На задворках империи - Виктор Иванович Носатов

– Но при этом не следует забывать, что под давлением их европейских союзников отношения между нашими странами могут в любой момент измениться к худшему, – строго заметил Николаи, – и поэтому мы должны знать о России все.

– Я понимаю, господин капитан, и готов служить кайзеру душой и телом, – торжественно, словно клятву, провозгласил Альтшиллер.

– Яволь, Александр, мы с вами солдаты и должны исполнять свой долг, – не менее торжественно заявил капитан.

4

Капитан Николаи под стук колес пассажирского экспресса Санкт-Петербург – Берлин мысленно перебирал в памяти события последних дней. Ознакомившись с успехами русских, вплотную занявшихся после сокрушительного поражения в войне с Японией реформированием и перевооружением армии, он был просто поражен возрастающей военной мощью России. Общаясь с самыми разными людьми, он постоянно ловил себя на мысли, как много и в то же время мало знает об этой стране. Но вот парадокс, чем больше он вникал в жизнь русских, тем больше у него возникало необъяснимых вопросов. И все эти казусы, как правило, упирались в удивительную нерациональность действий и поступков правящей элиты. Он никак не мог взять в толк, почему русские вместо того, чтобы развивать производство отлично зарекомендовавших себя винтовок Мосина, в огромных количествах закупают более дорогое и прихотливое стрелковое оружие иностранного производства. А вместо того, чтобы доработать и принять на вооружение новый перспективный образец отечественной 48‐линейной гаубицы, почему-то отдают предпочтение образцам далеких от совершенства орудий французской фирмы «Шнейдер», которые производят на том же Путиловском заводе, где и создавались новые отечественные орудия.

На вопрос Николаи, заданном однажды личному консультанту по русским вопросам Альтшиллеру об этом, коммерсант хитро улыбнулся:

– Все очень просто, господин капитан. С тех пор как генерал-инспектором артиллерии стал Великий князь Сергей Михайлович, в конкурсных испытаниях, в которых участвовали фирмы Круппа, Эрхардта, Виккерса, Шкода и многие другие, а также русские казенные заводы Обуховский и Санкт-Петербургский орудийный, всегда побеждали орудия фирмы «Шнейдер»…

– Но, насколько я знаю, французские орудия не самые лучшие, да к тому же дороже и тяжелее даже крупповских, – продолжал удивляться Николаи.

– А замочек просто открывается, – снова хитро улыбнулся Альтшиллер. – Знаменитая русская балерина Матильда Кшесинская начала строительство своего дворца…

– Да, я помню эту восхитительную русскую диву, – с видом завзятого балетомана заявил Николаи.

– Когда же это вы могли ее видеть? – искренне удивился Альтшиллер. – Последнее время она довольно редко выступает в Мариинском театре, гастролируя все больше по Европе.

– Еще будучи обер-лейтенантом, я был откомандирован Генштабом для ознакомления с работой австро-венгерской разведки в Вену и однажды посетил венскую оперу, где в это время и гастролировала Матильда Кшесинская. Занятый делами, я сначала хотел отказаться, но коллега был настойчив, сообщив по секрету, что ради лицезрения русской балерины после многолетнего перерыва решил посетить феерическое представление сам император Франц-Иосиф. На всю жизнь запомнил я, как по огромной сцене, словно средоточие всего сущего, невесомо и воздушно порхала прекрасная Цивилизация, несущая миру свет науки и невиданные ранее блага. Особенно мне запомнилось финальное па-де-де с Кшесинской с балероном, олицетворяющим Раба. Так страстно и пластично был исполнен балериной финальный танец, что я, как и все вокруг, был очарован не только ее ангельским личиком, но и тем, как она виртуозно и самозабвенно исполняла свою роль… Все это хорошо. Но откуда у русской балерины нашлись средства для строительства дворца в самом центре столицы? – вдруг резко переменил тему разговора Николаи. – Насколько я знаю, примадонны в Берлине зарабатывают достаточно много, но не до такой же степени, чтобы строить собственные дворцы.

– Вы правы, – усмехнулся Альтшиллер. – Того, что она зарабатывает на сцене, хватает ей лишь на мелкие повседневные расходы, но отнюдь не на шикарную дачу в Стрельне и тем более на строительство дворца с зимним садом и роскошным парком. Вы не поверите, но источником благосостояния Матильды является огромный военный бюджет России.

– Как? – удивился разведчик.

– Сегодня уже ни для кого не секрет, что Кшесинская – любовница великого князя Сергея Михайловича, который, как я выше говорил, является главным заказчиком от военного ведомства. В его власти решать, кто будет поставщиком артиллерийских орудий для русской армии. Те, кто лучше и дешевле сделает, или те, кто больше «сунет в лапу». Вот Сергей Михайлович и соглашается на условия французской фирмы, предварительно позолотившей его великокняжескую ручку. К тому же фирма «Шнайдер», заключая договор с военным ведомством, ставила условие, чтобы орудия производились именно на Путиловском заводе. Лишь недавно я узнал, что, оказывается, в числе главных акционеров завода, помимо промышленника Путилова и банкира Вышнеградского, состоит еще и Кшесинская…

Размышляя о подобных парадоксах, которые встречались в России сплошь и рядом, капитан Николаи недоумевал. Его привычный к прусской расчетливости и порядку мозг был просто не в состоянии объективно проанализировать все увиденное и услышанное, и, что самое главное, из всего этого сделать вывод, каково состояние российской армии и какие силы Германии необходимо держать на своей восточной границе, чтобы в случае нападения России дать достойный отпор…

Вопросы были заданы, но ответа на них капитан Николаи не находил. По раз и навсегда заведенной привычке он заранее мысленно намечал разделы и пункты своего будущего доклада начальству, никогда не доверяя бумаге. Но под стук колес в голову лезли какие-то посторонние мысли, не имеющие ничего общего с его службой кайзеру. Чтобы было удобнее думать, он растянулся на мягком диване купе. И вместо того чтобы еще раз поразмыслить об увиденном и услышанном в России, устало смежил глаза. Тотчас в каком-то сказочном, розовом тумане перед ним неожиданно возникла блистающая неописуемой красотой и поистине царским нарядом балерина Кшесинская, увешанная с ног до головы настоящими бриллиантами, жемчугами и сапфирами. Невесомо и воздушно выделывая па-де-де, она, словно пушинка, поднималась все выше и выше, маня его за собой. Николаи протянул к ней руки, но земля слишком крепко держала его. Видя, что желанная красавица уплывает у него из рук, он вынул пистолет и начал прицеливаться. Увидев это, дива замахала руками, а затем изящно начала спускаться на землю, но неожиданно приземлилась на артиллерийский лафет. «Гаубица Кшесинской», – почему-то подумал во сне Николаи, направляясь к орудию для того, чтобы помочь балерине сойти на грешную землю. Он уже готов был схватить протянутую красавицей маленькую белую ручку, чтобы нежно её поцеловать, но она, мило рассмеявшись, отдернула ее, успев прокричать под нарастающий стук колес артиллерийского орудия:

– Встретимся в Вержболово, Вержболово, – и исчезла вдали…

– Господин офицер, станция Вержболово, Вержболово, – раздался над ухом голос проводника.

У немецкого разведчика сон как рукой сняло. Он вскочил