Блудное Солнце. Во Славу Солнца. Пришествие Мрака - Шон Уильямс

Что-то в его глазах подсказало Рош, что его гораздо больше беспокоит недоверие туземцев, чем он готов признать, и Рош ему посочувствовала: он столько сил потратил на создание подпольной организации, но неожиданно выяснилось, что в самом её сердце наметился раскол. А разногласия часто являются причиной слабости. Смерть Сабры ясно это доказала.

Рош решила сменить тему разговора: — А как насчет оружия? Здесь больше нет тайных складов?

— К сожалению, ни одного.

Гейд демонстративно не смотрел на нее, словно она, сама того не желая, коснулась ещё одного больного места. Окинув взглядом свой отряд, он сказал: — Ладно, ребята, пора двигать! Чем раньше мы отсюда выберемся, тем больше у нас шансов остаться в живых. — Затем, повернувшись к Рош, добавил: — Относительно, конечно.

Когда они прибыли на условленное место, где их должны были ждать Майи и Веден, там никого не оказалось.

Гейд остановил древний фургон на давно заброшенной парковочной площадке так, чтобы он не особенно мозолил глаза, и повернулся к пятерым пассажирам, устроившимся в кузове. Кейн, Рош, Нэва и двое повстанцев вопросительно на него смотрели.

— Подождем немного, — сказал он. — Увидев фургон, они могли спрятаться.

Рош считала, что в его словах есть доля здравого смысла.

Фургон так громко скрипел и выл, что даже она занервничала. Он оставался на ходу только благодаря удивительно надежной конструкции и старательному, хотя и не слишком профессиональному уходу. Казалось, небольшого порыва ветра достаточно, чтобы фургон развалился на части. Как только Рош делала какое-то движение в своем бронекостюме, несчастная машина тут же начинала отчаянно содрогаться.

Однако фургону удалось выжить и довольно успешно функционировать в условиях пустыни на протяжении нескольких десятилетий. К тому же Гейд совершенно прав, придется довольствоваться тем, что есть. Повернуть назад ещё не поздно, но альтернативных вариантов до отвращения мало.

Через несколько минут после того, как фургон замер на месте, они услышали тихий стук в заднюю дверь.

— Это мы, — сказала Майи.

Нэва потянулась через проход, чтобы открыть дверь: — Мы уже решили, что вам не удалось выбраться.

— Удалось чудом.

Хрупкая суринка забралась в крытый кузов и помогла Ведену. Рош не видела эканди с тех пор, как его ранили в Кресте Хьютона. Его вид вызывал беспокойство: голова забинтована, кожа нездорового землистого цвета, глаза закрыты, словно солнечный свет кажется ему слишком ярким. Оказавшись в фургоне, он тяжело, со стоном опустился на сиденье и замер на месте.

Тот факт, что Веден был в сознании — учитывая коматозное состояние, в котором он находился, и ограниченные медицинские возможности повстанцев, — поразил Рош. Неожиданно она сообразила, что испытывает облегчение.

Точно почувствовав, что она на него смотрит, Веден открыл глаза и кивнул, показывая, что узнал её.

— Извини, что огорчил тебя, Рош, — немного свысока проговорил эканди, хотя по глазам она видела, что его презрение напускное. — Складывается впечатление, что мне все-таки удалось выкарабкаться.

— Нет, я… — смущенно начала Рош, пытаясь сообразить, в какой момент её отношение к эканди изменилось.

Веден не дал ей возможности прийти к какому-нибудь определенному выводу.

— Мне сказали, ты заботилась о Майи.

— Пыталась, — ответила Рош, понимая, что остальные наблюдают за ними. — Как ты себя чувствуешь?

— Я ужасно устал. — Он коснулся повязки на голове и закрыл глаза. — И немножко нездоров, если быть честным до конца. Так что прошу меня простить, мне нужно отдохнуть.

Смутившись от того, что Веден находится в таком плачевном состоянии, Рош отвернулась и стала слушать рассказ Майи о том, как им удалось выбраться из здания склада.

— Обмануть дато оказалось не так просто, как боевиков. — Слова Майи пронеслись в голове Рош точно теплый успокаивающий ветерок, когда суринка уселась рядом со своим спутником. — Пятерым из нас удалось покинуть склад. Трое прикрывали Ведена и меня. В живых остался только один. Он ушел.

— Куда? — резко спросил Гейд.

— Искать тех, кто спасся, чтобы перегруппировать силы.

Его преследовали боевики и отряд дато.

— Бесполезно, — пробормотал Гейд. — Однако это может послужить ещё одним отвлекающим маневром.

— В городе очень напряженная обстановка. — Майи кивком показала на другую часть фургона, будто её невидящие глаза могли рассмотреть, что происходит снаружи. — Бушуют три больших пожара, власти их не тушат. Дато имеют свободный доступ к базам данных сил безопасности и поддерживают наземные отряды. Сегодня будет объявлен комендантский час, если на улицах вообще кто-нибудь останется.

— А завтра, вне всякого сомнения, начнется охота на ведьм. — Вождь повстанцев покачал головой, — Я всегда считал, что самое главное для нас — это выжить, но забиться в нору и ждать, когда тебя прикончат, совсем другое дело.

Мне представляется, что единственный выход — атаковать сейчас, пока ещё есть такая возможность. Или я уже потерпел поражение?

Последний вопрос был адресован Нэве, которая успокаивающе улыбнулась.

— Нет, — сказала она. — За наш родной дом стоит сражаться, и не важно, какую цену нам придется заплатить.

— В этом-то все и дело, — проговорил Гейд. — Я сражаюсь за мир, который даже не является моим домом. А как насчет остальных? Куда они подевались как раз в тот момент, когда они нам так нужны? Почему они бездействуют?

— Когда нарушается привычное течение жизни, — ответила Нэва, — то, что совсем недавно казалось невыносимым, неожиданно становится желанным. Особенно в городе, где условия жизни вполне приемлемые. Несмотря на то что у них масса тайн от тебя — в мирное время, — твоими главными союзниками являются жители пустыни.

— Я знаю. Но от этого мне не легче. — Вождь повстанцев наклонился вперед. — Кстати, где, черт подери, Эммерик?

Повисло напряженное молчание. Рош знала, что нужно привлечь внимание маленького отряда к тому, что им предстоит сделать в ближайшем будущем, и потому решила познакомить с планом двоих повстанцев, которые к ним присоединились. Кейн тоже слушал внимательно, умело выделяя главное и внося ценные поправки.

Полчаса тянулись невыносимо медленно. В самый разгар обсуждения Рощ поняла, что в ней больше нет нужды, и, прислонившись к стенке, закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на горячий ветер, впивающийся в лицо своими жесткими пальцами. Через некоторое время она вдруг сообразила, что слышит голоса — не Кейна и Нэвы, которые все ещё отрабатывали детали, — а два других, зазвучавших у неё в голове.

— Я слишком слаб, — сказал мужской. — Ты должна меня оставить, так будет лучше для всех.

— Нет, — быстро ответила Майи. — Ты нам нужен для переговоров с Верховным судом.

— Я могу вступить в дело позже, когда вы захватите космопорт. Я вам только мешаю, задерживаю…

— Мы не можем оставить тебя здесь. Они тебя поймают, — запротестовала Майи. — Или убьют.

— Чушь. Я прекрасно могу о себе позаботиться. Скажи, пожалуйста, а какая будет польза, если тебя убьют, когда ты попытаешься меня спасти?

— Лучше так, чем дать возможность боевикам использовать тебя в качестве заложника.

— Я даже идти не могу, дитя! Я и десяти секунд не продержусь, когда мы доберемся до места.

— Нет, Веден! — Панические нотки в её голосе говорили о том, как сильно она боится его потерять. — Обещаю, тебе ничто не будет угрожать. Я не оставлю тебя там, где не смогу за тобой приглядывать.

Рош открыла глаза. На лицах Ведена и Майи не отражалось ничего, что показало бы, какой яростный спор они ведут между собой. Все окружающие, кроме Рош, вполне могут подумать, что они мирно спят. Только эканди время от времени морщился, когда боль становилась особенно сильной. Если он и знал, что Рош подслушала их разговор, то вида не подал.

Но… почему она их слышит? Два предыдущих раза, когда в её сознание проникло чужое присутствие, касались происхождения Майи и плана Ведена освободить мир Сиакка. Должна быть какая-то причина, по которой Рош получила возможность стать свидетельницей этого конкретного разговора. Рош снова закрыла глаза, стараясь не упустить ни одной подробности.

Веден знал, что жить ему осталось совсем немного. Рош это чувствовала по тому, что он говорил, какие слова выбирал, в мыслях, адресованных Майи. Тот факт, что он намеревался расстаться с жизнью в одиночестве, пока его юная подопечная где-то сражается, являлся убедительным доказательством того, как сильно он любил её. Он уже причинил ей боль, взяв с собой на Сиакку, и не хотел, чтобы она страдала, когда он умрет.

Майи, естественно, такую возможность не рассматривала.