Джек Ричер, или Я уйду завтра - Ли Чайлд

– Для чего? Предполагается, что Пентагон помогает Афганистану.

– Если Светлана являлась воином своего племени, то она моджахед. Когда русские ушли, моджахеды не вернулись к своим козам. Они двинулись дальше. Некоторые из них примкнули к «Талибану», остальные – к «Аль-Каиде».

Глава 58

– Я должен пойти в полицию, чтобы сделать заявление о Питере.

Он начал вставать со скамейки. Я перегнулся через Терезу Ли, положил руку ему на плечо и сказал:

– Подумай как следует.

– О чем тут думать? Мой племянник стал жертвой похищения. Он заложник. Женщина призналась.

– Подумай о том, что станут делать полицейские. Они сразу свяжутся с федералами, и те посадят тебя под замок – Питер для них не имеет ни малейшего значения, они охотятся за более крупной рыбой.

– Я должен попытаться.

– Питер мертв, Джейк. Я сожалею, но ты должен посмотреть правде в глаза.

– И все-таки шансы еще остаются.

– Тогда лучший способ его отыскать – найти Лилю. И у нас это получится лучше, чем у федералов.

– Ты думаешь?

– Посмотри на след, который она оставила. Однажды федералы ее уже упустили и позволили нам сбежать из тюрьмы. Я бы не послал их даже за книжкой в библиотеку.

– Проклятье, как ты рассчитываешь ее найти своими силами?

Я посмотрел на Терезу Ли.

– Ты говорила с Сэнсомом?

Она пожала плечами, словно у нее были плохие новости и хорошие.

– У нас состоялся короткий разговор. Он сказал, что хотел бы приехать сюда сам. И предложил связаться со мной, чтобы договориться о месте и времени встречи. Однако я ответила, что это невозможно, потому что я выключаю телефон сразу после окончания разговора. Тогда он обещал позвонить на сотовый Доэрти. Так я и сделала, но телефон Доэрти не отвечал. Тогда я попыталась через диспетчера разыскать Доэрти в участке. Мне ответили, что его нет.

– И что это значит?

– Вероятно, его арестовали.

Это все меняло. Я понял, что сейчас произойдет, еще до того, как Тереза сообщила о своих намерениях. Она протянула мне сложенные листки, точно бегун – эстафетную палочку. Дальше я должен был бежать сам – и как можно быстрее. Она сходила с дистанции, для нее соревнования закончились.

– Ты меня понимаешь? Я должна сдаться. Он мой напарник. Я не могу допустить, чтобы он оказался один на один с этим безумием.

– Ты думала, что он без колебаний тебя бросит, – сказал я.

– Однако он поступил иначе. И у меня есть собственные представления о чести.

– Твой поступок ничего не изменит.

– Может быть, но я не повернусь спиной к своему напарнику.

– Ты просто снимешь собственную фигуру с доски. Никому нельзя помочь, когда сидишь в тюремной камере. Снаружи всегда лучше, чем внутри.

– Для тебя все по-другому. Ты можешь уйти завтра. У меня такой возможности нет. Я здесь живу.

– А как же Сэнсом? Мне необходимо знать время и место встречи.

– Этой информации у меня нет. К тому же тебе следует соблюдать с Сэнсомом осторожность. Он как-то странно разговаривал по телефону, и я не поняла: то ли он был в ярости, то ли ужасно тревожился. Трудно сказать, на чью сторону он встанет, когда и если здесь окажется.

Она отдала мне первый сотовый телефон Леонида и аккумулятор для подзарядки, положила руку на плечо и быстро сжала его. Мне показалось, что она обнимает меня и желает удачи. С этого момента наше временное трехстороннее сотрудничество подошло к концу. Джейкоб Марк поднялся на ноги еще до того, как начала вставать Ли.

– Я должен сделать это ради Питера, – сказал он. – Пусть меня посадят обратно в камеру, но они начнут его искать.

– Мы можем сами попытаться его найти, – сказал я.

– У нас нет ресурсов.

Я оглядел обоих.

– Вы уверены в правильности своего решения?

Они без колебаний вышли из парка и зашагали по Пятой авеню. Потом остановились и стали смотреть по сторонам, поджидая патрульную машину, – так ведут себя люди, которые хотят поймать такси. Я с минуту посидел на скамейке, затем встал и направился в противоположную сторону.

Я решил, что следующая моя остановка будет где-то к востоку от Пятой авеню и к югу от Пятьдесят девятой улицы.

Глава 59

Парк Мэдисон-сквер расположен на южном конце Мэдисон-авеню, в том самом месте, где она начинается от Двадцать третьей улицы. Мэдисон-авеню идет по прямой на протяжении ста пятнадцати кварталов до моста Мэдисон-авеню, который ведет в Бронкс. Так можно добраться до стадиона «Янкиз», хотя есть маршруты и получше. Я собирался пройти около трети этого расстояния, до Пятьдесят девятой улицы, находившейся немного северо-западнее того места, о котором Лиля Хос сказала, что ее там нет.

Что ж, начать можно и оттуда.

Я сел на автобус. Он оказался медленным и не самым удачным средством передвижения, а потому не слишком подходящим выбором для беглеца – и, значит, идеальным для меня. Движение было достаточно напряженным. Мы миновали множество полицейских; некоторые патрулировали улицы пешком, другие в машинах. Я посматривал на них из окна. Однако никто не поднимал глаз, чтобы взглянуть на меня. Человек в автобусе становится невидимкой.

Но стоило мне сойти на Пятьдесят девятой улице, как я перестал быть невидимкой. Здесь было полно небольших магазинов, и сюда устремлялось множество туристов – в результате на каждом углу обосновалось по парочке полицейских. Я перебрался по одной из боковых улиц на Пятую авеню и у входа в Центральный парк нашел продавцов, торгующих вразнос. Там я купил черную футболку с надписью «Нью-Йорк», пару контрафактных темных очков и черную бейсболку с красным яблоком. Потом переоделся в туалете, расположенном в вестибюле отеля, и вышел на Мэдисон, слегка изменив свой внешний вид.

Прошло четыре часа с тех пор, как патрульный полицейский говорил со своим начальником смены. Люди многое забывают за четыре часа. Пожалуй, они будут помнить «высокий» и «рубашка цвета хаки». Со своим ростом я ничего поделать не мог, но новая черная футболка позволит мне не слишком опасаться полицейских. Плюс надпись на ней, очки и шапочка с козырьком – все это превращало меня в обычного идиота из пригорода.

Во многом я таковым и являлся, поскольку толком не понимал, что делаю. Найти тайное убежище совсем непросто. Найти его в большом, густо населенном городе – задача чрезвычайно сложная. Я обходил кварталы, выбранные случайным образом, следуя интуитивным подсказкам, которые могли быть совершенно неверными, и пытаясь найти способ сузить район поисков. Отель «Четыре времени года». Не слишком далеко, но так, чтобы от него можно было без проблем добраться до убежища. И что это значит? Две минуты езды на автомобиле? Пятиминутная прогулка? В каком направлении? Только не на юг, решил я. Не через Пятьдесят седьмую улицу, одну из главных артерий города. Двустороннее движение, шесть полос. Она всегда забита транспортом. В географии Манхэттена Пятьдесят седьмая подобна реке Миссисипи. Препятствие. Граница. Прямое предложение последовать на север, к более спокойным и темным кварталам.

Я наблюдал за дорогой и размышлял: нет, не двухминутная поездка на машине. Использование машины приводит к утрате контроля над происходящим, лишает гибкости в принятии решений и вызывает непредвиденные задержки: проблемы с односторонним движением, трудности парковки, запоминающиеся автомобили стоят в неподходящих местах, их номерные знаки можно отследить и проверить.

В крупном городе ходить пешком лучше, чем ездить на машине, – кем бы вы ни были.

Я выбрал Пятьдесят восьмую улицу и зашагал к заднему выходу из отеля. Он был столь же великолепен, как и главный вход. Латунь и камень, развевающиеся флаги, носильщики в форме, швейцары в высоких шляпах. Длинная очередь лимузинов у тротуара: «линкольны», «мерседесы», «майбахи» и «роллс-ройсы». Автомобили стоимостью более миллиона долларов теснились на площадке длиной в восемьдесят футов. Здесь производилась загрузка, но сейчас серая, поднимающаяся вверх дверь была закрыта.

Я встал рядом с посыльным, спиной к двери отеля. Куда следует направиться? На перпендикулярной улице выстроились огромные, высокие здания – по большей части многоквартирные дома, целые этажи которых сдавались престижным клиентам. Напротив находилась художественная галерея. Я протиснулся между двумя хромированными бамперами, перешел на противоположную сторону улицы и принялся рассматривать картины, вывешенные в окне. Потом я повернулся и посмотрел на соседний тротуар.

Слева от отеля, в той части, что ближе к Пятой авеню, не было ничего интересного. Тогда я взглянул направо, туда, где в конце квартала начиналась Мэдисон. И тут у меня появилась идея.

Сам отель построили недавно, и он обошелся в немыслимую сумму. Соседние здания выглядели солидными и процветающими; некоторые были старыми, другие – новыми. Но в западном конце квартала я заметил три старых дома, стоявших рядом: узкие фасады, пять этажей, облупившаяся краска, потемневшие кирпичные стены, местами заметно обветшавшие. Грязные окна, провисшие оконные перемычки, плоские крыши, сорняки на карнизах, древние металлические пожарные лестницы, зигзагами идущие вдоль четырех верхних этажей. Три здания напоминали три сгнивших зуба в ослепительной улыбке. В одном из них первый этаж занимал закрывшийся ресторан. В другом расположился магазин скобяных товаров. В третьем – предприятие, умершее так давно, что я уже не мог определить, чем именно там занимались. И в каждом случае имелась узкая дверь рядом с главным входом. На двери около прекратившего свое существование ресторана я увидел одинокий звонок, говоривший о том, что дом занимает единственный владелец.