Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота» - Тимур Федорович Дмитричев

В честь памяти об усопшем монархе 24 ноября, то есть два месяца спустя после его смерти, в Севилье был возведен катафалк в присутствии нового короля, который выступил перед скорбящим населением со своей похоронной речью. Наш герой откликнулся на это трагическое событие сонетом, в котором отдавал дань высоким, по его мнению, заслугам покойного императора. Однако вслед за этим он пишет еще один сонет в довольно необычном поэтическом стиле с участием двух беседующих фанфаронов, которые в очень хвастливой, но довольно двусмысленной манере высказывают свой восторг перед достижениями бывшего императора. Это свое стихотворное произведение автор назовет в «Путешествии на Парнас» своим главным сочинением в стихах.

В феврале 1599 г. Сервантес снова предстает перед нами в Севилье, где 10-го числа того месяца он подписывает документ о передаче в долг, видимо, своему дальнему родственнику Хуану де Сервантесу сумму денег в размере 80 дукатов, что свидетельствует об относительном улучшении его финансового положения, хотя мы не знаем, чем он занимался, чтобы достаточно заработать для оказания денежной поддержки другим людям. С того времени и по март 1600 г. Сервантес снова исчезает из памяти истории за исключением спорадических эпизодов из его жизни. Возможно, что он уезжал из Севильи на летние месяцы 1599 г., чтобы избежать пришедшей из Кастилии и разразившейся там чумы, и, как упоминалось выше, наверняка присутствовал в Мадриде на церемониальных торжествах по случаю вступления на престол Филиппа III, которые там состоялись в октябре. Его пребывание в Мадриде в это время подтверждается и двумя одами нашего героя, написанными тогда же в честь кончины Осторожного короля.

В марте того же года в Испании вышел роман Матео Алемана под названием «Первая часть Гусмана де Альфараче», который стал настоящей литературной сенсацией страны и, конечно же, привлек к себе особое внимание Мигеля Сервантеса. Эта книга была написана в духе другого очень известного произведения безымянного автора и основоположника жанра плутовского романа «Ласарильо де Тормес». Предполагается, что «Гусман» представлял собой необычную, «плутовскую», биографию самого автора. В любом случае, эта книга пользовалась невероятной популярностью и выдержала 23 издания подряд.

Наш писатель прямо или косвенно ссылается на это произведение своего современника, с которым, по мнению многих исследователей, он был знаком и какое-то время даже дружил. Свое, хотя и несколько сдержанное, восхищение романом Алемана он высказывает, например, в «Высокородной судомойке». Ряд специалистов находят много общего в биографиях двух авторов и даже определенные параллели в «Гусмане» и «Дон Кихоте», предполагая, что в своем романе Сервантес учел как определенные достоинства, так и некоторые, на его взгляд, недостатки в произведении Матео Алемана. В числе прочего наш герой тщательно продумывал идею построения рассказа своего Рыцаря Печального Образа тоже в жанре плутовского романа, но отверг ее, считая такой подход слишком произвольным и надуманным. В конечном счете он остановился на изобретенном им собственном жанре, который получил название реалистического романа, что помогло ему сделать свое произведение мировым шедевром. Свою несколько ироническую оценку талантливому труду Матео Алемана Сервантес дает в «Дон Кихоте» словами приговоренного к галерам Хинеса де Пасамонте, которого главный герой освобождает от цепей, в следующем диалоге между ними:

– Неужели он действительно так хорош? – сказал Дон Кихот.

– Он так хорош, – ответил Хинес, – что стал плохим годом для «Ласарильо де Тормес» и для всех тех в этом жанре, которые были написаны. Могу сказать вашей милости на этот счет, что он рассказывает истины и что эти истины настолько красивы и изящны, что не может быть даже лжи, которая могла бы с ними сравниться.

– И как же называется эта книга? – спросил Дон Кихот.

– «Жизнь Хинеса де Пасамонте», – ответил тот.

– И она закончена? – спросил Дон Кихот.

– Ну как же она может быть закончена, – ответил он, – если моя жизнь еще продолжается? То, что сейчас написано, начинается с моего рождения и продолжается до того последнего раза, когда меня бросили на галеры.

– Значит, ты бывал на них и раньше? – сказал Дон Кихот.

– Чтобы служить Богу и королю, в прошлый раз я на них пробыл четыре года, но мне быть на них не в тягость, потому что там нужно будет завершить мою книгу, а мне еще остается многое рассказать.

Приняв к сведению уроки «ложных басен» плутовского романа и освободив его от системных рамок, в том числе и на примере «Гусмана», Сервантес встал на путь полностью реалистического романа, правдиво отражавшего жизнь людей.

19 Прощай, Севилья

С марта по май 1600 г. писатель снова находился в Севилье, поскольку должен был выступать в качестве свидетеля на стороне своего бывшего начальника по сбору налоговых недоимок Агустина де Сетина в ходе очередного судебного разбирательства. Сервантес фигурирует в документах по данному делу как прихожанин церкви Святого Николая, то есть как житель этого города на берегах Гвадалквивира, хотя он мог приезжать туда из Мадрида или из дома своей жены в Эскивиасе на дни проведения слушаний. После этого приезда в Севилью Сервантес снова пропадет из нашего поля зрения. 1600 год стал тем годом, когда он навсегда покидает столь нравившийся ему прекрасный город. Здесь он начал и здесь же завершил десятилетний период своих бесконечных хождений и тяжелых испытаний на земле Андалузии. Но здесь же он приобрел и бесценный опыт познания новых сторон жизни, который ему так пригодится в ожидавших его бессмертных работах.

С лета 1600 г, когда он покидает берега Гвадалквивира, и по лето 1604 г., когда мы обнаруживаем его в Вальядолиде, за исключением отдельных эпизодов мы опять ничего не знаем о жизни нашего героя. Теперь она проходила при новом короле Филиппе III, который начал вводить иную форму правления, новые обычаи, менять внешнюю политику и даже решил перевести столицу из Мадрида в Вальядолид. Некоторые из этих перемен прямо или косвенно в определенной степени затронули жизнь Сервантеса и его семьи.

Наследник Осторожного короля перенял у своего отца его глубокое благочестие, за что получил прозвище Набожный, и исполнительность, но он не хотел продолжать свою молодую самостоятельную жизнь в мрачных покоях и в спартанской атмосфере Эскориаля, которые составляли суть духа почившего императора. В отличие от отца, который проводил за своим рабочим бюро с документами по 8–9 часов в день, не считая встреч с министрами и проведение аудиенций, и старался вникать даже в мелкие дела управления, Филипп III, напротив, испытывал определенное отвращение к исполнению властных полномочий. Он не только говорил об этом всем своим приближенным, но и делал все возможное, чтобы на деле избегать заниматься серьезными государственными