BAD KARMA. История моей адской поездки в Мексику - Пол Адам Уилсон

заверить их, что с радостью угощу их cervezas. Мы выехали с территории и последовали за ними в город, остановившись у небольшого рынка на окраине. Хоакин остался на улице с Перро, а Анхель вошел со мной в магазин. Там было только два сорта пива, поэтому с благословения Анхеля я купил два ящика «Modelo Especial» в маленьких толстых бутылочках; пиво, которое я видел в банках, но никогда – в бутылках такой формы.

После того как каждый из нас выпил по несколько бутылок холодного пива (мы вчетвером сидели в кузове грузовика Перро на стоянке у mercado), разговор начал клеиться – Перро выступал в роли переводчика. Анхель говорил мало, но Хоакин сыпал вопросами. Он спросил наши настоящие имена, и ему было любопытно, как мы получили наши прозвища. В свою очередь, он разрешил нам называть его по прозвищу Чапо, отметив, что только его семье и хорошим друзьям разрешено называть его так. Оказалось, что мы трое – Хоакин, Перро и я – родились в 1957 году (в апреле, сентябре и январе соответственно) и всем нам было по двадцать одному. Мы втроем рассказывали друг другу, как с самого раннего возраста наши отцы настаивали на том, чтобы мы работали на них с утра до ночи: Хоакин на полях, собирая мак и марихуану, я в мастерской отца, а Перро на сборе фруктов. Все наши отцы были лишены сострадания и не скупились на физические наказания. А каждая из наших матерей делала всё возможное, чтобы заложить в нас моральные ценности, основанные на вере в Бога. Хоакин сказал, что его отец был un maldito borracho – «жутким пьяницей»; наши же с Перро отцы не нуждались в допинге – их скотская натура проявлялась и без этого. Это заставило меня задуматься о том, насколько радикально различались обстоятельства в годы нашего становления, но при этом насколько поразительно похожи были наши фундаментальные проблемы. У нас троих были общие узы – и общая миссия: наши самые ранние воспоминания были об отцах-тиранах, добрых матерях и о том, что мы были, что называется, нищебродами. Все втроем мы были одержимы желанием доказать, что наши отцы недооценивали нас, и заставить наших мам нами гордиться.

Мы долго разговаривали и пили. Появление москитов в сумерках вынудило нас попрощаться и отправиться домой. Я обнаружил, что мне нравится Хоакин, и я думал о нем как о друге (правда, не о таком, с которым я мог бы проводить много времени после сегодняшнего дня). Он протянул нам руку помощи в тот памятный день неделю назад, когда мы больше всего в этом нуждались, да еще и с риском для себя. Он сдержал свое слово и сохранил автобус в целости и сохранности, хотя, вероятно, было бы проще (и определенно более выгодно) разобрать его, продать или просто спрятать. Что с того, что у него был небольшой наркобизнес? Он был отличным парнем.

Человек с отметиной

– Боже. Ну и поездочка, а?

– Да уж. Ты прикинь, где побывал мой автобус?

– Да в жопу твой автобус. Ты видел АК-47, который был у того парня? Наверняка у его приятеля в будке охраны был еще один, а в одном из этих зданий их хватило бы на целую армию.

– Как-то странно, что торговцы наркотиками взяли на себя обязанность охранять мой автобус, да?

– Не то чтобы очень странно. Хоакин сказал мне, что в Синалоа поставка наркотиков в Штаты считается больше бизнесом, чем преступлением. Ограбив кого-то, они показали бы, что у них нет чести… а в их деле за отсутствие чести убивают.

– Оу.

Мы уехали из города намного позже, чем планировали, и уже начинало темнеть. Мы не подумали взять с собой что-нибудь, чтобы подключить задние фонари автобуса к проводке грузовика, и решили, что разумнее провести ночь в Гуаймасе, припарковавшись у пруда с водными лыжами, который мы видели утром. Все еще наслаждаясь адреналином от нашего визита на территорию контрабандистов (не говоря уже о том, что мы весь вечер усердно накачивались пивом), мы взяли еще пару упаковок «Модело», чтобы отпраздновать наш успех и немного расслабиться.

Москиты в Эрмосильо, с которыми мы столкнулись накануне ночью, не шли ни в какое сравнение с теми, которые властвовали над Гуаймасом. Мы, как и раньше, натянули две сетки на борта грузовика, укрылись и принялись пить пиво. Наша миссия была далека от завершения, но мы выпили столько, словно только что выиграли Мировую серию[68]. Я не помню, как засыпал, но у меня есть смутное воспоминание о частичном пробуждении посреди ночи от яркого кошмара, когда жестокий шторм залил нас горячими каплями дождя.

На следующее утро первым проснулся Перро.

– Оптерс! Боже мой, Оптерс! Твои руки! Твоя спина! Вот дерьмо, твое лицо! О Господи!

Ночью я каким-то образом зацепился за москитную сетку и немного стащил ее с борта со своей стороны грузовика. Она повисла достаточно низко, чтобы маленькие ублюдки могли дотянуться до меня и устроить пир. Я, должно быть, почувствовал это и начал вертеться, пытаясь перетянуть сетку. Удалось ли мне сделать хоть что-то или нет, неизвестно. Утром сетка была обернута вокруг обеих рук, прилегала к одной стороне моего лица и туго натягивалась на мою голую спину от плеч до талии. За исключением трех пересекающихся складок на сетке на одном плече (которые сдерживали их «оружия всасывания»), меня покрывала ярко-красная мозаика укусов. Я могу сравнить это чувство только с ошпариванием горячей водой, которое длится и длится. Моя кожа ужасно чесалась и горела, и не было ничего, что могло бы потушить этот пожар.

– Оптерс, ты должен взглянуть на это.

Спасибо, Перро, я и так это чувствую. Мне не обязательно видеть.

– Я весь горю! От этого умирают? Сколько раз тебя должны укусить, чтобы выпить всю кровь?

– Ты должен взглянуть. Посмотри на свою спину в боковое зеркало, особенно на тыльную сторону плеча. Они подписали свою работу.

Гребаные маленькие убийцы.

Мне удалось увидеть бо́льшую часть участка кожи без укусов, посмотрев через плечо, но я слез с кузова грузовика и посмотрел в боковое зеркало, в основном чтобы удовлетворить просьбу Перро. Три пересекающиеся складки, лишавшие москитов возможности запустить зонды мне под кожу, оставили почти идеальную – если смотреть в зеркало – букву «К» из нетронутой кожи высотой двадцать сантиметров, сиявшую на фоне тысячи злобных укусов.

Пережили достаточно

Дама в местной аптеке была явно встревожена, когда посмотрела на мою спину, но смогла только выразить соболезнования и нанести на нее какую-то