Мой разбойник - Линда Миллер

Кейли заинтриговало это предложение; разговор о скульптуре отвлек ее от мрачных мыслей, как отвлекала и сама работа над скульптурой.

– Возможно, – ответила она.

– Это было слишком самонадеянно с моей стороны, – в глазах Амброса появилась печаль. – Увидев ваши работы, любой захочет купить их. Извините.

Его слова рассмешили Кейли.

– Я не уверена, что вас можно назвать самонадеянным, отец Амброс, но вы, безусловно, льстец.

– Это один из многих, свойственных мне грехов, – признался Амброс. Он засмеялся, но краска смущения залила его загорелые щеки.

Перед уходом отец Амброс вошел в дом, чтобы поговорить с Пабло, которого Мануэла уже нашла к тому времени. Кейли оставила их и подошла к мужчинам, стоявшим у ограды загона и наблюдавшим, как один парень из их команды пытался удержаться на спине того самого темпераментного жеребца, которого им так и не удалось усмирить. С затаенной гордостью Кейли подумала, что им лучше было бы отказаться от этой затеи до возвращения Дерби... Если он когда-нибудь вернется. Улыбка на ее лице разом погасла. Кейли словно окатило холодной водой при мысли о том, что он может не вернуться или вернуться, завернутым в саван из одеял.

Мужчина, которого Дерби оставил за главного, жилистый, с похожей на сухую замшу кожей и с умными глазами, почтительно приветствовал ее, приложив руку к полям шляпы.

– Здравствуйте, мистер Отис, – сказала Кейли.

Почти каждый вечер этот мужчина и пятеро его товарищей ужинали в кухне, а она все еще не знала их имен, Дерби всегда обращался к ним по фамилиям.

– Чем могу служить, мэм? – предупредительно спросил Отис.

Кейли знала, что это был приказ Дерби, выполнять любое ее распоряжение. Но если бы она захотела без сопровождения покинуть ранчо, ее, несомненно, сумели бы задержать.

– Я бы хотела, чтобы вы отнесли ее в гостиную, – Кейли указала на скульптуру, – и установили на крепкий стол перед окнами на северную сторону. Сделайте это, пожалуйста.

– Нам с ребятами будет не хватать ее, – Отис улыбнулся беззубым ртом. – Как только я найду двух парней, достаточно чистых, чтобы войти в гостиную леди, дело будет сделано.

Кейли поблагодарила его и вернулась в дом, Амброс как раз собирался уходить. Мануэла завернула ему с собой кусок рассыпчатого кекса с корицей, который испекла на десерт.

Как только Кейли проводила гостей, она поспешила в гостиную, чтобы поставить большой дубовый стол в правильное положение таким образом, чтобы на него падало больше света.

Как Отис и обещал, двое рабочих занесли скульптуру в дом через редко используемую парадную дверь. Посмотрев на свое творение, водруженное на место, Кейли обрадовалась решению перенести скульптуру сюда. Мануэла предсказывала дожди, и Кейли была бы вынуждена находиться в доме, а ее руки так, и зудели от желания продолжать работу.

Ужин прошел менее шумно и оживленно чем обычно, когда Дерби был дома, хотя кроме него все обитатели ранчо были в сборе. Их благопристойная сдержанность делала Кейли только больнее.

В тот вечер, после того как была перемыта посуда и дочитан любовный роман, Кейли почувствовала себя такой потерянной, как никогда раньше. Было уже слишком темно, чтобы работать над скульптурой, света лампы было не достаточно. Кейли стояла у окна гостиной, медленно погружавшейся в темноту, смотрела вдаль, и ее сердце переполняли одиночество и тоска. В эти минуты притяжение зеркала в «Голубой подвязке» стало пугающе сильным. Кейли охватило желание незаметно ускользнуть из дома и пешком отправиться в город, встать перед своей стеклянной немезидой и раз и навсегда свести с ней счеты, нарушив проклятые чары. Она могла взять пистолет из ящика стола, куда недавно положила его, отправиться в салун и разбить зеркало на множество осколков...

Кейли колебалась. Это не плохая идея, подумала она. Но кто-нибудь обязательно остановил бы ее до того, как она успела бы сделать шесть выстрелов в зеркальную стену, гордость «Голубой подвязки». Саймон должен был бы арестовать ее и отправить в тюрьму, а спустя жакое-то время ненавистное стекло все равно заменили бы, и вполне возможно, что новое зеркало таило бы в себе ту же угрозу, что и висевшее до него.

– Спокойной ночи, миссис... Кейли, – донесся из коридора голос Мануэлы.

– Спокойной ночи, – ответила Кейли.

Между ней и Мануэлей еще не было настоящей дружбы, но в их отношениях уже был достигнут прогресс.

Мануэла ушла спать, унеся с собой лампу. В доме все затихло, воцарился покой.

Кейли опять повернулась к окну, прислонилась лбом к прохладному стеклу и стала ждать возвращения Дерби, хотя она вообще-то не переставала этого делать с той минуты, как он уехал.

Дерби и Уилл лежали у потрескивавшего костра, обложенного камнями. Даже ночью они не снимали ни одежду, ни портупеи. Дерби с угрюмым видом рассматривал ночное небо. Уже добрых двое суток они с Уиллом охотились на Шинглера: сначала шли по горячему следу, но постепенно след терялся, и они блуждали вслепую, безо всякого результата. Все это не давало Дерби уснуть.

– Ты не думаешь, что этот тип может вернуться по своим следам, а? – спросил Уилл. Он лежал, закрыв лицо шляпой, а вместо подушки использовал седло. Дестри и конь Уилла Шадрах топтались рядом. – Может он отправится за Саймоном, подумав, что это он пристрелил Джарвиса.

Дерби вздохнул. В жизни ему не раз приходилось спать на голой земле и, рассматривая звездные узоры над головой, обычно удавалось забыть обо всех проблемах. Женитьба избаловала его, считал Дерби. Он так сильно скучал по Кейли, что не мог сосредоточиться на созвездиях; как бы ему хотелось оказаться сейчас рядом с ней, в их теплой, чистой постели! Как хотелось...

– Это возможно, – резко бросил он в ответ на предположение Уилла. – Но Саймон вне опасности, он в Трипл Кей.

– Ты беспокоишься о Кейли?

– Да, черт возьми, – признался Дерби. – На меня работают пять здоровых мужиков, но всегда может что-нибудь случиться, и если Дюк узнает, как я дорожу Кейли, тогда ей угрожает опасность. – Дерби не хотелось спать, хотя он испытывал такую чертовскую усталость, как никогда в жизни. – А как насчет Бетси и ребят?

– Мои люди присматривают за ними, – сказал Уилл, но в его голосе не было уверенности. – Завтра отправимся в обратный путь?

Дерби откинул покрывало и потянулся за сапогами.

– Сегодня, – отрезал он. – Нам ведь целых два дня добираться до Редемпшна.

Уилл был в сапогах и поднялся одновременно с Дерби.

– Я уверен, что Шинглер не такой дурак, чтобы вернуться, когда полгорода поджидает его. – Уилл пытался убедить себя и брата.

Дерби снял путы с передних ног Дестри.