед Союзом матерей. Ты не согласен, Дикинс?

Тот снял очки и начал протирать их носовым платком – верный знак глубокой задумчивости.

– Я бы поинтересовался, что думает об этом Пейджет, и если у него не найдется возражений…

– Отличная мысль, – одобрил Джайлз. – Идем к Пейджу.

– Ты с нами, Дикинс? – спросил Гарри, но тут же заметил, что очки друга вернулись на кончик носа – знак того, что он уже перенесся в другой мир.

– Мои поздравления, – сказал доктор Пейджет, прочитав телеграмму. – И вполне заслуженно, насколько я смею судить.

– Спасибо, сэр, – отозвался Гарри. – Я хотел узнать, нельзя ли мне дойти до отеля «Рояль», чтобы поделиться новостями с матерью?

– Не вижу причин для отказа, Клифтон.

– А можно я тоже с ним? – невинно спросил Джайлз.

Пейджет чуть помешкал:

– Да, Баррингтон, можно. Но не вздумайте пить или курить, пока будете в отеле.

– Даже ни одного бокала шампанского, сэр?

– Нет, Баррингтон, даже ни одного стакана сидра, – категорически запретил Пейджет.

Выйдя из ворот школы, юноши прошли мимо фонарщика, который, не слезая с велосипеда, тянулся зажечь уличный фонарь. Они поболтали о летних каникулах, на которых Гарри впервые поедет в Тоскану вместе с семьей Джайлза, и договорились вернуться к игре австралийцев с Глостерширом на поле графства. Они обсудили возможность или, по настоянию Гарри, вероятность войны, учитывая, что всем раздали противогазы. Но ни один не затронул еще одну тему, бывшую на уме у обоих: составит ли в сентябре Джайлз компанию Гарри и Дикинсу в Оксфорде?

Когда они подошли к отелю, Гарри едва не передумал, не желая отвлекать мать от работы, но Джайлз уже ворвался в фойе через вращающуюся дверь и ждал его там.

– Это займет всего пару минут, – заявил он, когда Гарри оказался рядом. – Просто сообщишь ей хорошую новость, и сразу вернемся в школу.

Гарри кивнул.

Джайлз спросил швейцара, где находится «Пальмовый дворик», и тот указал ему на приподнятую площадку в дальнем конце фойе. Поднявшись на десяток ступенек, Джайлз подошел к стойке.

– Можно нам быстренько переговорить с миссис Клифтон? – спросил он у администратора.

– Миссис Клифтон? – переспросила та. – Она заказывала столик?

Девушка провела пальцем по списку предварительных заказов.

– Нет, она здесь работает, – уточнил Джайлз.

– О, я тут недавно, – сообщила девушка, – но я спрошу кого-нибудь из официанток. Они должны знать.

– Спасибо.

Гарри остался стоять на нижней ступеньке, обшаривая зал взглядом в поисках матери.

– Хэтти, – окликнула администратор пробегающую мимо официантку, – миссис Клифтон у нас работает?

– Нет, уже нет, – последовал немедленный ответ. – Она ушла пару лет назад. Ни словечка о ней с тех пор не слышала.

– Тут какая-то ошибка, – вмешался Гарри, поднимаясь по ступенькам к другу.

– Вы, случаем, не знаете, где ее найти? – спросил Джайлз все так же вполголоса.

– Нет, – отозвалась Хэтти. – Но вы можете спросить у Дуга, ночного портье. Он тут уже целую вечность.

– Спасибо, – поблагодарил Джайлз и, повернувшись к Гарри, добавил: – Этому должно быть какое-то простое объяснение, но если ты предпочитаешь оставить все как есть…

– Нет, давай выясним, не знает ли Дуг.

Джайлз медленно подошел к стойке портье, предоставив Гарри достаточно времени, чтобы тот выбрал окончательное решение, но друг не сказал ни слова.

– Это вы Дуг? – спросил он мужчину в выцветшем синем сюртуке с пуговицами, уже потерявшими всякий блеск.

– Это я, сэр, – подтвердил тот. – Чем могу быть полезен?

– Мы ищем миссис Клифтон.

– Мэйзи здесь больше не работает, сэр. Она ушла по меньшей мере пару лет назад.

– Вы знаете, где она работает теперь?

– Понятия не имею, сэр.

Джайлз достал кошелек, выудил полкроны и положил на стойку. Некоторое время портье смотрел на монету.

– Возможно, вам удастся найти ее в «Ночном клубе Эдди».

– Эдди Аткинса? – уточнил Гарри.

– По-моему, так и есть, сэр.

– Что ж, это кое-что объясняет, – сказал Гарри. – А где находится «Ночной клуб Эдди»?

– На Уэлш-бэк, сэр, – ответил портье, пряча полкроны в карман.

Не сказав больше ни слова, Гарри вышел из отеля и сел на заднее сиденье ожидавшего такси. Джайлз устроился рядом.

– Тебе не кажется, что лучше вернуться в школу? – спросил он, глянув на часы. – Ты можешь рассказать все матери и утром.

Гарри покачал головой.

– Ты же сам сказал, что сообщил бы, даже если бы она выступала перед Союзом матерей, – напомнил он другу. – К «Ночному клубу Эдди», Уэлш-бэк, пожалуйста, – твердо добавил он, обращаясь к таксисту.

За время недолгой поездки Гарри не произнес больше ни слова. Когда такси свернуло в темный переулок и остановилось перед клубом, он вышел и направился прямо ко входу.

Гарри решительно постучал в дверь. Отошла небольшая заслонка, и пара глаз уставилась на юношей.

– Входная плата – пять шиллингов с каждого, – объявил голос.

Джайлз просунул в отверстие десятишиллинговую купюру. Дверь немедленно распахнулась.

Они спустились по тускло освещенной лестнице в подвал. Джайлз заметил ее первой и поспешно развернулся к выходу, но было уже слишком поздно. Гарри завороженно уставился на ряд девушек, сидевших на барных стульях у стойки: кое-кто болтал с мужчинами, другие скучали в одиночестве. Одна из них, в белой прозрачной блузке, короткой юбке из черной кожи и черных чулках, подошла к юношам.

– Чем могу помочь, господа? – осведомилась она.

Гарри не обратил на нее внимания. Его взгляд прикипел к женщине в дальнем конце стойки, которая внимательно слушала мужчину постарше, положившего руку ей на бедро. Девушка обернулась, чтобы узнать, на кого он уставился.

– Надо сказать, у вас отличный вкус, – заметила она. – Имейте в виду, Мэйзи слишком разборчива и, должна вас предупредить, недешево берет.

Гарри повернулся и рванул обратно вверх по лестнице, распахнул дверь и выбежал на улицу. Джайлз бросился вслед за ним. Оказавшись на тротуаре, Гарри рухнул на колени, и его вырвало. Джайлз опустился рядом и обнял друга, пытаясь его утешить.

Мужчина, стоявший в тени на другой стороне улицы, похромал прочь.

Эмма Баррингтон 1932–1939

44

Я никогда не забуду, как увидела его в первый раз.

Он приехал на чай в особняк по случаю двенадцатого дня рождения моего брата. Держался он так тихо и скованно, что я удивилась, как он вообще мог стать лучшим другом Джайлза. Второй его товарищ, Дикинс, тот был вообще страннее некуда. Он ел не переставая и за весь день не произнес почти ни слова.

А затем Гарри заговорил – негромким, мягким голосом, который хотелось слушать и слушать. Праздничная вечеринка шла без сучка без задоринки, пока в комнату не во рвался мой отец, – и после этого Гарри уже почти не раскрывал рта. Я и не представляла, что отец способен столь бесцеремонно обойтись с кем бы то ни было, и не могла понять, почему он так обращается с совершенно посторонним человеком. Но еще непонятней оказалась реакция отца после того, как Гарри ответил ему, когда у него день рождения. Почему эта мелочь вызвала такой бурный отклик? Мгновением позже мой отец встал и вышел из комнаты, даже не попрощавшись с Джайлзом и гостями. Я видела, что маму смутило его поведение, хотя она подлила себе чая и сделала вид, будто ничего не заметила.