Долг чести - Карен Хокинс

София вымученно улыбнулась, хотя больше всего ей хотелось закрыться от его взгляда. Чтобы скрыть смущение, она прошла мимо него к окну и невидящим взором уставилась в сад.

— Погода здесь все время меняется. Не знаешь, чего и ждать. Не так ли?

— Если в деле замешаны Маклейны, ждать можно чего угодно.

Она обернулась к нему:

— Значит, до вас доходили слухи насчет проклятия?

— Я их слышал и верю им. А вы верите? Нужный карман был с другого боку. Вот досада.

— Вы полагаете, один из Маклейнов сейчас злится?

Он взглянул поверх ее головы на затянутое тучами небо и нахмурил брови.

— Да. Один из них сейчас просто вне себя.

Порыв ветра закачал макушки деревьев. По траве пробежала рябь, словно волны штормового моря. Тучи закрыли небо. София вспомнила страшную бурю в ту ночь, когда они играли в карты, и ее бросило в дрожь. Она принялась растирать руки, чтобы избавиться от мурашек. Сэр Реджинальд смотрел на нее с веселым удивлением, и она спрятала руки за спину.

— Я не верю в проклятия.

— Как вам угодно, моя дорогая. — Скрестив на груди руки, он улыбнулся. — Простите меня, если я ошибаюсь, но, кажется, вас что-то тревожит. Не хотите облегчить душу? Буду счастлив помочь… чем смогу.

Услышав такое предложение… «Что ж, ты ведь этого хотела». Приподнявшись на цыпочки, София обняла его за шею одной рукой и поцеловала. От изумления он застыл на месте, и тогда она нащупала карман.

Получилось! Она сунула письмо в собственный карман и отпустила сэра Реджинальда.

— Ах, простите! Не знаю, что на меня вдруг нашло, но…

Он схватил ее за шею и поцеловал в ответ. София была поражена. Она никак не ожидала от него такого поведения!

Она попыталась освободиться, но он решил, что она лишь притворяется, чтобы его раззадорить, и поцеловал девушку еще раз. София пыталась отвернуться. Поцелуи сэра Реджинальда вызывали в ней отвращение. Это вам не Дугал! Поцелуи Дугала возносили ее к небесам, по телу разливался жар, огненные искры поднимались вверх по позвоночнику и…

А тут ничего, кроме назойливых губ и… Господи, да это никак его язык?

София схватила его запястья и оторвала его руки от своего лица, возмущенно воскликнув:

— Сэр Реджинальд!

Он уставился в ее раскрасневшееся лицо.

— Вы та еще штучка, не правда ли, моя дорогая?

— Никакая я вам не дорогая. Пустите меня сейчас же!

Ее ледяной тон его не обескуражил. Тихо рассмеявшись, он сжал ее в объятиях.

— Экая вы проказница! Я все понимаю. Мне нравится, как вы ломаетесь.

— Сэр Реджинальд, уберите руки!

— Дорогая, вы первая меня поцеловали.

— Это ошибка.

— Неправда. — Он ослепительно улыбнулся. — Вы меня просто покорили!

— А вы мне надоели. Пустите, иначе я за себя не ручаюсь.

— Маленькая злюка, вот вы кто. Спорю, вам нравится…

София изо всей силы нажала каблуком на его ступню.

Сэр Реджинальд взвыл и выпустил ее, его лицо скривилось от боли.

София бросилась прочь, но он тотчас же схватил ее за руку и дернул к себе.

— Вздумали меня подразнить? — прошипел он. София со всей силы рванула его руку на себя, и он полетел на пол.

Только что сэр Реджинальд стоял перед ней. Следующий миг — и он лежал на ковре вверх тормашками, за диваном, болтая в воздухе ногами.

Подхватив юбки, София бросилась к двери. Еще немного — и она будет в холле. Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник Дугал.

На нем был костюм для верховой езды. София не могла удержаться от сравнения — элегантность Дугала против крикливой безвкусицы сэра Реджинальда. Его смешной сюртук! Дурацкие золотые кисточки на сапогах!

Эти кисточки все еще болтались в воздухе.

Дугал с подозрением уставился на поверженного сэра Реджинальда, а потом и на Софию:

— Что, черт возьми, тут творится?

Задрожало оконное стекло. Прогремел гром. София схватила Дугала за руку и потащила в холл.

Нужно увести его отсюда, пока сэр Реджинальд не хватился письма.

— Идемте же, вот-вот подадут обед. Я умираю с голоду, и…

Дугал стряхнул с себя ее руку, не сводя глаз с сэра Реджинальда, который как раз выбирался из-за дивана. Волосы взлохмачены, галстук съехал набок, рубашка выбилась из брюк. Сейчас он начнет приводить себя в порядок и обнаружит, что карман пуст.

София едва слышно проговорила:

— Дугал, здесь нет ничего интересного. Мы с сэром Реджинальдом немного побеседовали. — Она взглянула на него: — Не так ли, милорд?

Он метнул на нее злобный взгляд и поправил галстук.

— Да. Мы просто беседовали.

— А теперь мне надо переодеться к обеду. — София попыталась пройти мимо Дугала, но он снова схватил ее за руку.

— Никуда вы не пойдете, пока я не узнаю, что тут произошло.

Сэр Реджинальд одернул сюртук, расправил манжеты.

София испуганно взмолилась:

— Прошу вас, мне нужно…

В передней послышался шум голосов. Прибыли новые гости! Один голос был ей до боли знаком.

— Рыжий! — Софии удалось наконец освободиться. — Дугал, я должна узнать, зачем приехал отец.

Их взгляды встретились, и на миг она утонула в зеленой глубине его глаз. Она увидела его желание и нарастающий гнев.

— Идите. Поздоровайтесь с отцом. Я останусь здесь, задам сэру Реджинальду пару вопросов.

Отлично. Пусть разбирается с сэром Реджинальдом. София кивнула и с радостью отметила, какими жадными глазами смотрит на нее Дугал.

Он отступил в сторону, пропуская Софию и закрывая сэру Реджинальду путь к отступлению.

В огромном холле она увидела отца. Он опирался на пару костылей и выглядел весьма рассерженным. София бросилась к нему навстречу и вдруг поняла, что яростный взгляд относится вовсе не к ней. Отец смотрел в противоположный угол холла.

Там стоял старый джентльмен, одетый по моде давно ушедшей эпохи. Глаза у него были ярко-голубые, а на голове красовался напудренный парик. Его завитые пряди спускались на плечи, обрамляя морщинистое лицо. Жилет кирпичного цвета украшали бесчисленные серебряные цепочки и брошки, а также, фарфоровые пуговицы и серебряные кружева. На тощие плечи наброшен сюртук из тончайшего шелка. Шелковые бриджи заправлены в полосатые чулки. На ногах — забавные туфли на высоких каблуках.

Старик поднял украшенную серебряным набалдашником трость и указал на Рыжего.

— Ты! Я запретил тебе возвращаться в Англию!

— Я и не возвращался, — огрызнулся Рыжий. — По крайней мере, до тех пор, пока моей маленькой Софии не захотелось поселиться в собственном доме после смерти мамы.

Пожилой джентльмен грохнул тростью о пол и гневно возопил: