Долгая дорога домой - Дайни Костелоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев зелень небольшого парка и услышав плеск воды в фонтане, Элен, в отчаянном желании напиться, свернула туда. По парку гуляли люди, и Элен, утолив жажду из фонтана, тоже медленно пошла по аллее и вскоре вышла через ворота на противоположной стороне парка. Тут-то она и показалась — церковь Богоматери Скорбящей. Ее широкие ступени вели к западной двери, над которой высилась квадратная колокольня, увенчанная острым шпилем. В эту церковь Элен и ее родные ходили, живя в Париже. Отсюда Элен легко могла найти путь домой, и это придало ей новые силы.
До сих пор девочка не особо думала, что будет делать, когда доберется до дома, но сейчас, приближаясь к нему, она вспомнила, что этот Гастон может все еще ее караулить. Надеясь, что ее не узнать в серой сиротской одежде, она приблизилась к дому, медленно прошла мимо, высматривая, нет ли каких признаков присутствия его или его приятелей, но улица была пуста. Проходя мимо фасада, Элен заметила, что входная дверь заколочена досками, и сердце у нее упало. Дверь не починили после того, как Гастон ее выломал, значит, мадам Соз была права и там никого нет. Но все равно, можно же проникнуть внутрь через въездную арку или садовую калитку и хотя бы на сегодня найти убежище в конюшнях. Потом пришла мысль: а вдруг Пьер еще здесь? Мог же папа оставить его присматривать за домом, пока вся семья живет в Сент-Этьене. Ведь оставлял же он здесь Марго и Жильбера Дорье в прошлом году. В прошлом году — казалось, это было так давно! Когда они вернулись в Париж, Жильбера уже не было на свете, а Марго, совершенно обезумев, совсем не могла работать. Мама отправила ее в Сент-Этьен — доживать свои дни в сельской идиллии, подальше от городского шума и болезненных воспоминаний.
«В общем, — подумала Элен, — Пьер вполне может тут оказаться». Свернув в переулок за домом, она увидела, что въездная арка все еще заперта цепью, и направилась к садовой калитке. Повернула рукоять, но без толку: калитка не поддалась.
На глазах у Элен выступили слезы. Однако оставалась еще призрачная надежда, что Пьер все-таки находится здесь и он услышит ее и отопрет засов. И девочка изо всех сил заколотила в калитку.
Приближение неожиданно подкравшегося человека она не услышала, но когда он ухватил ее за плечо, она в ужасе завопила и, обернувшись, попыталась вырваться.
Человек был одет в мундир Национальной гвардии, и пальцы его держали крепче тисков. Отстранив Элен на расстояние вытянутой руки, он всматривался в ее лицо.
— Пусти! Пусти! — визжала она, пиная его ногами.
Внезапно он ее отпустил, спросив недоверчиво: — Элен?
Она готова была рвануть прочь по переулку, но замерла на месте, услышав свое имя, произнесенное голосом знакомым и любимым.
— Элен? — повторил он. — Это правда ты?
— Марсель? — прошептала она, вглядываясь в лицо брата. — Марсель! Ты жив! А мы думали, тебя убили! Марсель!
Элен разразилась слезами, бросилась в его объятия, приникла к нему, а он крепко обнимал ее, приговаривая что-то утешительное и гладя по волосам.
Когда всхлипывания стихли, Марсель предложил:
— Пойдем внутрь, что ли?
Он достал из кармана ключ, открыл садовую калитку и провел Элен к конюшням.
— Я сплю наверху, в комнате Пьера, — сказал он. — Но когда ко мне приходят, мы сидим здесь.
Он показал на вьюки сена, и Элен села.
— А почему ты не живешь в доме?
— Дом заперт, и я подумал: пусть лучше никто не будет знать, что я здесь.
— Но ты сказал, что к тебе приходят? — не поняла Элен.
— Только Жорж, — улыбнулся Марсель. — Он приходил искать тебя, а нашел меня.
— Искать меня?
— Элен, мы все тебя искали. Мы же совершенно не знали, что с тобой сталось — ты просто исчезла. Папа и Пьер пришли домой, а тебя нет. И в дом кто-то вломился. И… — Марсель едва успел прикусить язык: может быть, сестра не знает, что Мари-Жанну убили? Он взял Элен за руку: — Не хочешь мне рассказать, что тут произошло?
Элен сидела, онемев, и глаза у нее стали большими от страшных воспоминаний.
— Ладно, бог с ним, — сказал Марсель. — Это уже не важно. Главное, что теперь ты вне опасности.
— Я боялась идти домой. Он знает, где я живу, и мог меня здесь подкарауливать.
— Кто это — он?
— Гастон.
— Гастон? — переспросил Марсель, и глаза его сузились. — Не волнуйся, Элен. Если этот тип тут появится, кто бы он ни был, я с ним разберусь, обещаю тебе.
— Он очень злой, — прошептала Элен.
— Я тоже, — мрачно ответил Марсель. — Ладно, ты есть хочешь?
— Да, — кивнула Элен. — Очень хочу.
Марсель поднялся по лестнице в комнату Пьера и вернулся, неся хлеб, сыр и пару яблок.
— Вот, это тебе для начала, — сказал он, — а я пойду посмотрю, что еще смогу найти.
Он направился к двери конюшни, но Элен вскочила с места.
— Не уходи! — крикнула она.
— Не волнуйся, я недалеко.
Подойдя к колодцу в глубине двора, Марсель завертел ворот и вытащил ведро. Засунув в него руку, достал кувшин с молоком и вяленое мясо.
— Не так чтобы много, — буркнул он, наливая молоко в принесенный сверху стакан, — но насытиться поможет.
Подкрепившись и почувствовав себя намного лучше, Элен села поудобнее и стала рассказывать:
— Они вломились в дом, их было трое…
День сменился сумерками, когда Элен закончила свой рассказ:
— И меня отдали в приют Святого Луки, но там было ужасно, и сегодня я сбежала.
Марсель кивнул. Он понимал, почему она удрала, но жалел об этом. Ей было бы куда безопаснее находиться в приюте у монахинь, чем одной на улицах.
— А что этот парень, Жанно?
— Он меня выпустил из подвала, и мы вместе убежали, но Гастон за нами погнался и, кажется, его поймал. Мне неизвестно, что с ним стало дальше. Он крикнул, чтобы я убегала, и я убежала.
Марсель глянул на нее и покачал головой. Как смогла сестренка все это пережить? Как смогла не потерять присутствие духа и в конце концов попасть домой? «Слава богу, — подумал он. — Слава богу, что я ее нашел. Если
