Царь с востока - Дмитрий Хван

    Никита Романов же, наконец, решился бросить вызов османам, коих на Чёрном море прежде беспокоили лишь казаки, устраивавшие дерзкие набеги на прибрежные селения. Грабежи, которыми занимались казачьи ватаги, сильно расстраивали отношения Москвы и Константинополя, но теперь царь открыто поддерживал набеги, щедро снабжая донцов с запорожцами оружием, порохом и хлебом. Захват Азова укреплял позиции Руси на южных её границах. Одним из важнейших последствий приобретения устья Дона становилась свободная и безопасная торговля с Персией. Кроме того, освоение южных земель получало новый импульс - ведь богатейшие чернозёмы, не знающие до сих пор крестьянского плуга, покуда контролировались кочующими степняками. Усмирить ногайцев и татар да преподать урок и самим туркам - такова была задача этого похода. Подробный план всего предприятия, как и предложение о его разработке, Никита Иванович получил от ангарского посла и эзельского воеводы Лазаря Паскевича, который, вместе со своим штабом, стал советником при главном воеводе князе Якове Черкасском. Сам Никита, поначалу намеревавшийся сопровождать армию в походе, в начале весны слёг с недомоганием после двух дней охоты на зайца. Кроме прочих лекарей был вызван человек и из Ангарского Двора в Вильне, принятый иными весьма прохладно и даже открыто враждебно. А всё из-за того, что врачом в представительстве сибирского царства была женщина - одна из лучших учениц Дарьи Поповских, ректора медицинского факультета АГУ. В итоге, после нескольких дней кровопускания и рыбной диеты царь приказал ближним людям допустить к себе ангарского лекаря, которая вскоре стала довольно часто посещать царские палаты. Вскоре Никита пошёл на поправку, но к Азову так и не отправился, оставшись в Вильне. Начавшая выдвигаться к югу армия была поделена на несколько частей - первая, состоящая из гусарских полков, запорожцев и молдавских ватаг под началом воеводы князя Ивана Хованского и генерала Христофора Рыльского, усиленная конной артиллерией, шла правым берегом Днепра к его низовьям - громить ногайские кочевья вплоть до Дона. Основное войско приближалось к Азову несколькими путями - московские стрелецкие и солдатские полки воеводы Семёна Урусова плыли на судах - из Москвы-реки в Оку и далее по Волге до Царицына, а оттуда до Дона. Войско князя Юрия Барятинского, состоящее из солдатских полков, осадных команд, а также специалистов минного дела, собиравшееся в Воронеже, плыло на кораблях и бесчисленных стругах из реки Воронеж по Дону. Здесь же, на "Коршуне" находился и сам князь Яков Куденетович Черкасский со своим штабом. Правым берегом шёл огромный обоз, а по обеим сторонам реки перегонялись табуны лошадей и неисчислимое количество мелкого и крупного скота. Наконец, из Тамбова выдвигался шеститысячный отряд князя Семёна Пожарского. Не считая донцов, которые должны будут присоединиться к соединившейся у Азова армии Черкасского, она уже насчитывала более двадцати семи тысяч человек. К Азову воронежская флотилия плыла почти четыре недели, усердно сохраняя в пути порядок. В условленном месте корабли были встречены двухтысячным войском донцов, атаман которых при встрече с царскими воеводами похвалялся им недавним разгромом нескольких ногайских кочевий и захватом турецкой галеры, кою казаки взяли в ночном бою.

    - То братья Разины подбили товарищей галеру ту увесть! Вона - Иван, Степан да Фрол! - рассказывая о том случае князю Барятинскому, довольно щерившийся атаман Корнилий Яковлев кивал на трёх молодцев. - На галере той коих турок зарезали, а коих и попленили. А ишшо христьянским рабам, что в цепях были, свободу дали! А Степан первый на борт ступил, он и голову турского живота лишил!

    Позже, с жалостью оглядев освобождённых галерников, воевода отрядил их в обоз, а братьям Разиным велел дать по серебряному рублю.

    А тем временем основная часть армии развёртывалась согласно утверждённому плану, первым делом произведя рекогносцировку местности будущих осадных работ и расположения полков. При этом уже в первый день прикрывавшие штабных офицеров драгуны отогнали и рассеяли несколько ногайских ватаг, осмелившихся приблизиться к ним. Начштаба воеводы князя Черкасского Лазарь Паскевич внёс несколько изменений в план осады, сочтя негодными некоторые из ранее предоставленных ему карт Азова и окрестностей. Уделил внимание ангарец и возможной вылазке части турецкого гарнизона в первые дни осады, вместе с атаманом Яковлевым они составили удобные для врага подходы к лагерю и в вечерних сумерках казачьи патрули заняли там наблюдательные посты. Лазарь не ошибся - с наступлением темноты турки устроили вылазку из крепости, надеясь пленить кого-нибудь из русского войска. Думая, что пришедший под старые стены крепости неприятель, не успевший ещё устроиться, будет беспечен и самонадеян, они сурово просчитались. Патруль донцов, подползший к земляному валу, засёк турок и сумел скрытно сообщить о том. Огородившийся обозными повозками русский лагерь не спал - несколько полков, назначенные в караул, были наготове, ожидая схватки ежечасно. Турецкий отряд, подкрадывающийся к повозкам, перед которыми были разложены костры, был внезапно освещён ярким светом прожекторов и почти что весь расстрелян, а пытавшиеся бежать - зарублены. Так азовский гарнизон лишился почти что двух сотен воинов. Лишь малую часть их оставили для расспросов. Оставшаяся часть ночи прошла спокойно. А уже с рассветом в стане русского войска закипела работа - команды солдат от каждого полка, а также обозные мужики занялись обустройством лагеря. Кто-то сооружал полковые лазареты и рыл ямы для сооружения над ними отхожих мест. Другие насыпали валы, где устанавливались осадные орудия, наполняли землёй плетневые туры, оборонявшие воинов от турецких пуль. Пленных ногайцев заставили собирать юрты, захваченные донцами во множестве. Вырытые полуземлянки застилали шкурами и циновками - словом, всё делалось для того, чтобы избежать болезней среди солдат. Но всё же Паскевич надеялся на скорую сдачу крепости, полагаясь на сильную артиллерию. Ангарский воевода посоветовал Черкасскому покуда не начинать рытьё минных галерей под бастионы, посоветовав дождаться результатов бомбардировки Азова. Пальбу начали двухпалубные корабли, а затем уральские гаубицы заговорили и с дюжины галер - остальные ушли западнее - сторожить устье Дона. Первые бомбы врезались в северную стену, затем за дело взялись пушки и мортиры на суше. После долгих часов беспрестанной пальбы уже во многих местах старых стен из местного известняка появились повреждения, была частично обрушена одна из башен, повреждены минареты, а в городе начались пожары. В обед артиллерией был сделан перерыв, а после недолгого отдыха и чистки стволов обстрел продолжился. Вечером изрядно повреждённые стены внезапно для их защитников осветились ярким светом. Это прожектора, установленные на валах и кораблях нацелили свои лучи на крепость, после чего бомбардировка продолжилась, столь же сильная и яростная, как и днём. Наутро, в крепость, над которой стояло зарево пожаров, князь Черкасский направил парламентёров с предложением о сдаче. Яков Куденетович обещал сохранить жизни защитников города, если сдача будет подтверждена без излишнего промедления, иначе обстрел будет продолжен и тогда никакой пощады туркам ждать не придётся. Главный воевода, чьи чёрные глаза сверкали лихим пламенем, широкими шагами мерил покрытую травой землю перед входом в свой шатёр. Только что вернулись парламентёры, доложив, о просьбе турок дать им чуть времени. Черкасский рыкнул от недовольства, хотев уж было дать отмашку пушкарям, но, увидев спокойное лицо своего начальника штаба, повременил. Остановившись вдруг и заложив руки за спину, князь снова подошёл к ангарскому воеводе, осмотрев его с таким интересом, словно и не разговаривал с ним только что:

    - Небось не выдержат турчане, Лазарь Миронович?

    - Обожди с час, Яков Куденетович, - степенно отвечал Паскевич. - А после снова начнём. Но только, думаю я, раньше они сдадут Азов.

    - Так и поглядим, - буркнул князь, взявшись осматривать крепость в увеличительную трубу.

    И снова ангарец оказался прав - не прошло и получаса, как из-за разбитых ворот и каменных завалов показалась процессия знатных турок. Их пропустили до шатра воеводы, а атаман донцов немедля прислал добрых толмачей. Вокруг шатра собрались офицеры и сдерживаемые ими солдаты, с интересом оглядывающие гостей. Вычурные одежды их, грязные да обгорелые, вызывали усмешки у нижних чинов, которые то и дело осмеивали парламентёров. Но лишь одного окрика Черкасского хватило для того, чтобы прекратить обидные реплики и смех - солдаты унялись и вскоре разошлись по своим делам, к тому же близилось время обеда.

    Турки сдали крепость. В городе князь разрешил остаться лишь жившим тут грекам, а все остальные должны были его покинуть. Кроме того, Черкасский задержал в плену две тысячи вражеских воинов - необходимо было очистить крепость и город от многочисленных трупов, затушить пожары и расчистить улицы. Только после этого воевода обещал им свободу. Между тем Паскевич посоветовал Якову Куденетовичу начать отвод части войск от Азова. Ещё в Воронеже решено было оставить в усиленном артиллерией Азове шесть полков солдат и три роты драгун - на случай попыток отбить крепость. Пора было и начать раздачу земли стрельцам, коих государем решено было поселить на Дону, на устраиваемой Азовской линии укреплённых поселенений. К тому же было ещё время распахать и засеять придонские луга. Семьи стрельцов, выехавшие вместе с ними из Москвы, сейчас находились в Тамбове, ожидая своей участи.