На задворках империи - Виктор Иванович Носатов

– Но какая им от этого выгода?

– О-о, – со знанием дела промолвил капитан Николаи, – заставив нас воевать с Россией, они тем самым значительно сокращают наши силы на Западе. Ведь в этом случае мы будем вынуждены перебросить с Запада на Восток большую часть немецких дивизий. И тогда они непременно на нас нападут…

– На нашей последней встрече с кайзером во время охоты в Роминтенской роще, – довольно фамильярно заявил Мясоедов, – Вильгельм поднял бокал за дружбу немецкого и русского народов. Грех и нам за это не выпить.

Разлив остатки рейнского, Мясоедов по старому русскому обычаю попытался расцеловать своего гостя, как лучшего друга в обе щеки, но промахнулся. Непривычный к таким нежностям, капитан Николаи резко встал и, вытянувшись по стойке смирно, торжественно провозгласил:

– Да здравствую наши великие народы! Прозит.

Ротмистр, услышав здравицу, встал на вытяжку и, крякнув, единым махом опорожнил бокал.

В кабинет, постучавшись, просунул голову жандармский корнет:

– Сергей Николаевич, через пять минут поезд отходит, – предупредил он Мясоедова.

– Ну что же, я рад был с вами познакомиться, – протянул на прощанье ротмистр руку Николаи, – и думаю, что мы с вами еще не раз встретимся. Очень хочется, чтобы встречи эти были дружественными…

– Яволь, господин ротмистр, – согласился, крепко пожимая руку русского офицера, германский капитан, – ваши бы слова, да Богу в уши, – ввернул он на прощание русскую поговорку, которую услышал от кого-то еще в первый свой приезд в Россию и тогда же аккуратно занес в свою записную книжку.

Подобная встреча на пограничной станции Вержболово не могла не произойти потому, что ротмистр Мясоедов не пропускал мимо себя ни одного полезного знакомства. Как отмечал начальник императорской охраны генерал Спиридович, Мясоедова знал весь ездивший за границу Петербург, а германский император не раз приглашал его на охоту. Был он в фаворе и у российского императора Николая Второго, который, направляясь в Европу, не раз высказал ротмистру свое благоволение и за отличную службу даже одарил жандарма золотым браслетом с рубинами и бриллиантами, а также золотыми часами. От царя не отставали и его приближенные. И награды сыпались на него со всех сторон. На широкой груди Мясоедова уже не хватало места. За несколько лет службы в Вержболово ротмистр получил 26 русских и иностранных орденов и медалей. Надо полагать, что какую-то часть наград жандарму давали не за красивые глаза и богатырскую стать. Ведь если внимательнее приглядеться, то пограничная станция была далеко не рядовым населенным пунктом, и служба Мясоедова там вовсе не сводилась к перекладыванию бумажек. Во-первых, железнодорожная станция Вержболово располагалась на пересечении основных путей въезда и выезда из России и изобиловала контрабандистами. Во-вторых, учитывая близость северо-западных окраин империи – областей, чей этнический, культурный и экономический облик разительно отличался от великорусского, политическая обстановка там всегда отличалась напряженностью и не располагала к благодушию. И наконец, Вержболово играло важную стратегическую роль – оно было главным плацдармом российской разведки на германском направлении. Эти особые свойства железнодорожной станции и прилегающих районов требовали от жандарма упорного труда и на ниве разведки. Он вполне мог отработать свои награды и по линии агентурной разведки в приграничной полосе. Не забывая при этом, само собой, и свой карман – это тоже было вполне в духе того времени.

Ведь недаром же, рассказывая сотрудникам НКВД в 1946 году о разведывательной работе против России, полковник Вальтер Николаи отмечал: «…Германское пограничное население было разложено контрабандой и деньгами русской разведки. Органы последней проникали с неописуемым бесстыдством глубоко внутрь Германии. Действительным повелителем в германской пограничной полосе был русский пограничный офицер. Особенно успешно работал начальник пограничной жандармерии в Вержболове Мясоедов». Зная, как неохотно бывший шеф германской разведки приоткрывал секреты своей спецслужбы, можно сделать вывод: он, давая Мясоедову нелестную для него оценку, старался прикрыть его истинное лицо. Разумеется, истинной правды мы уже не узнаем никогда, и, как следствие этого, в печати до сих пор публикуются самые разнообразные домыслы, начиная от причастности Мясоедова к германской разведке и заканчивая его полной невиновностью. Истина, как всегда, находится где-то посередине…

3

Но не везде в России были рады капитану Николаи так, как в Вержболово. В Санкт-Петербурге он обратил внимание на то, что даже околоточные, которые в прежний его приезд раскланивались с ним, видя в прилично одетом господине преуспевающего дельца, теперь, увидев его в форме офицера германской армии, воротили от него свои лица и бросали вслед обидные слова. Не менее осторожными были и петербуржцы, сторонясь немецкого офицера, как чумного.

Однажды, гуляя у военного арсенала, расположенного напротив Петропавловской крепости, разведчик обнаружил за собой слежку. Два филера, упакованные во все черное, меняя друг друга, проследовали вслед за ним в собор Петра и Павла, где он намеревался встретиться со своим агентом – коммивояжером, занимавшимся продажей швейных машинок «Зингер» по всей Российской империи. Николаи подошел к иконе Богородицы и осенил себя крестным знамением. Немецкий агент, заметив это, сразу же скрылся из виду, потому что было условлено, что только в случае полного отсутствия слежки немецкий офицер должен был подойти к иконе Николая Угодника, где всегда толпилось больше всего народа. В толпе агент должен был незаметно передать важные бумаги и получить аванс. Следующая встреча должна была состояться на другой день в полдень, но теперь уже в Исаакиевском соборе.

Наученный горьким опытом, Николаи решил заранее не околачиваться возле собора и появился у памятника Петра Великого без четверти двенадцать. В тот момент, как он трижды самым ухищренным способом проверив, нет ли за ним слежки, уверенным шагом зашел под своды величавого собора, со стороны Петропавловской крепости прогрохотал пушечный выстрел.

У иконы Николая Чудотворца, как всегда, было многолюдно. Старые и молодые, богатые и бедные на все лады просили чудотворца благословить их путь-дорогу, дать отменного здоровья, духовного и материального богатства.

Когда Николаи ставил свечку, подошедший вслед за ним невзрачный на вид прихожанин в сером пиджачке и в потрепанных, явно не в пасхальных брюках, разломил свою свечку надвое. Потом он зажег обе половинки и воткнул их рядом со свечой капитана. Подав условный сигнал, он тут же сунул разведчику в карман небольшой пакет. Капитан, в свою очередь, незаметно передал из рук в руки конверт с инструкциями и деньгами.

Запершись в своем гостиничном номере, Николаи, предусмотрительно прикрыв окна плотными шторами, с нетерпением развернул пакет. На тонких листах белой бумаги была напечатана обыкновенная реклама швейных машинок «Зингер». Но это не смутило разведчика. Он подержал листки над зажженной лампой, и на свет как по мановению волшебной палочки на одних листах появились аккуратные строчки убористого текста, на других – довольно сложные чертежи.