Молчаливая слушательница - Лин Йоварт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ремень? Как вы объясните ремень? – Алекс повысил голос, хотя намеревался хранить спокойствие.
Джой склонила голову набок, вроде как задумалась.
Алекс понимал – кричать больше нельзя, но разочарование и неопределенность сводили с ума. Он-то был уверен, что своим появлением с ремнем – орудием не-убийства – задобрит Джой и добьется от нее правды. Теперь же его уверенность улетучилась.
Шепард уставился на голую стену над столом, за которым они недавно пили чай. На голую стену с небольшим чистым прямоугольником.
И вспомнил.
Прошло очень много времени, он был тогда новичком. Они с Роном по несколько раз заезжали на каждую ферму в радиусе пятидесяти миль от разложенных кукол Венди Боскомб. Рон задавал вопросы, Алекс записывал ответы и любые подмеченные странности: кто из домочадцев украдкой переглядывается, кто избегает смотреть полицейским в глаза, кто слишком приветлив и предупредителен.
Исполнительному констеблю Шепарду показался очень странным один гобелен. Он висел как раз тут, на месте светлого прямоугольника. Воспоминание о той картинке постепенно разблокировало и другие воспоминания. Девочка, настолько тихая, что это даже нервировало. Мальчик постарше, тоже тихий. Услужливая и растерянная мать. Отец – слишком приветливый и предупредительный.
Глядя на пустой прямоугольник, Шепард вспомнил и другое – он переписывал коряво вышитые слова с гобелена в блокнот. Они, наверное, должны были ободрять и утешать, но даже тогда Алекс содрогнулся при мысли о том, что ему пришлось бы расти под этим зловещим посланием, буквально нависающим над головой.
Христос – глава этого дома
Невидимый гость за столом
Молчаливый слушатель, внимающий всякой беседе
Как сказала Джой? «Я ему больше не молчаливая слушательница…»
Глава 60
Джордж и Гвен
Январь 1949 года
С каждым днем напряжение Гвен росло, делалось невыносимым. Шея, плечи, грудь постоянно сжимались в ожидании нового взрыва мужниной ярости. Взрыва, за которым последует удар, пинок или пощечина – сигнал о том, что все вернулось на круги своя.
Примерно через шесть недель после похорон Рут она начала понимать – что-то изменилось. Однако ослаблять бдительность было бы опрометчиво. Вроде следовало радоваться переменам, но страх не отпускал, давил, и скоро Гвен стало казаться, что ее измученный мозг покрыт толстым слоем влажного, медленно застывающего бетона. Или не мозг, а сердце? Она уже не знала.
Джордж, конечно, прав. Марк действительно трудный ребенок, и если ему не привить дисциплину по примеру самого Джорджа, если не принять меры, то мальчик отобьется от рук, вырастет хулиганом, преступником. Джордж, как и двоюродная бабка, твердил: «Детей надо учить правильному поведению», – а он точно понимал в этом больше Гвен. Когда Джордж кричал на Марка, слой влажного бетона в ее голове твердел, лишая доступа к словам. Она не могла ни возражать, ни возмущаться, лишь бормотала невразумительные мольбы.
К тому времени, как Джордж впервые ударил Марка, бетон застыл окончательно, превратившись в неприступную стену, через которую не проникали даже мольбы. К тому же речь шла о простом шлепке, и, если уж на то пошло, Марк его заслужил – непослушанием. Это для его же пользы. Несомненно.
Когда Джордж впервые взял в руки ремень, Гвен убедила себя в том, что она не догадывается о намерениях мужа, и ушла в мастерскую. Погрузилась в работу: связать проволокой розы, закрутить ленты, внести аккуратные записи в счетную книгу. Ночью она лежала в постели, думала о давнем танце в Уиллшире, о своем неуклонно сужающемся с тех пор пути – и от страха и оцепенения была не в силах признать правду: Гвен испытывала облегчение от того, что на другом конце ремня находилась не она.
* * *
Джой тем временем лежала в колыбели, смотрела и слушала, что за семья ей досталась. Горчично-желтый страх и красные крики Марка проникали в крошечный мозг малышки, ее правая рука взлетала к лицу, пальчики щупали бугорки на фиолетовом родимом пятне, покрывавшем правую сторону лица. Бугорки сойдут раньше, чем Джой исполнится годик, родимое пятно же останется с ней до смерти.
Левая рука Джой тянулась к ее второй половинке. К сестре-близнецу, которая восемь с половиной месяцев находилась рядом.
Однако рука хватала пустоту. Джой была одна.
Глава 61
Джой и Шепард
Февраль 1983 года
ХЕНДЕРСОН, Джордж. С огромной благодарностью и искренними соболезнованиями семье. Кларис Джонсон
Колени у Алекса болели, но он боялся шевельнуться и все испортить.
– Вы правы. Он не мог сам себя задушить ремнем, – обронила Джой. – Наверное, пора рассказать вам…
Да! Вот оно!
– Каждую ночь, сколько себя помню, мне снилось, что я убиваю отца. За эти годы я изобрела во сне тысячи способов убийства. Отрубить гаду голову, затолкать таблетки против мигрени ему в глотку, запереть с коровами, пусть затопчут его насмерть… – Джой посмотрела ему в глаза. – Ведь, как отец однажды заявил вам и вашему шефу, отчаянных криков из хлева никто не услышит. Из спальни, кстати, тоже.
Шепард одновременно испытывал ужас и ликовал. Сейчас признается! Наконец-то! Вот если б еще колени не выкручивало…
– Проснувшись, я часто не понимала, то ли это был сон, то ли я и вправду умудрилась убить отца, – но он, конечно, неизменно оказывался жив. Обстановка в доме все ухудшалась, и однажды – за день до исчезновения Венди – я подумала, что отец меня убьет. Потом пропала Венди. Кругом только и твердили: надо беречь детей, защищать их от «чудовища». Однако никого не волновало то, что чудовище по имени Джордж Хендерсон творит с собственными детьми. И не говорите мне, будто люди не знали. Знали прекрасно.
Джой словно обвиняла Алекса в умышленном бездействии. Он подумал о записях в ее медицинской карточке, о шрамах, и ему стало не по себе. Разве полицейским не положено защищать людей, особенно детей? Разумеется, до того как Вики показала ему записи, он не подозревал о том, что происходило на этой ферме. А Рон? По утверждению Вики, причину бегства Марка знали все; значит, в их число предположительно входил и Рон. Знали – и ничего не предпринимали, потому что Джордж являлся старейшиной в проклятой церкви.
– Я часто спрашивала себя, – продолжала Джой, – способен ли отец…
Она не закончила предложение, но Шепард догадался – «убить Венди».
Неужели Джордж причастен к исчезновению Венди? Или Джой намеренно его запутывает?
– После каждого сновидения Рут оказывалась рядом. Она шептала, что однажды это случится наяву. Что рано или поздно мы с ней… – Джой вздохнула. – В шестнадцать лет я уехала. И сны прекратились. Раз – и все. В первую же ночь, проведенную вне дома. Во вторую ночь, в Дарвине, вместо убийства отца мне приснилось, что я нашла Марка.
Она посмотрела на полицейского, поморщилась.
– Я принялась обзванивать каждого Хендерсона из каждой телефонной книги Австралии, у которого имелся инициал «М». Марка среди них не было. Тогда я решила, что он покинул страну. Переехала в Англию и продолжила поиски. Где бы я ни жила, обязательно подключала телефон и вносила номер в телефонную книгу… в надежде, что Марк тоже меня ищет. Ежедневно надеялась – вот сегодня он позвонит, или я случайно столкнусь с ним, нас обоих одновременно притянет в одно и то же место… Глупо, да?
Она вновь начала всхлипывать.
– Годы шли, один за другим, а Марка все не было. В конце концов я опустила
