Обещай мне - Кэтлин Харингтон

– Не было ни малейшей опасности, – заверил Уорбек. – Видишь, судно остановилось, сейчас бросят якорь. И даже если бы я упал к твоим ногам, уверяю, .это не нанесло бы мне морального ущерба. Не забывай, однажды я уже упал в твоих глазах. Думаю, ничего худшего со мной случиться не может.

В его глазах вспыхнул огонек, и ответное желание тотчас предательски полоснуло тело.

– Кит… Кит смотрит, – прошептала Филиппа.

– Я знаю, – тихо ответил Уорбек, и они отстранились друг от друга и посмотрели на мальчика.

Тот внимательно разглядывал их, и на его лице смешались удивление и радость. Глаза сияли, как две звездочки, и не нужно было обладать богатым воображением, чтобы понять, что это значит. Он думал, что из английского signore получится чудесный новый папа.

Глава 12

– Можно узнать, какой частью города вы владеете, ваша милость?

В присутствии Кита Филиппа держалась с Уорбеком по-прежнему официально. Сейчас все трое направлялись в Гиллсайд за покупками. Они ехали в легком двухколесном кабриолете, запряженном симпатичной пегой кобылкой, правила Филиппа.

– Какой частью? – переспросил Уорбек. – Полагаю, значительной.

Филиппа рассеянно кивнула, сосредоточившись на лошадях.

– Надеюсь, я все правильно делаю? – чуть погодя спросила она.

– Лучше и быть не может, – заверил Уорбек с ободряющей улыбкой. – Но все-таки вожжи нужно держать в левой руке, если понадобится отпустить или подобрать их, Вот тогда пригодится правая рука.

– Да, да, понимаю, – говорила Филиппа, стараясь выполнять все его указания.

Сегодня утром, перед поездкой, Корт заявил, что прекрасно помнит, что когда-то Филиппа хотела научиться править, и готов дать первый урок. Не успела Филиппа опомниться, как вожжи оказались у нее в руках, Уорбек легонько хлестнул лошадь – и практические занятия начались.

– Обратите внимание, как тонко эта лошадь чувствует каждое ваше движение и откликается на него. Вожжи должны быть натянуты, иначе в нужный момент животное не послушается приказа не из упрямства, а потому, что не поймет вас.

В это утро Филиппа надела ярко-желтое платье и соломенную шляпку и в этом наряде до боли напоминала беспечную юную девушку, которую он пытался поцеловать в саду Мерсье.

Накануне вечером все четверо обитателей дома поужинали на веранде и долго играли в лото. Когда в сумерках уже невозможно стало рассмотреть цифры, леди Августа, деликатно зевнув в кулак, объявила, что настала пора ей отойти ко сну. Корт, Филиппа и Кит еще некоторое время сидели на ступенях веранды, наблюдая за тем, как оранжевый шар солнца медленно погружается за горизонт. Потом Корт отнес задремавшего мальчика в детскую, с улыбкой прислушиваясь к легким шагам Филиппы за спиной. На этот раз вечернюю сказку слушал не только Кит. В сказке Филиппы присутствовали и волшебница, и странствующий рыцарь, и прекрасная дама, но все события происходили не в волшебной стране, а в Англии XIX века. Это была прекрасная мистическая вышивка по прочной канве действительности, плод воображения самой рассказчицы. Закончив сказку, Филиппа поцеловала сына, и Корт замер, глядя на нее. Шесть лет назад он полюбил молоденькую школьную учительницу, и все, что пленило его тогда, сохранилось в Филиппе по сей день. Но было и нечто большее: она оказалась заботливой и любящей матерью. Правда, она, конечно, неверная жена… но это все равно не так, как с его матерью. Для леди Уорбек любовные похождения были единственно возможным образом жизни, и потому все остальное безжалостно приносилось в жертву ее желаниям. Для Филиппы превыше всего – материнская любовь. Ничто на свете не может заставить ее поступиться интересами ребенка, и вывод отсюда следует самый утешительный, решил Корт.

Если не любовь к мужу, то любовь к сыну станет для нее основой верности. Человек, в чьих руках окажется судьба Кита, будет иметь над ней полную власть. Ну а если появятся другие дети… Она будет мирно и безмятежно заниматься их воспитанием в Уорбек-Кастле, даже не думая о развлечениях на стороне.

Ее интрижка с Сэндхерстом, продолжал размышлять Корт, была всего лишь грехом юности, из тех, через которые кое-кому из женщин надо пройти. Таких, как Сэндхерст, немного на белом свете, так что вряд ли другой сладкоголосый соловей попадется ей на пути. Мерзавец жизнью заплатил за свой поступок, а у него, Корта, есть возможность начать все заново. До всего, чего он хочет, только рукой подать…– Скажите, ваша милость, – вернул его к действительности вопрос Филиппы, – Тоби тоже вкладывает деньги в недвижимость?

– Не только он, но и братья Белль. Этьен и Андрэ вложили почти все, что сумели наскрести, и, я уверен, не прогадали. Нам четверым принадлежит большая часть таверн и гостиниц в Гиллсайде, многие магазины. Кстати, Тобиасу нравятся окрестности, и он поговаривает о том, чтобы купить здесь летний домик. Земли, которые я хотел вам показать, находятся южнее старых городских стен и тянутся до самого побережья. Поместье включает и холмы, и лес, и луга, поэтому можно гарантировать, что с течением времени его стоимость будет быстро расти.

– Значит, эту землю вы хотите приобрести Киту, – разочарованно протянула Филиппа. – Я думала, речь идет о Галлс-Нест…

– Галлс-Нест не продается.

– Откуда вам это известно? Вы уже навели справки?

– Эта земля моя, и я не собираюсь ее продавать. Должно быть, сама того не замечая, Филиппа рванула поводья, потому что пегая кобылка замотала головой и недовольно всхрапнула.

– Разрази меня гром! – буркнула Филиппа себе под нос и добавила громче: – Я не нарочно.

– Поначалу такое случается нередко, – успокоил Уорбек как ни в чем не бывало. – Постепенно руки обретут привычку и будут двигаться сами по себе независимо от хода мыслей. Только избегайте без крайней необходимости стегать лошадей. Хорошие упряжные лошади слушаются без всякого принуждения.

Филиппа кивнула и улыбнулась. Вид собственных рук с зажатыми в них вожжами порождал в душе законную гордость.

– Поверить не могу, что сама правлю!

– Мама, я горжусь тобой, – сказал Кит «взрослым» голосом. – Я тоже хочу научиться править. Signore, вы мне позволите?

– Обязательно, но не сегодня, – ответил Уорбек со смешком. – Вначале нужно научиться ездить верхом.

– Почему? Мама, например, не умеет.

– Я знаю. Чуть позже я займусь и этим.

– Правда? – воскликнула Филиппа тоненьким девчоночьим голосом, и лицо ее засветилось.

– Почему это удивляет вас, мадам? Странно. Я ведь обещал однажды, что научу вас и править, и ездить верхом.

Филиппа поерзала на сиденье, надеясь, что Кит не придал значения словам герцога. Мальчик, однако, был не из тех, кто пропускает мимо ушей разговоры взрослых.